Новости фигурного катания. Фигурное катание последние новости на сегодня

Владимир Владимирович Бонч-Бруевич ушел из жизни 14 августа 2018 года, ему был 81 год. Свой первый журналистский материал он опубликовал в «Московской правде» в уже далеком 1958 году. Волею судеб свой последний материал он написал накануне 100-летия нашей газеты. Это абсолютно документальный рассказ о жизни «МП» в те годы, когда он начал свою трудовую деятельность. Публикуем без сокращений.   Владимир Бонч-Бруевич Времена меняются – люди остаются 1958 год, когда «Московской правде» исполнилось сорок лет, был для нее переломным: она стала сугубо городским изданием. Произошло это потому, что Москва как столица страны и крупнейший мегаполис была выделена из состава Московской области. Разделен был регион, разделена и газета. На основе традиционной «Московской правды» организовали две: городская сохранила свое имя, а областную назвали «Ленинское знамя». Оба издания остались в доме на Чистых прудах: «Московская правда» — на пятом этаже, «Ленинское знамя» обосновалось на четвертом. «МП» помолодела, в нее пришли новые сотрудники, в том числу редактор Александр Михайлович Субботин, возглавлявший до этого «Московский комсомолец». Ему было 34 года. А отдел информации, в котором я, выпускник факультета журналистики МГУ, начал работать в том же году, был в редакции самым молодым. Кроме Геннадия Ивановича Проценко, заведующего, который, к сожалению, скоро ушел в центральную «Правду», всем было не больше 25 лет. И это — во вполне взрослой, а не молодежной газете. Замечательным сложился состав отдела – талантливые репортеры Нина Фомичева (Баталова), Лев Колодный, Александр Нежный, Виталий Головачев, Юрий Синяков, Валерий Дранников стали впоследствии известными журналистами и писателями. Особо хочу сказать о единственной даме в нашем репортерском сообществе – Нине Баталовой, тогда еще Фомичевой. Она вела огромную и кропотливую работу с авторами – и какими авторами! – например, с замечательным певцом русской природы Дмитрием Павловичем Зуевым, «Заметки фенолога» которого являлись украшением воскресных номеров «Московской правды». Дмитрий Павлович приносил целые свитки своих статей, газетную публикацию нужно было составлять буквально по абзацам и фразам. Нина делала это виртуозно, и я не помню случая, когда бы Зуев был недоволен такими операциями с его текстами. «Писать может и подмастерье, а сокращать — только мастер», — говаривал он, по обыкновению нюхая табак собственного производства. А Нина Андреевна Баталова работает в «МП» и поныне. Она абсолютный рекордсмен московской печати: 62 года — всю жизнь! — только в одной редакции! Мы все были в поиске, в ловле новостей. Все хотели поднять статус и уровень газеты, конкурировать с главными изданиями страны. А Москва бурно переживала новый виток своей восьмисотлетней истории. Ее территория многократно расширилась за счет области, в городскую черту вошли целые города, поселки, деревни. К 1960 году границей города стала строившаяся Московская кольцевая автомобильная дорога (МКАД) длиной 109 километров. В столице начался настоящий строительный бум. Такого размаха созидательных работ не было никогда. Строительный кран стал на долгие годы символом Москвы. Однако сообщить о событии было важным, обязательным, но не главным. Главным было сообщить об этом первыми. Создание Кольцевой стало постоянной темой «Московской правды». Лев Колодный опубликовал несколько информаций и интервью, находился в тесном контакте со штабом строительства. Мы следили за каждым новым этапом этой грандиозной работы. Запомнился случай, который показал, как строители ценили внимание газеты. Уже к вечеру в комнате отдела информации появился человек в крагах, приехавший на мотоцикле. Это был сам начальник строительства дороги, заместитель министра транспортного строительства СССР Александр Матвеевич Сицкий. Обращаясь к Колодному, говорит: «Готов дать комментарий, у нас сегодня был Хрущев». Рассказывает, что показали высшему руководителю, какие проблемы обсуждали, какие получили указания. Сицкий по следам важных событий всегда давал в номер комментарии по телефону. А на этот раз, словно что-то почувствовав, приехал сам. Колодный быстро подготовил текст, мы заслали его в экстренный набор на первую полосу и стали ждать официального сообщения ТАСС. Но вот уже 8 — 9  часов, а ТАСС молчит. В те годы во всех редакциях стояли телетайпы, по которым передавались различные материалы, в том числе официальные. Самодеятельность здесь не допускалась. Дать комментарий без сообщения ТАСС мы не имели права. Я звоню в агентство на выпуск: «Когда будет сообщение?» — «Какое сообщение?» — «Хрущев на Кольцевой». — «Нет такой информации». — «Как же нет, когда у нас есть свой материал?!» — «Это какая-то ошибка», — говорят мне. Проходит еще десять — пятнадцать минут, я повторяю звонок главному выпускающему. «Такого сообщения нет и не будет». Иду в кабинет редактора. По правительственному телефону-вертушке набираю номер заместителя главного руководителя ТАСС. «А вы точно знаете?» — спрашивает он. «Совершенно точно, от Сицкого». – «Сейчас разберемся», — говорит он. И буквально через несколько минут по телетайпу идет экстренная команда: «Газеты не подписывать, в печать не отправлять, ждите важное сообщение». И только через час приходит информация, обязательная для печати: «Сегодня Председатель Совета Министров СССР Н. С. Хрущев посетил строящийся участок Московской кольцевой автодороги… Пояснение давал начальник строительства А. М. Сицкий». Мы ставим эти несколько строк и наш комментарий. Утром – сенсация: в «Правде» ничего, кроме тассовки, нет, нигде нет, а у нас — собственный материал о событии! А случилось вот что. Посещение строительства Кольцевой не было запланировано, пресс-служба главы правительства ничего не знала. А Хрущев уже после окончания рабочего дня, по дороге на дачу, вдруг распорядился свернуть с трассы и нагрянул в прорабскую западного участка будущей автодороги. Сицкий, на счастье, был именно там… А в пределах МКАД и на старых московских территориях, и на новых, включенных в состав столицы, развернулось массовое строительство жилых домов, в основном панельных пятиэтажек, в малогабаритные, но отдельные квартиры которых переселялись семьи из коммуналок, подвалов, ветхого жилья. Большинство этих пятиэтажек теперь уже снесены или будут снесены в ближайшее время, но тогда, полвека назад, новоселье в этих постройках стало счастьем. В газете тема строительства была среди главных. Одним из символов того времени были Черемушки, где осваивались большие территории и применялось все новое в индустриализации строительства. Я тогда написал репортаж «Дом собирают, как автомобиль». Приведу некоторые цитаты. «…Дома, которые создаются в 10-с квартале Новых Черемушек, не нужно строить. Это звучит парадоксально, но оговорки нет: дома не строят. Их собирают из отдельных частей – так называемых объемных элементов… Этот квартал недаром назван экспериментальным. Творческие дерзания зодчих и работников строительной индустрии воплотятся здесь в невиданные доселе здания. Их проекты разрабатывали несколько организаций. Сейчас первыми возводятся пять домов из объемных элементов, предложенные архитекторами и инженерами Московского института типового и экспериментального проектирования. Заводы № 6 и № 8 железобетонных изделий Главмоспромстройматериалов выпускают готовые части домов: две комнаты, или комната и кухня, или кухня и лестничная клетка. Оклеенные обоями, с полами из пластмассовых плиток, проводкой электричества, канализации и отопления будущие квартиры на трайлерах привозят на стройку, где из них, будто из кубиков, собирают дома с квартирами из одной, двух и трех комнат. Из семидесяти пяти объемных элементов состоит трехсекционный пятиэтажный дом. Для того чтобы собрать его, потребуется 15 — 20 дней… Не раз рисовали мы в своих репортажах заманчивые картины, а потом добавляли стереотипную фразу: «Этого еще нет, но рассказанное нами — дело ближайшего будущего». То, о чем пишем мы на этот раз, уже есть. В Москве, в 10-с квартале Новых Черемушек». А в другой части Москвы, в еще одном районе массовой жилищной застройки, в Филях, появились два девятиэтажных дома, как башни возвышающиеся над пятиэтажками. Район был мне хорошо знаком, и я решил, поднявшись на крышу одного из домов, сделать репортаж, так сказать, с высоты птичьего полета. Архитектор, согласившийся стать моим поводырем, показал мне, что и где будет построено, как будет спланирована территория, где пройдут новые улицы и переулки. Обо всем этом я тогда написал, а спустя год-два многое увидел уже построенное и благоустроенное. Мог ли я тогда думать, вернее, фантазировать, что ныне поблизости возвысится комплекс Москва-Сити и с 85-го этажа одного из небоскребов мне не удастся даже рассмотреть ту башню, с которой я вел когда-то репортаж! Сюжеты, связанные с развитием города, являлись, конечно, приоритетными, но далеко не единственными. Репортер вообще не может планировать всю свою работу. Новые темы, не связанные с тем, чем ты обычно занимаешься, возникают иногда неожиданно и оттесняют на время все другие. Так появился очерк «Это твои сыновья, Москва!» — история о том, как «Московская правда» восстановила доброе имя героически погибших и посмертно оклеветанных людей, вернула их имена семьям, творческим коллективам, истории города. Начиналась она так. Мой давний добрый знакомый белорусский краевед-энтузиаст Михаил Мельников как-то спросил меня, что я знаю о московских артистах Окаемове и Лузенине. Я ничего не знал. И тогда Михаил Федорович сказал, что слышал, будто в Москве этих известных до войны артистов считают предателями, а они никакими предателями не были и погибли как герои. Я начал журналистское расследование. Сразу же столкнулся с тем, что многие мои собеседники очень сдержанно, осторожно говорят о хорошо им известных Окаемове и Лузенине. Доброе слово произнести опасаются. Артистов действительно считали предателями. Знали лишь, что они были в народном ополчении и вроде бы попали в плен. Эти сведения проверить было несложно. Известные московские артисты певец Александр Окаемов (бас), как первый исполнитель многих замечательных песен советских композиторов, и главный хормейстер Московской филармонии Геннадий Лузенин уже через 10 дней после начала войны, отказавшись от брони, вступили в народное ополчение, в 8-ю Краснопресненскую дивизию. Значительную ее часть, как известно, составляла столичная интеллигенция. Дивизия держала оборону на подступах к Москве, участвовала в боях и создании оборонительных рубежей. Но в начале октября на ополчение обрушился страшный удар – по всему фронту в районах Ельни, Вязьмы немцы перешли в наступление превосходящими силами, широко используя артиллерию, танки, авиацию. Дивизия была фактически уничтожена, более половины личного состава погибли, попали в плен. Среди них – Окаемов и Лузенин. Дальнейшее предстояло узнать в Белоруссии. И я отправился в командировку в Кричев. Вместе с Михаилом Федоровичем мы встретились со всеми, с кем были в Кричеве связаны Окаемов и Лузенин. Нам рассказали, что артисты оказались в лагере для военнопленных. В нескольких ветхих бараках ютились сотни людей, тысячи были лишены и этого крова. Обессиленные, они лежали прямо на снегу и умирали от стужи, голода и тифа. Пленные должны были восстанавливать Кричевский цементный завод. Но работали так, что постоянно портилось оборудование, исчезали ценные детали. Нужного для строительных укреплений цемента немцы не получали. Спасение из этого ада пришло неожиданно. Бургомистр Кричева взял группу пленных для тяжелых работ в городе. А местный священник выхлопотал разрешение набрать певчих для хора. В воскресенье петь, шесть дней работать. Все-таки кое-какая свобода! И артисты решили начать с врагом хитрую, смертельно опасную игру. Они искали связи с подпольем, а подпольщики присматривались к артистам. Наконец контакты были установлены. Бывший секретарь подпольного райкома партии рассказал нам, что в Кричевском районе во время вой­ны существовали партизанский отряд и несколько групп сопротивления, в одну из них входили Окаемов и Лузенин. Они вели агитационную работу среди населения, были связными, распространяли листовки, сводки Сов­информбюро. И еще им удалось, помимо церковного хора, организовать самодеятельный хор, в который набралось много народа. Русские песни, русский язык — все это было как глоток свежего воздуха в оккупированном, кишевшем агентами гестапо, СС и прочих карательных служб городе. Но все же героев схватили — нашелся провокатор. Фашисты подвергли артистов изощренным пыткам, но ни Окаемов, на Лузенин никого не выдали эсэсовцам. Товарищи на воле пытались устроить им побег, но артисты, особенно Окаемов, были до такой степени избиты, покалечены, что не то что бежать, а встать не могли. 21 февраля 1943 года их потащили на расстрел. И тогда Окаемов запел: «Орленок, орленок, взлети выше солнца…» Когда-то он первый исполнил эту песню на радио, теперь она стала для него последней. Но в Москве о подвиге и героической смерти Окаемова и Лузенина ничего не знали. От кого-то из бывших пленных просочились слухи, что артисты выступали перед немцами. И на героев легло страшное клеймо предателей Родины, прислуживавших оккупантам. Их имена не вспоминали, записи не исполнялись. А жена Александра Окаемова была вынуждена взять совсем не благозвучную по тем времена девичью фамилию Фукс… Орленок, орленок, мой верный товарищ, Ты видишь, что я уцелел, Лети на станицу, родимой расскажешь, Как сына вели на расстрел… Не до станицы – до столицы «Орленок» долетел через 16 лет. Очерк «Это твои сыновья, Москва!» был опубликован 9 июля 1959 года и снял с доцента Московской консерватории Александра Ивановича Окаемова и главного дирижера Московской областной филармонии Геннадия Павловича Лузенина тяжкое обвинение в предательстве, полностью реабилитировал героев. Сейчас их имена – в названиях улиц, на мемориальных досках и обелисках. У каждого журналиста есть материал, которым он гордится всю жизнь. Для меня таким стал очерк «Это твои сыновья, Москва!» в «Московской правде».

чемпионат мира 2018

21 марта, среда 13:00 Женщины, короткая программа 20:20 Пары, короткая программа

22 марта, четверг 12:05 Мужчины, короткая программа 20:55 Пары, произвольная программа

23 марта, пятница 13:00 Короткий танец 20:30 Женщины, произвольная программа

24 марта, суббота 12:00 Мужчины, произвольная программа 17:20 Произвольный танец

25 марта, воскресенье 15:30 Показательные выступления

Cледить за новостями:

Сегодня днем в Алма-Ате в результате нападения погиб Денис Тен. По предварительным данным, Денис стал жертвой автомобильных воров, пытавшихся украсть зеркала с его автомобиля Lexus. Увы, фигурист их застал, произошла стычка, в результате которой Денис получил ножевое ранение.Скорую вызвали случайные очевидцы. К моменту прибытия медиков Денис потерял 3 литра крови. Врачи ЦГКБ №12 Алма-Аты, куда доставили фигуриста, спасти его не смогли.Помним, скорбим.

В серии Гран-при по фигурному катанию всё те же шесть этапов, включая этап в Хельсинки, появившийся после отказа Китая от турнира.

Распределение участников по этапамМужчины ЖенщиныПарыТанцы

Заявка на московский Rostelecom Cup включает двукратного олимпийского чемпиона Юзуру Ханю, Михаила Коляду, чемпионку Олимпийских игр Алину Загитову, Евгению Тарасову / Владимира Морозова, Александру Степанову / Ивана Букина, Мэдисон Чок / Эвана Бейтса.

Видео традиционно на форуме Французская пара на чемпионате мира должна была быть первой, хотя бы за то, что доехала. Бригада судей, выведшая в чемпионы Олимпийских Игр канадцев, теперь вспомнила о гениальности французов - опять рекорды субъективных оценок - 207.2. Здорово, но близко к потолку. Куда плюсовать дальше, дайте "+5"В танцах в принципе не скупились - рекорды раздавали налево-напрво, словно уже известно, что надбавок можно станет давать ещё больше.Второе место американцев Хаббл / Донохью видится в стиле "нам велели полюбить новую первую жену"Третье место забытых канадцев Кейтлин Вивер / Эндрю Поже подкрепляет версию, как и оценки второй паре - интересным Пайпер Гиллес / Полю Пуарье, которых извечно топили.Танцы и судейство = это смешно.

Досадная ошибка у Дмитрия Алиева - 4Lz

Олимпийские чемпионы Алёна Савченко / Бруно Массо впервые в карьере набрали более 80 баллов за безошибочно исполненную короткую программу. Сегодня они вплотную подошли к 83 баллам, набрав 82.98.Из сильнейшей четверки на Олимпийских играх до Милана доехали помимо немцев россияне Евгения Тарасова / Владимир Морозов, традиционно здорово выступившие в короткой программе - 81.29 балла.Третье место у Ваннесы Джеймс / Моргана Сипре из Фрнанции. По понятным причинам они значительно отстают, но опережают россиян Наталью Забияко / Александра Энберта. У обеих пар помарки, но к французам судьи отнеслись лояльнее. Седьмое место у Кристины Астаховой / Алексея Рогонова, превзошедших собственный лучший результат - 71.62. Чистый прокат с четвертыми уровнями за все непрыжковые элементы!