Рекорды Пааво Нурми. Финский бегун пааво нурми

Пааво Нурми (1897–1973) олимпийский чемпион, бегун, бизнесмен

Его характеру были присущи упорство и настойчивость, но также и некоторая угловатость, накладывавшая отпечаток на его взаимоотношения с окружающими.

Зная на собственном опыте, что такое нужда, Нурми хотел и имел возможность воспользоваться своими успехами в спорте, в том числе и в финансовом плане.

С именем Пааво Нурми у финнов ассоциируется образ человека, жившего в первой половине 20 в., которого с полным основанием называли королем беговых дорожек и которого наряду с композитором Яном Сибелиусом и маршалом Густавом Маннергеймом считают финном, достигшим наибольшей международной известности.

Нурми со своими помощниками «нанес независимую Финляндию на карту мира». Для занимающейся спортом молодежи он был ни с кем не сравнимым примером и идолом своего времени.

В его характере и натуре присутствовала исконно финская суровость, упорство и настойчивость – качества, которым было просто подражать. Но вместе с тем, наличествовали и довольно своеобразные черты и оригинальность, выделявшие его из общей массы.

Фото: ScandiNews

Рывок от нужды

Пааво Нурми родился в Турку в 1897 г. в семье столяра Юхана Фредрика Нурми вторым ребенком. Отец, происходивший из торпарской семьи из Лоймаа, был хорошим профессионалом. По характеру он был честным, но одновременно замкнутым и жестким. Эти же черты перешли к его сыну, хотя связь отца и сына была прервана ранней смертью Юхана от кровохарканья в 1910 г. Это еще более усугубило положение семьи, и без того испытывавшей нужду и лишения.

Заработков матери, работавшей уборщицей, не хватало, и поэтому Пааво, старший из оставшихся в живых детей, уже в 12-летнем возрасте вынужден был добывать для семьи средства к существованию, сначала в качестве посыльного у пекаря, а затем слесарем. Трудности жизни воспитали в будущем бегуне силу воли и приучили его к аскетическому образу жизни.

Семья была религиозной, и Пааво в детстве вынужден был часто ходить в церковь, что он не особенно любил. Физические нагрузки на работе, толкание тележек с товаром вверх и вниз по крутой горке, а также бег по кварталам вместе с другими мальчишками в физическом плане создали основу для растущего талантливого бегуна.

Учеба в школе проходила без проблем, средний балл по предметам был 9,38, но продолжить учебу в сложившихся обстоятельствах не представлялось возможным. Вероятно, условия жизни повлияли на психологическое развитие Нурми: проявилось стремление к отшельничеству и замкнутости. Тогда же проявились характерные угловатые черты, во всю заявившие о себе в дальнейшем. Вместе с тем, уже обнаруживался тот исключительный душевный настрой, который в самые лучшие годы карьеры бегуна вылился в удачное соединение силы воли, организованности и разума.

Нурми, все более серьезно занимавшийся бегом, в 1914 г. вступил в Спортивный союз Турку. В том же году он в возрасте 17 лет выиграл первые свои соревнования на дистанции 300 метров. Руководитель клуба Ээро Сорьонен уже связывал с молодым человеком большие надежды, который, по его словам, «бегал как Ханнес [Колехмайнен]». Тот факт, что Нурми, происходивший из рабочей среды, сделал выбор в пользу спортивного общества, в котором преобладали выходцы из буржуазии, указывал, что он уже задумывался о серьезном успехе в состязательных видах спорта, а не только о спорте ради здоровья.

Те последствия, которые имела для спорта политическая трагедия 1918 г., заставили его засомневаться и задуматься, не следует ли сменить общество. Этого он, однако, не сделал, а все прочнее включался в буржуазную спортивную жизнь, в силу обстоятельств превращаясь в «капиталиста». В годы первой мировой войны развитие Нурми как бегуна не было быстрым.

Самым важным, пожалуй, было то, что желание бегать сохранилось, несмотря на тяжесть внешних условий и неуверенность в будущем.

Годы военной службы (1919–1920) сыграли ключевую роль: Нурми стал ведущим бегуном, чего мало кто ожидал. Лаури Пихкала (по кличке «Тахко» («Точильный камень»)), ставший к тому времени одной из ведущих фигур в финском спорте, изначально относился к Нурми скептически. Грубое телосложение, развитая грудная клетка и широкий таз – все это более подходило борцу, чем бегуну на длинные дистанции.

Тренировки Нурми во время службы в армии изменились и стали более систематичными и разносторонними. Крайне аскетический, вегетарианский образ жизни юношеских лет принял более умеренные формы.

В армии Нурми привлек внимание тем, что во время марш-броска с винтовкой и вещмешком, наполненным песком, финишировал первым с таким отрывом, что некоторые даже думали, что он отклонялся от маршрута. На самом деле, вместо того чтобы маршировать, Нурми всю дорогу бежал.

У своенравного Нурми были, конечно, сложности в отношениях с младшим командным составом, однако высшие офицеры относились к нему благосклонно, и ему была предоставлена возможность самостоятельных тренировок.

«Тахко» Пихкала, рабо- тавший секретарем по делам спорта в военном министерстве, добился для него перевода в армейскую школу оружейных мастеров, что подразумевало лучшие возможности для тренировок. Нурми постоянно улучшал собственные достижения на беговых дорожках, и вскоре для него стало реальностью принятие в команду, готовящуюся к Олимпийским играм.

В олимпийский 1920 г. уже в отборочных соревнованиях он побил рекорды Финляндии, а его первая зарубежная поездка стала блестящим стартом – выступлением на Олимпийских играх в Антверпене в августе 1920 г.

На пути к вершине: от Антверпена до Парижа

На Играх в Антверпене Нурми в первом забеге на 5 000 метров завоевал серебро, что для олимпийского дебютанта было выдаю- щимся достижением. Задним числом обычно говорили, что лишь неопытность Нурми стоила ему победы. Большую часть дистан- ции Нурми прошел в хорошем темпе, однако, в финишном рывке уступил французу Жозефу Жюллемо, который бежал на удивление хорошо для солдата, оправившегося от отравления ипритом. Нурми взял реванш на дистанции 10 000 метров, сменив по совету Ханнеса Колехмайнена тактику бега и обескуражив тем самым француза.

Нурми также выиграл в кроссе на 8 км и получил еще одну золотую медаль за победу Финляндии в командном беге. Таким образом, домой Нурми привез целых четыре медали.

Однако наибольшее восхищение финских болельщиков было по-прежнему адресовано герою Олимпийских игр 1912 г. в Стокгольме Ханнесу Колехмайнену, увенчавшему свою спортивную карьеру в Антверпене победой в марафоне. Нурми, который по-прежнему находился на военной службе, успех на Олимпиаде принес скорое производство в младшие сержанты, а к концу службы он получил повышение до сержанта. Спортивные меценаты выделили ему также стипендию, позволившую ему посещать трехгодичные курсы инженеров-механиков в индустриальном училище Хельсинки, которые он закончил с хорошими результатами и получил аттестат техника.

В период между Олимпийскими играми в Антверпене и в Париже Нурми сосредоточился на побитии рекордов на дистанциях от 1 500 до 10 000 метров.

В 1921–1923 г. он установил восемь мировых рекордов на разных дистанциях. Таким образом, на Олимпийские игры 1924 г. в Париже он отправился в качестве отлично подготовленного фаворита, чья карьера приближалась к зениту. Сначала он одержал ошеломляющую победу на дистанции 1 500 метров, а меньше чем через час после этого уже участвовал в забеге на 5 000 метров.

Бег Нурми был хорошо построен тактически, он периодически посматривал на свои часы, ставшие к тому времени знаменитыми, и не позволял другим застичь себя врасплох, оставляя позади себя даже своего сильного соперника Вилле Ритолу. Результат был потрясающим, но все же не совсем неожиданным: накануне олимпиады Нурми опробовал эту жесткую схему дома, установив мировые рекорды на обеих дистанциях с промежутком в час между забегами.

Третья золотая медаль в Париже досталась в ходе драматического кросса, проходившего в безжалостную жару – 36 градусов в тени. Из 39 стартовавших спортсменов 24 человека потеряли сознание, среди них три финна. Нурми и Ритола вновь были первыми, однако, нужен был третий финалист.

Наконец, в дальнем конце стадиона появился Хейкки Лииматайнен, последний из финнов. Муки финнов на этом не закончились. Лииматайнен ошибся с финишем, свернул слишком рано и направился в раздевалку, и лишь благодаря крикам и жестам догадался вернуться и, с трясущимися коленями, закончить дистанцию.

На следующий день, когда часть спортсменов, накануне потерявших сознание, еще находилась в больнице, Нурми вновь одержал личную победу в командном состязании на 3 000 метров, в котором участвовали в основном новички. Он стал самым прочным звеном в команде Финляндии, превосходившей по силам команды других стран.

У Нурми были хорошие шансы на то, чтобы завоевать золотую медаль и в беге на 10 000 метров, но он вынужден был упустить его. Руководство команды приказало ему пожертвовать этой дистанцией в пользу Ритолы, действительно одержавшего победу. Утверждают, что этот случай всегда удручал Нурми.

Как бы то ни было, вскоре после Игр он получил моральное удовлетворение, установив на этой дистанции мировой рекорд. В Финляндии в честь Нурми были устроены грандиозные торжества, и правительство стало инициатором увековечения героя спорта в бронзовой скульптуре.

Находясь в лучшей форме, Нурми после Парижской Олимпиады отправился в США, где в зимний сезон 1924–1925 гг. достиг легендарных результатов. За три месяца он принял участие в 55 забегах, проиграв лишь один и еще один прервав из-за острой боли. Были основательно обновлены рекорды для закрытых помещений. Это турне произвело в Новом свете настоящую сенсацию. Нурми принимали как знаменитость, он даже был принят президентом Кельвином Кулиджем. Истории о «летающем финне» или о «финне-призраке» заполнили полосы газет, смаковавших, среди прочего, манеры питания Нурми («он бежит в одной руке с часами, в другой – с салакой»).

По оценкам финансистов, Нурми своим бегом добыл для Финляндии заем в 400 миллионов марок. Уже тогда в американских газетах встречались утверждения, что Нурми и сам заработал 25 000 долларов, однако никаких конкретных подтверждений тайного профессионального занятия спортом предоставлено не было. Несомненно, турне, ставшее грандиозным успехом Нурми, прибавило гордости американским финнам, особенно если учесть, что еще были свежи в памяти блестящие олимпийские успехи Вилле Ритолы, уже долго жившего в Америке.

«Карьера на мелководье»: успехи и проблемы

Поездка в Америку потребовала, однако, своего. Ее программа была настолько обширной, что утомленный Нурми уже был не в состоянии достичь той пиковой формы, в которой он был во время Игр в Париже. Медленно, но неуклонно его карьера поворачивала к закату. Правда, в 1926–1927 гг. ему удалось установить еще пару мировых рекордов, но он потерпел также несколько поражений. На его настрой также влияли симптомы физического утомления: ревматизм и боли в ахиллесовом сухожилии. Типичные для спортсмена страхи по поводу перетренированности все больше выходили на поверхность.

Конечно, вполне вероятно, что он преувеличивал эти факторы, чтобы ввести в заблуждение своих соперников. К Олимпийским играм 1928 г. он подошел в прекрасной форме и выиграл в Амстердаме золотую медаль в беге на 10 000 метров, ненамного опередив Ритолу.

Оба соперника получили травмы в беге с препятствиями в отборочных соревнованиях, но смогли занять высшие места на 5 000 метрах. Ритола победил, а Нурми с трудом взял серебро, опередив своего опасного соперника, Эдвина Виде, финна, переехавшего в Швецию. Болельщики могли увидеть необычное зрелище: после финиша Нурми в изнеможении сел на землю.

В беге с препятствиями на 3 000 метров ему также досталось лишь серебро, а победил его земляк Тойво Лоукола, специализирующийся на этом виде. Бег с препятствиями не был для Нурми основным видом, и яма с водой особенно причиняла ему неприятности. Но жажду успеха приходилось утолять в новом виде, так как любимый Нурми бег по пересеченной местности был исключен из программы Олимпийских игр после драматических событий на Играх в Париже.

После Олимпиады в Амстердаме осенью 1928 г. Нурми установил рекорды на сверхдлинных дистанциях (15 000 – 20 000 метров и часовой забег). Он также участвовал в соревнованиях в США и даже всерьез обдумывал переход в профессионалы, но контракта не последовало. Лишь в 1940 г. он съездил в Соединенные Штаты, сопровождаемый Тайсто Мяки, новой звездой в беге. Их целью было завоевать симпатии к Финляндии, подвергшейся нападению со стороны СССР.

С наступлением 1930-х гг. Нурми стал реже участвовать в соревнованиях. Частично это было связано с тем, что он сосредоточился на сверхдлинных дистанциях, требующих более длительных перерывов для восстановления сил. Подобно Ханнесу Колехмайнену, он мечтал закончить свою карьеру победой в олимпийском марафоне.

С приближением Олимпиады 1932 г. Нурми вновь достиг наилучшей формы. В пробном забеге на короткую марафонскую дистанцию (40 200 метров) он победил с убедительным отрывом и установил неофициальный мировой рекорд. Забег проводился на шоссе между Выборгом и Хейнъёки. Опытные соперники попытались измотать Нурми быстрым темпом на старте, но сами попались в собственную ловушку.

После того, как Нурми финишировал, Армас Тойвонен, ставший вторым, отстал от лидера почти на два километра, а большинство участников сошли с дистанции. Нурми назвал этот забег «детской забавой», хотя прежде, даже на тренировках, не бегал дистанции длиннее десяти километров. Однако на Олимпиаду в Лос-Анджелесе ему довелось попасть лишь в качестве туриста, к тому же с больной ногой.

Все более отчетлив был критицизм, исходивший главным образом из Швеции и связанный со скрытым профессионализмом Нурми. Было начато настоящее разбирательство в связи с вознаграждениями, выплаченными Нурми на соревнованиях в Германии.

Международная любительская легкоатлетическая федерация (IAAF), возглавляемая шведом Ю.С. Эдстрёмом, 13 голосами против 12 запретила Нурми участвовать в Играх.

Это стало горьким поражением также для Урхо Кекконена, будущего президента Финляндии, а в то время одного из ведущих официальных лиц финского спорта, выступавшего в качестве энергичного «адвоката» Нурми.

Разгневанный этим, он на несколько лет заморозил отношения между Финляндией и Швецией в области спорта. Международная карьера 35-летнего Нурми была теперь закончена. Еще пару лет он выступал в соревнованиях в Финляндии, а в сентябре 1934 г. окончательно попрощался с беговой дорожкой.

Еще одно мгновение славы: олимпийский факел в Хельсинки в 1952 г.

Карьера бегуна уже закончилась, однако приближались Олимпийские игры 1936 г., и опыт и знания Нурми оказались востребованными. Его пригласили в тренерский комитет Спортивной федерации, и он тренировал финских бегунов на длинные дистанции для Игр в Берлине.

«Он командовал как фельдфебель новобранцами», – такова была типичная характеристика подходов Нурми к тренерской работе. Нурми, побывавший на Играх 1936 г. лишь в качестве тренера, без сомнения был удовлетворен блестящим успехом молодого поколения.

Широкая публика смогла увидеть самого Нурми последний раз в 1952 г. во время Олимпиады в Хельсинки, когда он в возрасте 55 лет внес олимпийский факел на стадион. Даже среди стоявших на поле спортсменов возник хаос, поскольку люди хотели как можно ближе увидеть красиво вышагивающего всемирно известного бегуна.

Позже выяснилось, что потребовалось много усилий, чтобы уговорить Нурми нести факел. Вся затея чуть было не потерпела фиаско, когда чрезмерно усердный полицейский попытался не пропустить машину с Нурми на стадион. Водитель проехал напролом, опасаясь, что разозлившийся Нурми осуществит свои угрозы отправиться домой.

Тотальные тренировки

В целом на Олимпийских играх Нурми выиграл девять золотых и три серебряных медали.

В личном первенстве он побил 25 мировых рекорда на 15 различных дистанциях; еще один рекорд был установлен в эстафете в составе команды Спортивного союза Турку на дистанции 4 по 1500 метров в 1926 г.

Большое количество рекордов отчасти объясняется тем, что в англосаксонских странах был распространен бег на милевые дистанции, что было не вполне привычно для других стран.

В целом, он двадцать раз становился чемпионом Финляндии на разных дистанциях и дважды на эстафетах. Кроме того, он дважды побеждал на чемпионатах в закрытых помещениях в Англии и один раз в США.

Секрет успеха Нурми кроется, прежде всего, в его в высшей степени профессиональном умении тренироваться как в физическом, так и в духовном плане. Он был подобен некоей машине, которая методично крушила соперников, часто уже заранее. Нурми, как никто другой не любивший проигрывать, умело использовал фактор психологического преимущества.

В молодом возрасте он обескураживал соперников своим резким стартом. Правда, существует другое психологическое объяснение: это было скорее «паническим бегством» и проявлением боязни финишного рывка, чем умышленным действием. С возрастом, когда сил стало меньше, Нурми превратился в умного и опытного тактика, который вплоть до финишной прямой держался за лидерами, а затем менял темп и вырывался вперед.

У Нурми, без сомнения, были какие-то гены, подходящие для бегуна, но никаким исключительным природным талантом его не считали. Его превращению в великого бегуна способствовали стальная сила воли, прекрасный тактический ум, а также, прежде всего, всеохватывающая система тренировки и подготовки, разработанная и испытанная им самим, система, которую называли прямо таки научной.

Он с большим интересом читал всю литературу в этой области, познакомившись, в частности, с руководством по тренировкам, содержащимся в мемуарах великого бегуна начала 20 в. шотландца Альфреда Шрабба, и в первую очередь с таблицей интервалов его знаменитого бега в Глазго в 1904 г., приведшего к установлению мирового рекорда.

К ходьбе и длинным тренировочным пробежкам Нурми добавил тренировки с интервалами, основанные на американской системе. Тренировки достигли наибольшей интенсивности в 1924 г., в год проведения Парижской Олимпиады, когда с апреля по сентябрь он тренировался трижды в день.

Сначала была утренняя ходьба на десять километров с легкими пробежками, затем душ и физические упражнения. В течение дня он пробегал пять километров на время, а вечером – еще 4–7 километров. Ему особенно нравились кроссы, и он очень любил сложные трассы. В ходе упорных тренировок Нурми выработал свой собственный стиль бега, так называемый «бедерный ритм», когда за счет выталкивания бедра вперед шаг становится длиннее и тело слегка раскачивается взад и вперед. Над удлинением шага он, в частности, работал, бегая по железнодорожным путям вслед за поездом и держась за буфер.

Стиль длинного шага, подразумевавший также хорошую работу рук, делал бег красивым и легким, правда, с точки зрения бегущего сзади он был обманчивым и вызывал стресс.

Высокий шаг, конечно, давался непросто, но благодаря упорным тренировкам Нурми держал себя в форме и выработал соответствующий ритм равномерного дыхания.

Нурми, при его среднем росте, имел также средние физиологические показатели. У него были нормальные для спортсмена сердце и частота пульса, хотя в Америке это последнее обстоятельство обыгрывалось остроумным выражением: «Самый низкий пульс, самая высокая такса».

У Нурми можно обнаружить модели поведения, свойственные действительно великим спортсменам независимо от времени, страны и вида спорта. Он очень неохотно участвовал в соревнованиях, если не был в этот момент в высшей форме. Нурми постоянно просчитывал, где и когда нанести удар по своим основным соперникам и молодым конкурентам. Он относился с легкостью и пренебрежительно к незначительным, рутинным соревнованиям, а устанавливать рекорды предпочитал на небольших соревнованиях, устраиваемых специально для этого.

Поговаривали, что он не всегда выкладывался до конца, чтобы оставить возможность для улучшения рекордов в дальнейшем. Такой подход был позднее доведен до крайности русским прыгуном с шестом Сергеем Бубкой, увеличивавшим мировой рекорд буквально по сантиметру – и ставшим миллионером.

В случае с Нурми в дальнейшем появилось множество спекуляций, что он разбрасывал свои силы и что если бы он всерьез сосредоточился на какой-нибудь одной дистанции, это привело бы к потрясающим результатам.

Нурми, превративший свое увлечение в стиль жизни, без сомнения был самым осведомленным человеком своего времени в отношении всего того, что касалось подготовки к бегу на длинные дистанции, и это давало ему преимущество над соперниками. Следует также заметить, что уровень развития легкой атлетики после первой мировой войны, в 1920-е гг., вообще не был слишком высок, и бегунами на длинные дистанции высшего класса могли похвастаться лишь несколько европейских стран и США.

Высокие позиции Финляндии подкреплялись медалями Нурми за победы в командных видах, которые позже были исключены из олимпийской программы. Оказалось чрезвычайно непросто догнать Нурми по количеству олимпийских медалей. Лишь в 1980–1990-е гг. это удалось сделать американскому спринтеру и прыгуну в длину Карлу Льюису.

Из любителей в скрытые профессионалы

Нурми был вполне современным спортсменом также в том смысле, что, пожив в нужде, он хотел и был в состоянии извлечь экономическую выгоду из своих спортивных достижений. О «коричневых конвертах» шептались еще в 1920-е гг., но спортивному руководству Финляндии удавалось какое-то время замалчивать проблему скрытого профессионализма. Идеализация большого спорта и Олимпийских игр стала ключевой чертой спортивной политики Финляндии, способом быстрого и эффективного повышения международного престижа молодого государства.

В соответствии с олимпийскими идеалами, под этим подразумевалась пропаганда «чистого», любительского спорта. Предположения, что Нурми участвует в «забегах ради кошелька», появились, как уже было сказано, во время его знаменитого американского турне. Распространению этих слухов способствовало то, что его делами в Соединенных Штатах занимался американский финн Хуго Квист, известный посредник в профессиональном спорте, который наверняка сам зарабатывал неплохие проценты, хотя и умер в нищете.

Вскоре после возвращения из Америки Нурми оставил наемную работу. Это указывает на то, что он верил в возможность зарабатывать на жизнь за счет бега и сопутствующей славы. Стало легче и с передвижением, так как он получил в подарок от импортера автомобиль Крайслер Сикс. Эта машина была довольно редкой в Финляндии, даже для семей городского среднего класса. В одном из газетных интервью после поездки в Америку Нурми заметил, что существует противоречие между идеалами и «политической рекламой». По его мнению, Финляндии нужно было либо уйти от «призрачной боязни нарушения правил любительского спорта», либо вернуться к «спорту ради здоровья» и отказаться от целей, недостижимых идеалистическими методами.

В 1930-е гг. так называемая «проблема тайного профессионализма» начала обостряться и выходить из-под контроля спортивного руководства. Речь шла о сенсационных соревнованиях с участием немногочисленных звезд, во время которых, по слухам, из рук в руки переходили большие суммы, чтобы публика не оказалась разочарованной за потраченные деньги. Лапуаское движение, делавшее упор на национальный дух, находилось в полном согласии с процессом коммерциализации спорта. «Каждый финн смеялся, когда речь заходила о любительстве Нурми, Вилле Ритолы и Эйно Пурье». Эти разговоры подогревались интригами в спортивной политике, разжигавшими неприязнь и нуждавшимися в «козле отпущения». Фигура Нурми лучше других подходила для этих целей. С отказом включить его в состав олимпийской команды Нурми, карьера которого уже шла к закату, лишился одной большой возможности для международного успеха, но, по большому счету, уважение, которым он пользовался, от этого вряд ли пострадало.

Благодаря гибким решениям проблема соотношения профессионального и любительского спорта позднее потеряла свое значение. Ей на смену пришла проблема допинга, более болезненная с моральной и спортивной точек зрения, поскольку обман напрямую бил по «чистым», или, по крайней мере, предполагавшимся таковыми спортсменам.

Мы вряд ли когда-нибудь сможем точно узнать, сколько Нурми заработал своим бегом. Однако, ходило много анекдотов, наиболее распространенный строился на принципе «марка за метр». Хотя на практике зачастую это было довольно осторожной оценкой. В любом случае, Нурми смог заложить основу своему бизнесу на средства, полученные от бега, и он мог себе позволить при необходимости быть «щедрым».

Говорят, что ни одно финское спортивное общество не понесло финансовых убытков от его забегов, вне зависимости от погоды.

Фото:ScandiNews

От операций с акциями к строительным подрядам

Оставив службу по найму в 1926 г., Нурми в дальнейшем зарабатывал на жизнь спортом и предпринимательством. Не имея никакой подготовки в области бизнеса, он набирался опыта с той же педантичной решительностью и упорством, что и в беге. Бережливость и деньги, заработанные за счет бега, помогли ему начать бизнес, а операции с акциями увеличили его состояние. Нурми, следивший за финансовой газетой «Финанссилехти», сам позднее отмечал значение этих операций. Среди его консультантов был даже директор Финляндского Банка Ристо Рюти, интересовавшийся большим спортом.

В середине 1930-х гг. Нурми расширил сферу своей предпринимательской деятельности, став строительным подрядчиком и открыв в 1936 г. магазин мужской одежды в Хельсинки на улице Миконкату. В строительство его завлек старый товарищ по учебе Оскари Туоминен, участвовавший в строительстве здания парламента. В кафе «Коломбиа», в котором Нурми часто бывал, он также много слышал от других завсегдатаев о строительном бизнесе. Именно как строительный подрядчик он наиболее преуспел, построив в Хельсинки около сорока жилых домов, квартиры в которых он продавал или сдавал в аренду, правда, при этом он отказывал семьям с детьми. Делая упор на высокое качество, Нурми вел все свои коммерческие дела в задней комнате своего магазина одежды, держа, по его собственному выражению, «контору в своем бумажнике».

Педантичная скрупулезность, недоверчивость и прямолинейная манера вести дела, часто казавшаяся грубой, временами порождала проблемы. Подчиненных угнетало то, что Нурми дважды в день приходил проверять, не использовался ли, к примеру, плохой кирпич и нет ли перерасхода гвоздей. Со временем он научился больше доверять своим рабочим. Он также иногда платил рабочим больше, чем другие подрядчики, и избегал конфликтов с профсоюзами.

Выделяется также эпизод, когда он в начале 1950-х гг. предпринял попытку преуспеть в области судовладения в качестве владельца грузового судна «Сату». Однако у Нурми вышла ссора с руководителем Союза моряков Финляндии Ниило Вялляри. В конце концов, бурный спор двух упрямцев был улажен, но в результате Нурми охладел к судовладению.

В 1940–50-е гг. строительство в Хельсинки было очень прибыльным из-за большого спроса на жилье в связи с послевоенным восстановлением и массовым переселением людей из сельской местности. Нурми, заработавший миллионы, настолько преуспевал в роли бизнесмена и подрядчика, что в старости сетовал на несправедливую, по его мнению, расстановку акцентов в оценке его заслуг перед обществом.

Его стало тяготить спортивное прошлое, и, в конце концов, он пришел к полному отрицанию значения спорта в своей биографии. Спортивная общественность тщетно ждала, что он пожертвует какие- нибудь деньги на нужды спорта.

Человек со слабыми нервами

Великие спортсмены, с их ненасытной жаждой победы и эгоцентризмом, часто бывают «трудными» людьми. Нурми эти характерные признаки подходили очень хорошо.

Изначально по характеру он был застенчивым, угрюмым и скрытным, но по мере роста карьеры и укрепления чувства уверенности в себе к этим чертам все больше присоединялся просчитанный акцент на загадочность, который на близких к нему людей производил сбивающий с толку эффект и, прежде всего, конечно, на соперников. Своенравный, недоверчивый и капризный чемпион много раз испытывал терпение как спортивных руководителей, так и других людей. Общение с ним было трудным делом, как признавал даже «Тахко» Пихкала.

«Будет так, как я сказал», – было обычным для Нурми резким высказыванием, которое, без сомнения, лишало всякого желания с ним общаться. Находясь в хорошем настроении, Нурми мог в узком кругу знакомых превратиться даже в веселого собеседника с саркастическим юмором. В сущности, имидж «великого молчуна» был направлен на публику. Никакие характерные для современного спорта проявления бурных чувств с помахиванием руками и кругами почета не входили в репертуар Нурми.

К средствам массовой информации он относился довольно недружелюбно, называя творчество журналистов «надуванием воз- душных шариков», что, однако, не мешало ему самому быть автором газетных статей на тему спорта.

В частной жизни Нурми соблюдал чрезмерную бережливость и ежедневный распорядок дня, расписанный по минутам, в котором отступление даже на десять минут было очень большим.

Душевное спокойствие он обретал в классической музыке и сам играл на скрипке. Круг его чтения в основном состоял из научно-популярной литературы.

Нурми никогда не интересовался политикой, но, в силу обстоятельств, по своему мировоззрению он стал капиталистом и патриотом. Он восхищался Соединенными Штатами как страной, в которой «каждый кузнец своего счастья», и говорят, что он произнес также фразу «лучше быть бедным на Западе, чем свободным на Востоке».

Насколько известно, у Нурми не было близких друзей, и из-за его характера ему было непросто достичь успеха у женщин. Правда, по совету Ханнеса Колехмайнена Нурми еще в 1920-е гг. посещал школу танцев и научился там хорошо танцевать. На практике же даже танцы были для него главным образом тренировкой для «разминки мышц ног», при этом женщины были больше «партнерами по разминке», чем собеседницами.

Неожиданная женитьба считавшегося закоренелым холостяком Нурми в 1932 г. на светской красавице из деловых кругов Турку наделала много шумихи. Однако трех лет совместного проживания оказалось достаточно для этой жизнерадостной и терпимой женщины. При этом они продолжали общаться и после развода, поскольку она осталась работать предпринимателем в области одежды. Единственному ребенку этой пары Матти в детстве также досталось нелегко из-за строгости отца.

В 1950-е гг. Матти Нурми был бегуном на средние дистанции на национальном уровне. Как «бегун-любитель» он достиг хороших результатов скорее вопреки отцу, чем благодаря ему. По мнению отца, у мальчика не было достаточно способностей.

Пааво Нурми признавал, что страдал от нервного истощения. Это, по его утверждению, было унаследовано от матери. Проблемы с нервной системой, которые он ему удавалось взять под контроль и преобразовывать в позитивную энергию, приводившую к большим успехам, тем не менее, брали свое и накладывали отпечаток на отношения с близкими. С возрастом плотная наружная оболочка все же становилась мягче, в чем сыграло свою роль серьезное заболевание. Тромбы в сердце и мозге постепенно ослабляли здоровье Нурми. Страдания от невозможности владеть своим телом и то, что он вынужден был прибегать к помощи других, были жестоким испытанием для такого человека, как Нурми. Это проявлялось также в изменениях в психике и выливалось в приступах ярости на спорт за то, что он отнял у него здоровье.

В некотором смысле иронией судьбы стало то, что Эдвин Виде, самый сильный соперник Нурми, остававшийся, однако, в его тени, умер в 1996 г. в возрасте ста лет, оставаясь довольно активным почти до самого конца и даже избежав туберкулеза, которого он сильно боялся в молодости из-за тех больших потерь, которые эта болезнь нанесла его семье.

Измученный болезнью Нурми основал фонд, носивший его имя, который распределял деньги на исследования в области сердечных заболеваний и подарил городу Хельсинки автомобиль скорой кардиологической помощи. Правда, по мере ухудшения состояния здоровья Нурми потерял веру во врачей. В годы соперничества отношения между Нурми и Вилле Ритолой были больше недоверчивыми, чем дружественными, но в старости Нурми убедил Ритолу, прожившего несколько десятилетий в Америке, вернуться на родину и даже предоставил ему квартиру в одном из своих домов. По инициативе Нурми для Ритолы была назначена также дополнительная государственная пенсия.

Фото: ScandiNews

Наследие Нурми

Когда сам Нурми уже прекратил участвовать в соревнованиях, его более молодые последователи еще многие годы продолжали серию блестящих успехов чемпиона. Война, однако, нанесла сильный трагический и парализующий удар по сохранению наследия Нурми, значительно ослабив его.

После Второй мировой войны бег на длинные дистанции в Финляндии как спортивная дисциплина начал увядать и к началу 1960-х г. находился уже в состоянии глубокого кризиса. Тем не менее, не вызывает сомнения тот факт, что именно культ Нурми помог преодолеть этот кризис на рубеже 1960–70-х гг.

Нурми лично вмешался в этот процесс, когда осенью 1966 г. публично и в жестких выражениях осудил спортсменов за леность и готовность довольствоваться малым. Как полагали, толчком к такому неожиданному для «великого молчуна» выступлению послужило то, что на чемпионате Европы летом 1966 г. Финляндия на ее традиционно коронной дистанции, беге на 10 000 метров, была представлена единственным спортсменом, да и тот сошел с дистанции.

Многие современники и поклонники Нурми на протяжении этого периода играли активную роль в финском обществе, находившемся в состоянии бурного развития, становясь современным обществом всеобщего благоденствия. Это общество нуждалось в международном признании, в том числе и в большом спорте. Многим нравилась мысль о том, что этот социальный заказ мог осуществить бег на длинную дистанцию, у которого было такое блестящее прошлое.

Для нового подъема требовалась большая работа, особенно для того, чтобы встали на свои места многие ненадежные составляющие. Но эта работа была проделана, и не без успеха. Нашелся тренер с подходящими для финнов методами – новозеландец Артур Лидьярд. Нашлись талантливые бегуны, которые, поставив на карту все, смогли достичь высшего международного уровня: Юха Вяятяйнен, Лассе Вирен, Пекка Васала. Из них Вирен больше других напоминал Нурми на беговой дорожке.

Даже Нурми заинтересовался им и публично похвалил за его работу бедер. Пекка Васала победил на Олимпийских игр в Мюнхене на дистанции 1 500 метров. За день до финального забега Нурми послал ему письмо, чтобы он «во время завтрашнего бега ни на каком этапе не отпускал дальше, чем на метр или два этого кенийца Кейно. Ни на каком этапе. Другие не имеют никакого значения».

Больной и старый чемпион мог произнести горькие слова о значении спорта для собственной карьеры, но этим своим посланием он подтвердил, что еще не лишился способности ощущать магию состязания и победы как «чего-то большего, чем жизнь». Современный мир уже видит в Пааво Нурми только историческую фигуру и мифического героя спорта, подвиги и заслуги которого известны и признаны. С течением времени Нурми все более становится историей, далекой от наших современников. Точно так же, значительно изменились ситуация и подходы в области спорта и культуры.

Нурми стал объектом более обезличенного и ритуального преклонения, имеющего самодостаточное значение с точки зрения национального идентитета.

Столетие со дня рождения Нурми в 1997 г. стало поводом для торжеств, особенно в его родном городе, Турку. Но другой вопрос, по-прежнему ли сохранение наследия Нурми служит своему изначальному предназначению – стимулированию возрождения финского бега на длинные дистанции.

Фото: ScandiNews

Автор: ВЕЛИ-МАТТИ АУТИО

Материал взят из Коллекции биографий «Сто замечательных финнов» на сайте Национальной финской библиотеки © Biografiakeskus, Suomalaisen Kirjallisuuden Seura, PL 259, 00171 HELSINKI

Приложениe: Пааво Йоханнес Нурми, род. 13.6.1897 Турку, умер 2.10.1973 Хельсинки. Родители: Юхан Фредрик Нурми, столяр, и Матильда Вильгельмина Лайне. Жена: 1932–1935 (развод) Сюльви Лааксонен, родители жены: Юхан Вильгельм Лааксонен, доктор, и Вендла Огрен. Ребенок: Матти, род. 1932, бизнесмен.

scandinews.fi

Нурми Пааво. 100 знаменитых спортсменов

(род. в 1897 г. – ум. в 1973 г.)

Финский бегун, один из самых титулованных спортсменов мира. Девятикратный олимпийский чемпион (1920–1928 гг.). В 1921–1931 годах – установил практически все мировые рекорды на стайерских дистанциях.

Во всех церемониях открытия Олимпийских игр есть один общий момент: оргкомитет до самого последнего момента держит в тайне имя человека, который должен зажечь олимпийский огонь. Зрители с нетерпением ждут того, кому выпала великая честь открыть Олимпиаду, строят догадки и даже заключают пари. Эту неписаную традицию организаторы пытались соблюсти и перед началом XV Игр в Хельсинки в 1952 году. Но секретность была совершенно излишней. Практически никто не сомневался, что на тот момент только один человек в Финляндии имел право зажечь пламя Олимпиады – Пааво Нурми. Так и случилось. 70 тысяч зрителей стоя приветствовали великого спортсмена, когда он появился в воротах Олимпийского стадиона Хельсинки, держа в руке факел.

Будущий девятикратный олимпийский чемпион родился 13 июня 1897 года в пригороде Турку, городе-порте на юго-западном побережье Финляндии. Пааво было всего 12 лет, когда умер его отец. Семья и до того жила не богато, а со смертью кормильца положение стало критическим. Пааво был вынужден бросить школу, чтобы хоть как-то помочь семье. На стройке, где мальчик работал подсобным рабочим, каждый день он пробегал не один десяток километров. Тяжелая работа, несомненно, внесла свой вклад в развитие потрясающих стайерских качеств Пааво, которые через несколько лет принесли ему всемирную известность.

В 1912 году состоялись V Олимпийские игры в Стокгольме, героем которых стал финский бегун Ханни Колехмайнен, выигравший три золотые медали в забегах на длинные дистанции. Теперь у пятнадцатилетнего Пааво появилась цель в жизни – он решил, что должен сделать то же самое. Во всем следуя знаменитому соотечественнику, Пааво разработал собственную методику подготовки к соревнованиям. Ходьба, бег и гимнастика были главными элементами его тренировок. В 1914 году он стал членом местного спортивного клуба Турку, а через четыре года о Пааво Нурми узнала вся Финляндия. На армейских соревнованиях рядовой финской армии Пааво Нурми выиграл забег на 20 километров, причем отрыв о серебряного призера составил более получаса! Этому никто не хотел верить до тех пор, пока судьи официально не подтвердили, что Нурми не сокращал дистанцию и не воспользовался каким-либо транспортным средством. Еще через два года, 29 мая 1920 года, в Турку Нурми установил свой первый национальный рекорд на дистанции 3000 метров.

В том же 1920 году Пааво в составе финской олимпийской команды отправился на игры в Антверпене. Его первым олимпийским стартом стал забег на 5000 метров. До последних метров дистанции Нурми старался не отстать от француза Жозефа Гильемо и все же пришел вторым с результатом 15 минут ровно. Великолепное время для дебютанта, но это было только начало карьеры великого бегуна. Через несколько дней Пааво победил в забеге на 10 000 метров, а затем в беге по пересеченной местности – как в личном, так и в командном зачете.

После Антверпена Пааво Нурми стал безраздельным фаворитом в мире стайерского бега. 22 июня 1921 года в Стокгольме он установил свой первый мировой рекорд: 30.40,2 на дистанции 10 000 метров. В ту пору он соревновался не с соперниками, которые оставались далеко позади, а со временем. До 1924 года Нурми побил практически все высшие мировые достижения на дистанциях от 1500 до 10 000 метров.

VIII Олимпийские игры в Париже стали триумфом финской легкой атлетики и всей Финляндии. К началу Игр Пааво Нурми подошел в великолепной форме. Конечно, от него ждали хороших результатов, но то, что он сделал, казалось просто невозможным. «Результаты Пааво Нурми выходят за рамки человеческих возможностей», – писал французский журнал «Зеркало спорта», и этим все сказано. Шесть дней, пять финальных забегов, пять золотых медалей! Особенно поражают его победы на дистанциях 1500 и 5000 метров, которые проходили в один день. С олимпийским рекордом Нурми выиграл забег на 1500 метров, а уже через 45 минут вышел на старт пятикилометровой дистанции. 14.28,2 – новый мировой рекорд и вторая золотая медаль Олимпиады.

Но еще более удивительной была победа Пааво Нурми в финале кросса на 10 000 метров. Вообразите себе, уважаемый читатель, что, например, в Сиднее в 2000 году финал одного из видов легкоатлетической программы проходил бы… на мусорной свалке. Такое просто невозможно представить. Однако в 1924 году в Париже было нечто похожее. Организаторы так «удачно» проложили трассу, что большую часть забега спортсменам пришлось бежать мимо источающих невероятный «аромат» мусорных куч. А если добавить к этому невыносимую жару, около 45 градусов на солнце, то станет ясно, что условия, в которых пришлось бежать спортсменам, были простоадскими. Неудивительно, что из сорока бегунов, вышедших на старт, только 15 добрались до финиша. И первым был Пааво Нурми, опередивший ближайшего преследователя на полторы минуты.

Еще две золотые медали Нурми завоевал в командных соревнованиях – забеге на 3000 метров и кроссе на 10 000 метров.

Слава о «летающем финне» дошла и до Соединенных Штатов. Естественно, что Америка хотела своими глазами видеть все самое лучшее, что есть на Земле. Поездку Пааво Нурми в США, состоявшуюся летом 1925 года, можно сравнить разве что с визитом Папы Римского в какую-нибудь католическую страну. Ажиотаж был невероятный. В день первого выступления Нурми знаменитая арена Мэдисон Сквер Гарден в Нью-Йорке была заполнена до отказа. Зрители удивлялись – неужели этот человек из далекой северной страны сможет бросить вызов прославленным американским бегунам? Пааво был великолепен. Первую гонку американского турне он выиграл, установив мировой рекорд для закрытых помещений, а затем победил еще в 52 забегах, проиграв только дважды.

Перед началом IX Олимпиады в Амстердаме Нурми созвал пресс-конференцию. Журналисты были удивлены, ведь взять интервью у «великого молчальника» было практически невозможно. Кстати, о большинстве событий из жизни прославленного бегуна мир узнал лишь благодаря его другу, Президенту Финляндии Урхо Кекконену. Совершенно неожиданно перед 70-летием Пааво Нурми в газетах появилось обширнейшее интервью с ним. Но как такое возможно, ведь и после завершения спортивной карьеры Нурми не общался с журналистами? Оказалось, во время дружеской беседы с Пааво Урхо Кекконен спрятал под стол магнитофон и потом передал запись журналистам.

«Это мой последний сезон. Я бегаю уже пятнадцать лет, и с меня хватит. После Амстердама я ухожу из спорта», – заявил Нурми журналистам летом 1928 года. Его можно понять. 31 год, восемь золотых олимпийских медалей, почти два десятка мировых рекордов – разве нужно еще кому-то что-то доказывать?

Нурми действительно устал – его результаты перед амстердамской Олимпиадой не впечатляли. Он редко выходил на беговую дорожку, а если и принимал участие в соревнованиях, то часто бежал вполсилы. В период с 1925 по 1928 год он лишь три раза показал результат, достойный его славы: в 1926 году он дважды улучшил мировой рекорд на дистанции 3000 метров, в 1927-м с результатом 5.24,6 стал лучшим в мире на двух километрах.

Но Олимпиада – это Олимпиада, а Нурми – это Нурми. Он просто не мог разочаровать своих почитателей. В Амстердаме Пааво выиграл труднейший забег на десять километров и был вторым на дистанциях 5000 метров и 3000 метров с препятствиями.

А дальше произошло то, что очень часто происходит со многими спортсменами. Несколько месяцев Пааво Нурми пытался забыть любимое дело, но не выдержал и вновь вышел на беговую дорожку. Он нацелился на Игры в Лос-Анджелесе, которые должны были состояться в 1932 году, причем главной его мечтой была победа на марафонской дистанции. После второго американского тура, состоявшегося в 1929 году, финн сосредотачивает все свои усилия именно на сверхдлинных дистанциях. Один за другим он устанавливает мировые рекорды в забегах на 15 и 20 километров, а также на дистанции 10 миль.

В 1931 году Нурми совершает тур по немецким городам. Он выступает на соревнованиях в Данциге, Бреслау, Кенигсберге и Штутгарте. К сожалению, эти соревнования стали роковыми для финского бегуна. Руководство Международной любительской легкоатлетической федерации (IAAF) обвинило его в нарушении правил проведения любительских соревнований и приняло решение о дисквалификации Нурми. Повод у IAAF действительно был – за участие в соревнованиях в Германии спортсмен получил гонорары, гораздо выше разрешенных правилами. Но это был только предлог. Истинной причиной действий IAAF было желание во что бы то ни стало протолкнуть идею о проведении чемпионата Европы по легкой атлетике. Дело в том, что десятый пункт устава IAAF гласил, что Олимпийские игры являются одновременно чемпионатами мира и Европы и других соревнований подобного уровня, как бы они ни назывались, быть не должно. В этой ситуации очень удачно подвернулся случай с Пааво Нурми. Мнения членов федерации, как по вопросу об отстранении Нурми от соревнований, так и по вопросу проведения чемпионата Европы, разделились. И тогда президент IAAF швед Зигфрид Эдстрем предложил очень своеобразное решение – если Пааво Нурми будет дисквалифицирован, то пресловутый пункт 10 Устава федерации будет отменен.

Как ни старался Нурми, добиться отмены принятого решения ему не удалось. Он все равно отправился на Олимпиаду в Лос-Анджелес, надеясь, что в самый последний момент чиновники IAAF разрешать ему выйти на старт. Но чуда не произошло – Х Олимпийские игры прошли без участия Пааво Нурми. Ему было очень больно смотреть на то, как другие выигрывают на его коронных дистанциях. «Это не результат. Я бы пробежал на пять минут быстрее», – в сердцах сказал знаменитый спортсмен после финиша марафонского забега. Не очень корректное заявление, но можно понять чувства девятикратного олимпийского чемпиона.

После этого Пааво Нурми выступал только у себя на родине. В последний раз он вышел на старт 16 сентября 1934 года и выиграл забег на 10 000 метров.

Закончив спортивную карьеру, Нурми полностью ушел в предпринимательство. С начала 20-х годов он практически все заработанные деньги вкладывал в акции строительных предприятий, что позволило ему в дальнейшем стать одним из самых влиятельных бизнесменов Финляндии. В Хельсинки до сих пор стоит около сорока зданий, построенных его компанией. Не забывал Нурми и о поддержке молодых талантов, выделяя значительные средства финской Федерации легкой атлетики.

Интересно, что Пааво Нурми всегда очень скептически относился к своим спортивным достижениям. «Только реальная работа, наука и искусство имеют истинную ценность», – говорил он. Несмотря на проблемы с сердцем, которые появились у него с начала 50-х годов, он упорно трудился до самой смерти.

Пааво Нурми умер в Хельсинки 2 октября 1973 года. После известия о его смерти в финскую столицу из всех стран мира полетели телеграммы с соболезнованиями. После церемонии государственных похорон в Хельсинки гроб с телом Пааво Нурми был переправлен в его родной Турку, где его и похоронили 11 октября 1973 года.

Поделитесь на страничке

Следующая глава >

info.wikireading.ru

Пааво Нурми * Paavo Nurmi

 

(1897-1973)

олимпийский чемпион,

бегун, бизнесмен

Знаменитый король беговых дорожек, многократный победитель Олимпийских игр Пааво Нурми является одним из самых из­вестных финнов в мире. Его характеру были присущи упорство и настойчивость, но также и некоторая угловатость, наклады­вавшая отпечаток на его взаимоотношения с окружающими. Зная на собственном опыте, что такое нужда, Нурми хотел и имел возможность воспользоваться своими успехами в спорте, в том числе и в финансовом плане.

С именем Пааво Нурми у финнов ассоциируется образ человека, жившего в первой половине 20 в., которого с полным основанием называли королем беговых дорожек и которого наряду с композитором Яном Сибелиусом и маршалом Густавом Маннергеймом считают финном, достигшим наибольшей международной известности. Нурми со своими помощниками «нанес независимую Финляндию на карту мира». Для занимающейся спортом молодежи он был ни с кем не сравнимым примером и идолом своего времени. В его характере и натуре присутствовала исконно финская суровость, упорство и настойчивость — качества, которым было просто подражать. Но вместе с тем, наличествовали и довольно своеобразные черты и оригинальность, выделявшие его из общей массы.

Рывок от нужды 

Пааво Нурми родился в Турку в 1897 г. в семье столяра Юхана Фред- рика Нурми вторым ребенком. Отец, происходивший из торпарской семьи из Лоймаа, был хорошим профессионалом. По характеру он был честным, но одновременно замкнутым и жестким. Эти же черты перешли к его сыну, хотя связь отца и сына была прервана ранней смертью Юхана от кровохарканья в 1910 г. Это еще более усугубило положение семьи, и без того испытывавшей нужду и лишения.

Заработков матери, работавшей уборщицей, не хватало, и поэтому Пааво, старший из оставшихся в живых детей, уже в 12-летнем возрасте вынужден был добывать для семьи средства к существова­нию, сначала в качестве посыльного у пекаря, а затем слесарем. Трудности жизни воспитали в будущем бегуне силу воли и приучили его к аскетическому образу жизни. Семья была религиозной, и Пааво в детстве вынужден был часто ходить в церковь, что он не особенно любил.

Физические нагрузки на работе, толкание тележек с товаром вверх и вниз по крутой горке, а также бег по кварталам вместе с другими мальчишками в физическом плане создали основу для растущего талантливого бегуна. Учеба в школе проходила без проблем, средний балл по предметам был 9,38, но продолжить учебу в сложившихся обстоятельствах не представлялось возможным. Вероятно, условия жизни повлияли на психологическое развитие Нурми: проявилось стремление к отшельничеству и замкнутости. Тогда же проявились характерные угловатые черты, во всю заявившие о себе в дальнейшем. Вместе с тем, уже обнаруживался тот исключительный душевный настрой, который в самые лучшие годы карьеры бегуна вылился в удачное соединение силы воли, организованности и разума.

Нурми, все более серьезно занимавшийся бегом, в 1914 г. вступил в Спортивный союз Турку. В том же году он в возрасте 17 лет выиграл первые свои соревнования на дистанции 300 метров. Руководитель клуба Ээро Сорьонен уже связывал с молодым человеком большие надежды, который, по его словам, «бегал как Ханнес [Колехмайнен]». Тот факт, что Нурми, происходивший из рабочей среды, сделал выбор в пользу спортивного общества, в котором преобладали выходцы из буржуазии, указывал, что он уже задумывался о серьезном успехе в состязательных видах спорта, а не только о спорте ради здоровья. Те последствия, которые имела для спорта политическая трагедия 1918 г., заставили его засомневаться и задуматься, не следует ли сменить общество. Этого он, однако, не сделал, а все прочнее включался в буржуазную спортивную жизнь, в силу обстоятельств превращаясь в «капиталиста».

В годы первой мировой войны развитие Нурми как бегуна не было быстрым. Самым важным, пожалуй, было то, что желание бегать сох­ранилось, несмотря на тяжесть внешних условий и неуверенность в будущем. Годы военной службы (1919-1920) сыграли ключевую роль: Нурми стал ведущим бегуном, чего мало кто ожидал. Лаури Пихкала (по кличке «Тахко» («Точильный камень»)), ставший к тому времени одной из ведущих фигур в финском спорте, изначально относился к Нурми скептически. Грубое телосложение, развитая грудная клетка и широкий таз — все это более подходило борцу, чем бегуну на длинные дистанции.

Тренировки Нурми во время службы в армии изменились и стали более систематичными и разносторонними. Крайне аскетический, вегетарианский образ жизни юношеских лет принял более умеренные формы. В армии Нурми привлек внимание тем, что во время марш- броска с винтовкой и вещмешком, наполненным песком, финиширо­вал первым с таким отрывом, что некоторые даже думали, что он отклонялся от маршрута. На самом деле, вместо того чтобы мар­шировать, Нурми всю дорогу бежал. У своенравного Нурми были, конечно, сложности в отношениях с младшим командным составом, однако высшие офицеры относились к нему благосклонно, и ему была предоставлена возможность самостоятельных тренировок. «Тахко» Пихкала, работавший секретарем по делам спорта в военном минис­терстве, добился для него перевода в армейскую школу оружейных мастеров, что подразумевало лучшие возможности для тренировок. Нурми постоянно улучшал собственные достижения на беговых дорожках, и вскоре для него стало реальностью принятие в команду, готовящуюся к Олимпийским играм. В олимпийский 1920 г. уже в отборочных соревнованиях он побил рекорды Финляндии, а его первая зарубежная поездка стала блестящим стартом — выступлением на Олимпийских играх в Антверпене в августе 1920 г.

На пути к вершине: от Антверпена до Парижа

На Играх в Антверпене Нурми в первом забеге на 5 000 метров завоевал серебро, что для олимпийского дебютанта было выдаю­щимся достижением. Задним числом обычно говорили, что лишь неопытность Нурми стоила ему победы. Большую часть дистан­ции Нурми прошел в хорошем темпе, однако, в финишном рывке уступил французу Жозефу Жюллемо, который бежал на удивление хорошо для солдата, оправившегося от отравления ипритом. Нурми взял реванш на дистанции 10 ООО метров, сменив по совету Ханнеса Колехмайнена тактику бега и обескуражив тем самым француза. Нурми также выиграл в кроссе на 8 км и получил еще одну золотую медаль за победу Финляндии в командном беге. Таким образом, домой Нурми привез целых четыре медали. Однако наибольшее восхищение финских болельщиков было по-прежнему адресовано герою Олимпийских игр 1912 г. в Стокгольме Ханнесу Колехмайнену, увенчавшему свою спортивную карьеру в Антверпене победой в марафоне. Нурми, который по-прежнему находился на военной службе, успех на Олимпиаде принес скорое производство в младшие сержанты, а к концу службы он получил повышение до сержанта. Спортивные меценаты выделили ему также стипендию, позволившую ему посещать трехгодичные курсы инженеров-механиков в индус­триальном училище Хельсинки, которые он закончил с хорошими результатами и получил аттестат техника.

В период между Олимпийскими играми в Антверпене и в Париже Нурми сосредоточился на побитии рекордов на дистанциях от 1 500 до 10 000 метров. В 1921-1923 г. он установил восемь мировых рекордов на разных дистанциях. Таким образом, на Олимпийские игры 1924 г. в Париже он отправился в качестве отлично подготовленного фаворита, чья карьера приближалась к зениту. Сначала он одержал ошеломляющую победу на дистанции 1 500 метров, а меньше чем через час после этого уже участвовал в забеге на 5 000 метров. Бег Нурми был хорошо построен тактически, он периодически посматривал на свои часы, ставшие к тому времени знаменитыми, и не позволял другим застичь себя врасплох, оставляя позади себя даже своего сильного соперника Вилле Ритолу. Результат был потрясающим, но все же не совсем неожиданным: накануне олимпиады Нурми опробовал эту жесткую схему дома, установив мировые рекорды на обеих дистанциях с промежутком в час между забегами.

Третья золотая медаль в Париже досталась в ходе драматического кросса, проходившего в безжалостную жару — 36 градусов в тени. Из 39 стартовавших спортсменов 24 человека потеряли сознание, среди них три финна. Нурми и Ритола вновь были первыми, однако, нужен был третий финалист. Наконец, в дальнем конце стадиона появился Хейкки Лииматайнен, последний из финнов. Муки финнов на этом не закончились. Лииматайнен ошибся с финишем, свернул слишком рано и направился в раздевалку, и лишь благодаря крикам и жестам догадался вернуться и, с трясущимися коленями, закончить дистанцию. На следующий день, когда часть спортсменов, накануне потерявших сознание, еще находилась в больнице, Нурми вновь одержал личную победу в командном состязании на 3 000 метров, в котором участвовали в основном новички. Он стал самым прочным звеном в команде Финляндии, превосходившей по силам команды других стран.

У Нурми были хорошие шансы на то, чтобы завоевать золотую медаль и в беге на 10 000 метров, но он вынужден был упустить его. Руководство команды приказало ему пожертвовать этой дистанцией в пользу Ритолы, действительно одержавшего победу. Утверждают, что этот случай всегда удручал Нурми. Как бы то ни было, вскоре после Игр он получил моральное удовлетворение, установив на этой дистанции мировой рекорд. В Финляндии в честь Нурми были устрое­ны грандиозные торжества, и правительство стало инициатором уве­ковечения героя спорта в бронзовой скульптуре.

Находясь в лучшей форме, Нурми после Парижской Олимпиады отправился в США, где в зимний сезон 1924-1925 гг. достиг леген­дарных результатов. За три месяца он принял участие в 55 забегах, проиграв лишь один и еще один прервав из-за острой боли. Были основательно обновлены рекорды для закрытых помещений. Это турне произвело в Новом свете настоящую сенсацию. Нурми принимали как знаменитость, он даже был принят президентом Кельвином Кулиджем. Истории о «летающем финне» или о «финне- призраке» заполнили полосы газет, смаковавших, среди прочего, манеры питания Нурми («он бежит в одной руке с часами, в другой — с салакой»). По оценкам финансистов, Нурми своим бегом добыл для Финляндии заем в 400 миллионов марок. Уже тогда в американских газетах встречались утверждения, что Нурми и сам заработал 25 000 долларов, однако никаких конкретных подтверждений тайного профессионального занятия спортом предоставлено не было. Несом­ненно, турне, ставшее грандиозным успехом Нурми, прибавило гор­дости американским финнам, особенно если учесть, что еще были свежи в памяти блестящие олимпийские успехи Вилле Ритолы, уже долго жившего в Америке.

«Карьера на мелководье»: успехи и проблемы

Поездка в Америку потребовала, однако, своего. Ее программа была настолько обширной, что утомленный Нурми уже был не в состоянии достичь той пиковой формы, в которой он был во время Игр в Париже. Медленно, но неуклонно его карьера поворачивала к закату. Правда, в 1926-1927 гг. ему удалось установить еще пару мировых рекордов, но он потерпел также несколько поражений. На его настрой также влияли симптомы физического утомления: ревматизм и боли в ахиллесовом сухожилии. Типичные для спортсмена страхи по поводу перетренированности все больше выходили на поверхность. Конечно, вполне вероятно, что он преувеличивал эти факторы, чтобы ввести в заблуждение своих соперников. К Олимпийским играм 1928 г. он подошел в прекрасной форме и выиграл в Амстердаме золотую медаль в беге на 10 000 метров, ненамного опередив Ритолу. Оба соперника получили травмы в беге с препятствиями в отборочных соревнованиях, но смогли занять высшие места на 5 ООО метрах. Ритола победил, а Нурми с трудом взял серебро, опередив своего опасного соперника, Эдвина Виде, финна, переехавшего в Швецию. Болельщики могли увидеть необычное зрелище: после финиша Нурми в изнеможении сел на землю. В беге с препятствиями на 3 ООО метров ему также досталось лишь серебро, а победил его земляк Тойво Лоукола, специализирующийся на этом виде. Бег с препятствиями не был для Нурми основным видом, и яма с водой особенно причиняла ему неприятности. Но жажду успеха приходилось утолять в новом виде, так как любимый Нурми бег по пересеченной местности был исключен из программы Олимпийских игр после драматических событий на Играх в Париже.

После Олимпиады в Амстердаме осенью 1928 г. Нурми установил рекорды на сверхдлинных дистанциях (15 000 — 20 000 метров и часовой забег). Он также участвовал в соревнованиях в США и даже всерьез обдумывал переход в профессионалы, но контракта не последовало. Лишь в 1940 г. он съездил в Соединенные Штаты, сопровождаемый Тайсто Мяки, новой звездой в беге. Их целью было завоевать симпатии к Финляндии, подвергшейся нападению со стороны СССР.

С наступлением 1930-х гг. Нурми стал реже участвовать в соревно­ваниях. Частично это было связано с тем, что он сосредоточился на сверхдлинных дистанциях, требующих более длительных перерывов для восстановления сил. Подобно Ханнесу Колехмайнену, он мечтал закончить свою карьеру победой в олимпийском марафоне. С прибли­жением Олимпиады 1932 г. Нурми вновь достиг наилучшей формы. В пробном забеге на короткую марафонскую дистанцию (40 200 метров) он победил с убедительным отрывом и установил неофициальный мировой рекорд. Забег проводился на шоссе между Выборгом и Хейнъёки. Опытные соперники попытались измотать Нурми быстрым темпом на старте, но сами попались в собственную ловушку. После того, как Нурми финишировал, Армас Тойвонен, ставший вторым, отстал от лидера почти на два километра, а большинство участников сошли с дистанции.

Нурми назвал этот забег «детской забавой», хотя прежде, даже на тренировках, не бегал дистанции длиннее десяти километров. Однако на Олимпиаду в Лос-Анджелесе ему довелось попасть лишь в качестве туриста, к тому же с больной ногой. Все более отчетлив был критицизм, исходивший главным образом из Швеции и связанный со скрытым профессионализмом Нурми. Было начато настоящее разбирательство в связи с вознаграждениями, выплаченными Нур­ми на соревнованиях в Германии. Международная любительская легкоатлетическая федерация (IAAF), возглавляемая шведом Ю.С. Эдстрёмом, 13 голосами против 12 запретила Нурми участвовать в Играх. Это стало горьким поражением также для Урхо Кекконена, будущего президента Финляндии, а в то время одного из ведущих официальных лиц финского спорта, выступавшего в качестве энер­гичного «адвоката» Нурми. Разгневанный этим, он на несколько лет заморозил отношения между Финляндией и Швецией в области спорта. Международная карьера 35-летнего Нурми была теперь закончена. Еще пару лет он выступал в соревнованиях в Финляндии, а в сентябре 1934 г. окончательно попрощался с беговой дорожкой.

Еще одно мгновение славы: олимпийский факел в Хельсинки в 1952 г.

Карьера бегуна уже закончилась, однако приближались Олимпийские игры 1936 г., и опыт и знания Нурми оказались востребованными. Его пригласили в тренерский комитет Спортивной федерации, и он тренировал финских бегунов на длинные дистанции для Игр в Берлине. «Он командовал как фельдфебель новобранцами», — такова была типичная характеристика подходов Нурми к тренерской работе. Нурми, побывавший на Играх 1936 г. лишь в качестве тренера, без сомнения был удовлетворен блестящим успехом молодого поколения. Широкая публика смогла увидеть самого Нурми последний раз в 1952 г. во время Олимпиады в Хельсинки, когда он в возрасте 55 лет внес олимпийский факел на стадион. Даже среди стоявших на поле спортсменов возник хаос, поскольку люди хотели как можно ближе увидеть красиво вышагивающего всемирно известного бегуна. Позже выяснилось, что потребовалось много усилий, чтобы уговорить Нурми нести факел. Вся затея чуть было не потерпела фиаско, когда чрезмерно усердный полицейский попытался не пропустить машину с Нурми на стадион. Водитель проехал напролом, опасаясь, что разозлившийся Нурми осуществит свои угрозы отправиться домой.

Тотальные тренировки

В целом на Олимпийских играх Нурми выиграл девять золотых и три серебряных медали. В личном первенстве он побил 25 мировых рекорда на 15 различных дистанциях; еще один рекорд был установлен в эстафете в составе команды Спортивного союза Турку на дистанции 4 по 1500 метров в 1926 г. Большое количество рекордов отчасти объясняется тем, что в англосаксонских странах был распространен бег на милевые дистанции, что было не вполне привычно для других стран. В целом, он двадцать раз становился чемпионом Финляндии на разных дистанциях и дважды на эстафетах. Кроме того, он дважды побеждал на чемпионатах в закрытых помещениях в Англии и один раз в США.

Секрет успеха Нурми кроется, прежде всего, в его в высшей степени профессиональном умении тренироваться как в физическом, так и в духовном плане. Он был подобен некоей машине, которая методично крушила соперников, часто уже заранее. Нурми, как никто другой не любивший проигрывать, умело использовал фактор психологического преимущества. В молодом возрасте он обескураживал соперников своим резким стартом. Правда, существует другое психологическое объяснение: это было скорее «паническим бегством» и проявлением боязни финишного рывка, чем умышленным действием. С возрастом, когда сил стало меньше, Нурми превратился в умного и опытного тактика, который вплоть до финишной прямой держался за лидерами, а затем менял темп и вырывался вперед.

У Нурми, без сомнения, были какие-то гены, подходящие для бегуна, но никаким исключительным природным талантом его не считали. Его превращению в великого бегуна способствовали стальная сила воли, прекрасный тактический ум, а также, прежде всего, всеохватывающая система тренировки и подготовки, разра­ботанная и испытанная им самим, система, которую называли прямо таки научной. Он с большим интересом читал всю литературу в этой области, познакомившись, в частности, с руководством по тренировкам, содержащимся в мемуарах великого бегуна начала 20 в. шотландца Альфреда Шрабба, и в первую очередь с таблицей интервалов его знаменитого бега в Глазго в 1904 г., приведшего к установлению мирового рекорда.

К ходьбе и длинным тренировочным пробежкам Нурми добавил тренировки с интервалами, основанные на американской системе. Тренировки достигли наибольшей интенсивности в 1924 г., в год проведения Парижской Олимпиады, когда с апреля по сентябрь он тренировался трижды в день. Сначала была утренняя ходьба на десять километров с легкими пробежками, затем душ и физические упражнения. В течение дня он пробегал пять километров на время, а вечером — еще 4-7 километров. Ему особенно нравились кроссы, и он очень любил сложные трассы.

В ходе упорных тренировок Нурми выработал свой собственный стиль бега, так называемый «бедерный ритм», когда за счет выталки­вания бедра вперед шаг становится длиннее и тело слегкараскачивается взад и вперед. Над удлинением шага он, в частности, работал, бегая по железнодорожным путям вслед за поездом и держась за буфер. Стиль длинного шага, подразумевавший также хорошую работу рук, делал бег красивым и легким, правда, с точки зрения бегущего сзади он был обманчивым и вызывал стресс. Высокий шаг, конечно, давался непросто, но благодаря упорным тренировкам Нурми держал себя в форме и выработал соответствующий ритм равномерного дыхания. Нурми, при его среднем росте, имел также средние физиологические показатели. У него были нормальные для спортсмена сердце и частота пульса, хотя в Америке это последнее обстоятельство обыгрывалось остроумным выражением: «Самый низкий пульс, самая высокая такса».

У Нурми можно обнаружить модели поведения, свойственные действительно великим спортсменам независимо от времени, страны и вида спорта. Он очень неохотно участвовал в соревнованиях, если не был в этот момент в высшей форме. Нурми постоянно просчитывал, где и когда нанести удар по своим основным соперникам и молодым конкурентам. Он относился с легкостью и пренебрежительно к незна­чительным, рутинным соревнованиям, а устанавливать рекорды пред­почитал на небольших соревнованиях, устраиваемых специально для этого. Поговаривали, что он не всегда выкладывался до конца, чтобы оставить возможность для улучшения рекордов в дальнейшем. Такой подход был позднее доведен до крайности русским прыгуном с шестом Сергеем Бубкой, увеличивавшим мировой рекорд буквально по сантиметру- и ставшим миллионером. В случае с Нурми в дальнейшем появилось множество спекуляций, что он разбрасывал свои силы и что если бы он всерьез сосредоточился на какой-нибудь одной дистанции, это привело бы к потрясающим результатам.

Нурми, превративший свое увлечение в стиль жизни, без сомнения был самым осведомленным человеком своего времени в отношении всего того, что касалось подготовки к бегу на длинные дистанции, и это давало ему преимущество над соперниками. Следует также заме­тить, что уровень развития легкой атлетики после первой мировой войны, в 1920-е гг., вообще не был слишком высок, и бегунами на длинные дистанции высшего класса могли похвастаться лишь несколько европейских стран и США. Высокие позиции Финляндии подкреплялись медалями Нурми за победы в командных видах, которые позже были исключены из олимпийской программы. Оказа­лось чрезвычайно непросто догнать Нурми по количеству олим­пийских медалей. Лишь в 1980-1990-е гг. это удалось сделать амери­канскому спринтеру и прыгуну в длину Карлу Льюису.

Из любителей в скрытые профессионалы

Нурми был вполне современным спортсменом также в том смысле, что, пожив в нужде, он хотел и был в состоянии извлечь экономическую выгоду из своих спортивных достижений. О «коричневых конвертах» шептались еще в 1920-е гг., но спортивному руководству Финляндии удавалось какое-то время замалчивать проблему скрытого профессио­нализма. Идеализация большого спорта и Олимпийских игр стала ключевой чертой спортивной политики Финляндии, способом быстрого и эффективного повышения международного престижа молодого государства. В соответствии с олимпийскими идеалами, под этим подразумевалась пропаганда «чистого», любительского спорта.

Предположения, что Нурми участвует в «забегах ради кошелька», появились, как уже было сказано, во время его знаменитого амери­канского турне. Распространению этих слухов способствовало то, что его делами в Соединенных Штатах занимался американский финн Хуго Квист, известный посредник в профессиональном спорте, который наверняка сам зарабатывал неплохие проценты, хотя и умер в нищете. Вскоре после возвращения из Америки Нурми оставил наемную работу. Это указывает на то, что он верил в возможность зарабатывать на жизнь за счет бега и сопутствующей славы. Стало легче и с передвижением, так как он получил в подарок от импортера автомобиль Крайслер Сикс. Эта машина была довольно редкой в Фин­ляндии, даже для семей городского среднего класса.

В одном из газетных интервью после поездки в Америку Нурми заметил, что существует противоречие между идеалами и «поли­тической рекламой». По его мнению, Финляндии нужно было либо уйти от «призрачной боязни нарушения правил любительского спорта», либо вернуться к «спорту ради здоровья» и отказаться от целей, недостижимых идеалистическими методами.

В 1930-е гг. так называемая «проблема тайного профессионализма» начала обостряться и выходить из-под контроля спортивного руко­водства. Речь шла о сенсационных соревнованиях с участием немно­гочисленных звезд, во время которых, по слухам, из рук в руки переходили большие суммы, чтобы публика не оказалась разочаро­ванной за потраченные деньги. Лапуаское движение, делавшее упор на национальный дух, находилось в полном согласии с процессом коммерциализации спорта. «Каждый финн смеялся, когда речь заходила о любительстве Нурми, Вилле Ритолы и Эйно Пурье». Эти разговоры подогревались интригами в спортивной политике, разжигавшими неприязнь и нуждавшимися в «козле отпущения». Фигура Нурми лучше других подходила для этих целей. С отказом включить его в состав олимпийской команды Нурми, карьера которого уже шла к закату, лишился одной большой возможности для международного успеха, но, по большому счету, уважение, которым он пользовался, от этого вряд ли пострадало. Благодаря гибким решениям проблема соотношения профессионального и любительского спорта позднее потеряла свое значение. Ей на смену пришла проблема допинга, более болезненная с моральной и спортивной точек зрения, поскольку обман напрямую бил по «чистым», или, по крайней мере, предполагавшимся таковыми спортсменам.

Мы вряд ли когда-нибудь сможем точно узнать, сколько Нурми заработал своим бегом. Однако, ходило много анекдотов, наиболее распространенный строился на принципе «марка за метр». Хотя на практике зачастую это было довольно осторожной оценкой. В любом случае, Нурми смог заложить основу своему бизнесу на средства, полученные от бега, и он мог себе позволить при необходимости быть «щедрым». Говорят, что ни одно финское спортивное общество не понесло финансовых убытков от его забегов, вне зависимости от погоды.

От операций с акциями к строительным подрядам

Оставив службу по найму в 1926 г., Нурми в дальнейшем зарабатывал на жизнь спортом и предпринимательством. Не имея никакой под­готовки в области бизнеса, он набирался опыта с той же педантичной решительностью и упорством, что и в беге. Бережливость и деньги, заработанные за счет бега, помогли ему начать бизнес, а операции с акциями увеличили его состояние. Нурми, следивший за финансовой газетой «Финанссилехти», сам позднее отмечал значение этих опера­ций. Среди его консультантов был даже директор Финляндского Бан­ка Ристо Рюти, интересовавшийся большим спортом.

В середине 1930-х гг. Нурми расширил сферу своей предприни­мательской деятельности, став строительным подрядчиком и открыв в 1936 г. магазин мужской одежды в Хельсинки на улице Миконкату. В строительство его завлек старый товарищ по учебе Оскари Туоминен, участвовавший в строительстве здания парламента. В кафе «Колом- биа», в котором Нурми часто бывал, он также много слышал от других завсегдатаев о строительном бизнесе. Именно как строительный под­рядчик он наиболее преуспел, построив в Хельсинки около сорока жилых домов, квартиры в которых он продавал или сдавал в аренду, правда, при этом он отказывал семьям с детьми. Делая упор на высокое качество, Нурми вел все свои коммерческие дела в задней комнате своего магазина одежды, держа, по его собственному выражению, «контору в своем бумажнике». Педантичная скрупулезность, недо­верчивость и прямолинейная манера вести дела, часто казавшаяся грубой, временами порождала проблемы. Подчиненных угнетало то, что Нурми дважды в день приходил проверять, не использовался ли, к примеру, плохой кирпич и нет ли перерасхода гвоздей. Со временем он научился больше доверять своим рабочим. Он также иногда платил рабочим больше, чем другие подрядчики, и избегал конфликтов с профсоюзами. Выделяется также эпизод, когда он в начале 1950-х гг. предпринял попытку преуспеть в области судовладения в качестве владельца грузового судна «Сату». Однако у Нурми вышла ссора с руководителем Союза моряков Финляндии Ниило Вялляри. В конце концов, бурный спор двух упрямцев был улажен, но в результате Нурми охладел к судовладению.

В 1940-50-е гг. строительство в Хельсинки было очень прибыль­ным из-за большого спроса на жилье в связи с послевоенным восстановлением и массовым переселением людей из сельской местности. Нурми, заработавший миллионы, настолько преуспевал в роли бизнесмена и подрядчика, что в старости сетовал на несправедливую, по его мнению, расстановку акцентов в оценке его заслуг перед обществом. Его стало тяготить спортивное прошлое, и, в конце концов, он пришел к полному отрицанию значения спорта в своей биографии. Спортивная общественность тщетно ждала, что он пожертвует какие-нибудь деньги на нужды спорта.

Человек со слабыми нервами

Великие спортсмены, с их ненасытной жаждой победы и эгоцентриз­мом, часто бывают «трудными» людьми. Нурми эти характерные признаки подходили очень хорошо. Изначально по характеру он был застенчивым, угрюмым и скрытным, но по мере роста карьеры и укрепления чувства уверенности в себе к этим чертам все больше присоединялся просчитанный акцент на загадочность, который на близких к нему людей производил сбивающий с толку эффект и, прежде всего, конечно, на соперников. Своенравный, недоверчивый и капризный чемпион много раз испытывал терпение как спортивных руководителей, так и других людей. Общение с ним было трудным делом, как признавал даже «Тахко» Пихкала. «Будет так, как я сказал», — было обычным для Нурми резким высказыванием, которое, без сомнения, лишало всякого желания с ним общаться. Находясь в хорошем настроении, Нурми мог в узком кругу знакомых превратиться даже в веселого собеседника с саркастическим юмором. В сущности, имидж «великого молчуна» был направлен на публику. Никакие характерные для современного спорта проявления бурных чувств с помахиванием руками и кругами почета не входили в репертуар Нурми. К средствам массовой информации он относился довольно недружелюбно, называя творчество журналистов «надуванием воз­душных шариков», что, однако, не мешало ему самому быть автором газетных статей на тему спорта.

В частной жизни Нурми соблюдал чрезмерную бережливость и ежедневный распорядок дня, расписанный по минутам, в котором отступление даже на десять минут было очень большим. Душевное спокойствие он обретал в классической музыке и сам играл на скрипке. Круг его чтения в основном состоял из научно-популярной литературы. Нурми никогда не интересовался политикой, но, в силу обстоятельств, по своему мировоззрению он стал капиталистом и патриотом. Он восхищался Соединенными Штатами как страной, в которой «каждый кузнец своего счастья», и говорят, что он произнес также фразу «лучше быть бедным на Западе, чем свободным на Востоке».

Насколько известно, у Нурми не было близких друзей, и из-за его характера ему было непросто достичь успеха у женщин. Правда, по совету Ханнеса Колехмайнена Нурми еще в 1920-е гг. посещал школу танцев и научился там хорошо танцевать. На практике же даже танцы были для него главным образом тренировкой для «разминки мышц ног», при этом женщины были больше «партнерами по разминке», чем собеседницами. Неожиданная женитьба считавшегося закоренелым холостяком Нурми в 1932 г. на светской красавице из деловых кругов Турку наделала много шумихи. Однако трех лет совместного прожи­вания оказалось достаточно для этой жизнерадостной и терпимой женщины. При этом они продолжали общаться и после развода, поскольку она осталась работать предпринимателем в области одежды. Единственному ребенку этой пары Матти в детстве также досталось нелегко из-за строгости отца. В 1950-е гг. Матти Нурми был бегуном на средние дистанции на национальном уровне. Как «бегун- любитель» он достиг хороших результатов скорее вопреки отцу, чем благодаря ему. По мнению отца, у мальчика не было достаточно способностей.

Пааво Нурми признавал, что страдал от нервного истощения. Это, по его утверждению, было унаследовано от матери. Проблемы с нервной системой, которые он ему удавалось взять под контроль и преобразовывать в позитивную энергию, приводившую к большим успехам, тем не менее, брали свое и накладывали отпечаток на отно­шения с близкими. С возрастом плотная наружная оболочка все же становилась мягче, в чем сыграло свою роль серьезное заболевание. Тромбы в сердце и мозге постепенно ослабляли здоровье Нурми.

Страдания от невозможности владеть своим телом и то, что он вынужден был прибегать к помощи других, были жестоким испы­танием для такого человека, как Нурми. Это проявлялось также в изменениях в психике и выливалось в приступах ярости на спорт за то, что он отнял у него здоровье. В некотором смысле иронией судьбы стало то, что Эдвин Виде, самый сильный соперник Нурми, остававшийся, однако, в его тени, умер в 1996 г. в возрасте ста лет, оставаясь довольно активным почти до самого конца и даже избежав туберкулеза, которого он сильно боялся в молодости из-за тех больших потерь, которые эта болезнь нанесла его семье. Измученный болезнью Нурми основал фонд, носивший его имя, который распределял деньги на исследования в области сердечных заболеваний и подарил городу Хельсинки автомобиль скорой кардиологической помощи. Правда, по мере ухудшения состояния здоровья Нурми потерял веру во врачей.

В годы соперничества отношения между Нурми и Вилле Ритолой были больше недоверчивыми, чем дружественными, но в старости Нурми убедил Ритолу, прожившего несколько десятилетий в Америке, вернуться на родину и даже предоставил ему квартиру в одном из своих домов. По инициативе Нурми для Ритолы была назначена также дополнительная государственная пенсия.

Наследие Нурми

Когда сам Нурми уже прекратил участвовать в соревнованиях, его более молодые последователи еще многие годы продолжали серию блестящих успехов чемпиона. Война, однако, нанесла сильный тра­гический и парализующий удар по сохранению наследия Нурми, значительно ослабив его. После Второй мировой войны бег на длинные дистанции в Финляндии как спортивная дисциплина начал увядать и к началу 1960-х г. находился уже в состоянии глубокого кризиса. Тем не менее, не вызывает сомнения тот факт, что именно культ Нурми помог преодолеть этот кризис на рубеже 1960-70-х гг. Нурми лично вмешался в этот процесс, когда осенью 1966 г. пуб­лично и в жестких выражениях осудил спортсменов за леность и готовность довольствоваться малым. Как полагали, толчком к такому неожиданному для «великого молчуна» выступлению послужило то, что на чемпионате Европы летом 1966 г. Финляндия на ее традиционно коронной дистанции, беге на 10 000 метров, была представлена единственным спортсменом, да и тот сошел с дистанции.

Многие современники и поклонники Нурми на протяжении этого периода играли активную роль в финском обществе, находившемся в состоянии бурного развития, становясь современным обществом все­общего благоденствия. Это общество нуждалось в международном признании, в том числе и в большом спорте. Многим нравилась мысль о том, что этот социальный заказ мог осуществить бег на длинную дистанцию, у которого было такое блестящее прошлое.

Для нового подъема требовалась большая работа, особенно для того, чтобы встали на свои места многие ненадежные составляющие. Но эта работа была проделана, и не без успеха. Нашелся тренер с подходящими для финнов методами — новозеландец Артур Лидьярд. Нашлись талантливые бегуны, которые, поставив на карту все, смогли достичь высшего международного уровня: Юха Вяятяйнен, Лассе Вирен, Пекка Васала. Из них Вирен больше других напоминал Нурми на беговой дорожке. Даже Нурми заинтересовался им и публично похвалил за его работу бедер. Пекка Васала победил на Олимпийских игр в Мюнхене на дистанции 1 500 метров. За день до финального забега Нурми послал ему письмо, чтобы он «во время завтрашнего бега ни на каком этапе не отпускал дальше, чем на метр или два этого кенийца Кейно. Ни на каком этапе. Другие не имеют никакого значения». Больной и старый чемпион мог произнести горькие слова о значении спорта для собственной карьеры, но этим своим посланием он подтвердил, что еще не лишился способности ощущать магию состязания и победы как «чего-то большего, чем жизнь».

Современный мир уже видит в Пааво Нурми только историческую фигуру и мифического героя спорта, подвиги и заслуги которого известны и признаны. С течением времени Нурми все более стано­вится историей, далекой от наших современников. Точно так же, значительно изменились ситуация и подходы в области спорта и культуры. Нурми стал объектом более обезличенного и ритуального преклонения, имеющего самодостаточное значение с точки зрения национального идентитета. Столетие со дня рождения Нурми в 1997 г. стало поводом для торжеств, особенно в его родном городе, Турку. Но другой вопрос, по-прежнему ли сохранение наследия Нурми служит своему изначальному предназначению — стимулированию возрождения финского бега на длинные дистанции.

Автор: Вели-Матти Аутио

Приложение:

Пааво Йоханнес Нурми, род. 13.6.1897 Турку, умер 2.10.1973 Хельсинки. Родители: Юхан Фредрик Нурми, столяр, и Матильда Вильгельмина Лайне. Жена: 1932-1935 (развод) Сюльви Лааксонен, родители жены: Юхан Вильгельм Лааксонен, доктор, и Вендла Огрен. Ребенок: Матти, род. 1932, бизнесмен.

Послать ссылку в:

Похожие записи:

www.suomesta.ru

Рекорды Пааво Нурми. 100 великих спортивных достижений

Рекорды Пааво Нурми

Поражает даже простой перечень рекордных достижений великого финского бегуна Пааво Нурми, занимающий немало строк. Еще бы: мировые рекорды он устанавливал 22 раза! На самых разных состязаниях и на разных дистанциях: 1500 метров, 1 миля, 2000 метров, 3000 метров, 2 мили, 3 мили, 5000 метров, 4 мили, 5 миль, 6 миль, 10 000 метров, 15 000 метров, 10 миль, 20 000 метров. А кроме того, в беге продолжительностью в час, в эстафетном беге в составе команды Финляндии… На счету Нурми 9 золотых олимпийских медалей. Помимо него, за всю историю Олимпиад такого достижения добивались еще три спортсмена. На Олимпийских играх 1924 года в Париже Нурми завоевал сразу 5 золотых медалей – для легкой атлетики это рекордное достижение.

Первый мировой рекорд Нурми на дистанции 10 000 метров относится к 1921 году, последний в беге на 2 мили был установлен через десять лет, когда ему было 34 года.

В Олимпийских играх, завоевав на них 9 золотых и 3 серебряные медали, Нурми участвовал трижды. Впервые – на играх VII Олимпиады в Антверпене в 1920 году. Можно, пожалуй, считать, что здесь Нурми принял победную эстафету у другого великого финского бегуна – Ханнеса Колехмайнена. Во всяком случае, первую свою золотую медаль Нурми завоевал, выиграв бег на 10 000 метров, а прошлым олимпийским чемпионом на этой дистанции (не только на ней одной) как раз и был Колехмайнен, триумфатор сток гольмских Олимпийских игр 1912 года.

Надо напомнить, что в Антверпене, где дебютировал Нурми, сам Колехмайнен завоевал свою последнюю золотую олимпийскую медаль, победив в марафоне.

Туристам, которым теперь доводится бывать в финском городе Турку, экскурсоводы показывают парк, в котором в юности тренировался великий финский бегун Пааво Нурми. Неподалеку от Турку он родился. Очень рано решил стать великим бегуном – таким, как Колехмайнен. Для этого с детства Нурми закалял душу и тело, учился презирать трудности и день за днем пробегал километры, пока обходясь без тренеров, – самостоятельно разработал систему тренировок и никогда не отступал от намеченного.

Пааво Нурми

Когда ему было 13 лет, стал чемпионом школы по кроссу. В 1918 году, когда Нурми служил в армии, то прославился на всю Финляндию, выиграв на армейских соревнованиях кросс на 20 километров. В самом этот факте, впрочем, не было бы ничего удивительного, если б он не опередил ближайшего соперника на целых полчаса. О феноменальном солдате-бегуне тогда написали многие финские газеты.

Через два года уже был Антверпен. 2607 спортсменов из 29 стран собрались на первые Олимпийские игры после мировой войны. Кстати, именно здесь, в бельгийском портовом городе в устье реки Шельды, впервые был поднят олимпийский флаг с пятью переплетенными кольцами, а над стадионом впервые прозвучала олимпийская клятва.

На играх VII Олимпиады Нурми пока обошелся без рекордов, хотя и завоевал золотые олимпийские медали на дистанциях в 10 000 метров и в кроссе на 8000 метров, где медали получил как в личном, так и в командном зачете. В беге на 5000 метров Нурми был вторым, уступив победу французу Ж. Гийемо. Мировой и олимпийский рекорд на этой дистанции, установленный Колехмайненом в Стокгольме, пока устоял – победитель-француз «не дотянулся» до него почти на 20 секунд.

Но в промежутке между двумя Олимпиадами Нурми стал мировым рекордсменом и на дистанции в 10 000 метров, и на дистанции в 5000 метров. Первый рекорд пал в 1921-м, второй в – 1922 году. Блестящее достижение Колехмайнена в беге на 5000 метров – 14 минут 36,6 секунды – Нурми улучшил на 1,2 секунды.

На играх VIII Олимпиады в Париже 1924 года Пааво Нурми добился триумфального успеха: здесь он завоевал 5 золотых олимпийских медалей. Один из олимпийских дней по праву надо назвать днем Нурми – тот, на который были назначены забеги на 1500 и 5000 тысяч метров. Очевидцы рассказывают, что уже в предварительном забеге на 1500 метров финский бегун поразил зрителей. Он бежал словно на тренировке, держа в руке хронометр, на который смотрел после каждого круга, и не особенно спеша. Только на последних 200 метрах он взвинтил темп, легко оторвался от всех остальных бегунов и пришел первым.

Столь же легко он пробежал эту дистанцию и в финальном забеге, установив олимпийский рекорд. А спустя всего час, к восторгу стадиона, с такой же легкостью завоевал золотую медаль и на дистанции 5000 метров опять-таки с олимпийским рекордом.

На следующий день, когда был назначен кросс на 10 000 метров, в Париже стояла страшная жара. Столбик термометра поднялся далеко над отметкой в 30 градусов. В забеге приняли участие 38 спортсменов из 10 стран, но невыносимые условия заставили больше половины участников сойти с дистанции. До финиша добежали лишь 15 человек и первым – Пааво Нурми. Здесь он получил сразу две золотые медали – как в личном, так и в командном зачете.

И еще одну золотую медаль в Париже финский бегун завоевал в командном беге на 3000 метров.

После парижской Олимпиады Нурми пригласили в Соединенные Штаты Америки. Страна, гордившаяся своей легкоатлетической школой, хотела посмотреть, что представляет собой этот европеец, сумевший завоевать восемь золотых олимпийских медалей на двух Олимпиадах. И он, поражая публику, снова побеждал соперников-американцев на самых разных дистанциях.

Последнюю свою золотую олимпийскую медаль Пааво Нурми выиграл на играх IX Олимпиады в Амстердаме в 1928 году, на дистанции в 10 000 метров, и с новым олимпийским рекордом. Тогда же он прибавил к своим бессчетным спортивным трофеям и две серебряные олимпийские медали – в беге на 5000 метров и на 3000 метров с препятствиями.

А когда Нурми было уже 55 лет, он стал участником еще одних Олимпийских игр. Но на этот раз почетным участником. В 1952 году игры XV Олимпиады проходили в Хельсинки, и Нурми зажигал олимпийский огонь. Когда он появился на беговой дорожке Олимпийского стадиона с горящим факелом, 40 тысяч зрителей поднялись, приветствуя великого спортсмена. А факел перед этим ему вручил другой олимпийский чемпион – Ханнес Колехмайнен.

В то время, закончив спортивную карьеру, Нурми успешно занимался бизнесом. А в 1968 году основал фонд для поддержки медицинских исследований в области сердечно-сосудистых заболеваний.

Пааво Нурми и сегодня – национальная гордость Финляндии. Одна из достопримечательностей Хельсинки – скульптура великого бегуна, установленная еще при его жизни – честь, которой удостаиваются немногие. В 1924 году по заказу финляндского правительства ее изваял известный скульптор В. Ааолтонен. А в Музее спорта, который разместился в здании Олимпийского стадиона, один из главных экспонатов – шиповки Пааво Нурми.

Кроме Нурми, по 9 золотых олимпийских медалей в общей сложности завоевывали американский легкоатлет Карл Льюис, американский пловец Марк Спитц и советская гимнастка Лариса Латынина.

Поделитесь на страничке

Следующая глава >

sport.wikireading.ru

Нурми, Пааво — Википедия

Общая информацияПолное имяДата и место рожденияКлубСпортивная карьераЛичные рекорды800 м1000 м1500 м1 миля2000 м3000 м5000 м10 000 м6 миль15 км20 000 м

</table> Па́аво Йо́ханнес Ну́рми (фин. Paavo Johannes Nurmi; 13 июня 1897, Турку, Великое княжество Финляндское — 2 октября 1973, Хельсинки, Финляндия) — финский бегун на средние и длинные дистанции, девятикратный олимпийский чемпион, обладатель наибольшего количества олимпийских медалей (12) в истории лёгкой атлетики. Спортивное прозвище — «Летучий финн».

Спортивная биография[править]

Детство и начало спортивной карьеры[править]

Пааво Нурми родился в 1897 году в Турку, портовом городе на юго-западе Финляндии. Он был вторым ребёнком в бедной семье мелкого фермера и позднее столяра Йохана Фредерика и Матильды Вильгельмины Лайне. Дисциплину Нурми проявил ещё ребёнком, наблюдая за подготовкой членов местного легкоатлетического клуба[1]. В возрасте девяти лет, на местной ярмарке, Нурми выиграл гонку между одноклассниками на 1500 метров. Через год, когда он показывает 5 мин 43 сек, многие наблюдатели уже отмечают его волю и выносливость. В 1910 году юный Пааво вынужден приостановить свою страсть к спорту из-за преждевременной смерти отца в возрасте 49 лет. 13-летний чемпион школы, старший в семье, он бросил школу и стал работником прядильной фабрики[2].

Нурми изначально не знал о своих способностях.[3] Успех Ханнеса Колехмайнена на летних Олимпийских играх 1912 года в Стокгольме был источником вдохновения для целого поколения молодых финских спортсменов. Юный Нурми 31 мая 1914 года в возрасте шестнадцати лет участвовал в своём первом официальном матче в Турку. Забег юниоров на 3000 метров он выиграл с результатом 10.06,9.

Первые успехи[править]

Лицензиат «Turun Urheiluliitto»[en], легкоатлетического клуба в Турку, которому он оставался верен всю свою карьеру, он решил начать строгую и интенсивную подготовку, основанную на трехразовых тренировках, а также придерживаться строгой вегетарианской диеты. В 1919 году, на армейских соревнованиях он выиграл забег на 15 км за 59.24 с отрывом в полчаса от своих конкурентов. Получив специальное разрешение от своего начальства, Нурми теперь тренируется на досуге в своем полку. Ему удалось постепенно приблизиться к национальным рекордам на 5000 м — 15.31 и 32.56 на 10 000 м. В 1920 году, после службы в армии Пааво вступил в промышленное училище в Хельсинки. Он проучился три года и получил диплом инженера в области математики. Незадолго до Олимпиады в Антверпене, он поставил свой первый рекорд Финляндии (8.36,2 на 3000 м).

Результаты в 1914—1919[править]

Пааво Нурми

Пааво Йоханнес Нурми

«Turun Urheiluliitto»[en] (Турку)

1914—1934

1.56,3

2.32,2

3.52,6 (1924) WR*

4.10,4 (1923) WR*

5.24,6 (1927) WR*

8.20,4 (1926) WR*

14.28,2 (1924) WR*

30.06,2 (1924) WR*

29.36,4 (1930) WR*

46.49,6 (1928) WR*

1:04.38,4 (1930) WR*

Последнее обновление: 2 июня 2014</small>

Год 2000 м 3000 м 5000 м 10 000 м

1914		10.06,5
1915	6.06,8	9.30	15.50,7
1916	5.55		15.52,8
1917			15.47,5
1918	4.29 (1500 м)		15.50,7
1919		8.58,1	15.31,5	32.56

Олимпийские игры в Антверпене (1920)[править]

На спортивной арене Нурми впервые появился в 1920 году на Летних Олимпийских играх в Антверпене. Первый вид своей олимпийской программы, забег на 5000 м, он проиграл, по неопытности позволив французу Жозефу Гийемо обойти себя на финишной прямой. Этот 20-летний ветеран, который только что оправился от отравления газом во время войны, спуртовал на последнем круге так, что даже непреодолимый Нурми не смог достойно ответить[4]. Однако через три дня Нурми получил возможность возместить потерянное на дистанции 10 000 м. И хотя первым со старта ушёл шотландец Джеймс Уилсон[en], за два круга до финиша Нурми вышел вперёд. Гийемо ненадолго обогнал его на последнем круге, но Нурми опередил его на финише. За этим на играх 1920 года последовали ещё два золота — в личном и командном кроссе на 10 000 м.

Успех в Антверпене «провёл» в жилище Нурми электричество и водопровод.

1921—1923 годы[править]

В течение 1921—1924 годов Нурми превысил 24[источник не указан 2545 дней] мировых рекорда на дистанциях от 1500 м до 20 км. После Игр Нурми переехал в Хельсинки и начал подготовку к побитию мировых рекордов. В это время Пааво Нурми доминировал на всех длинных дистанциях. Он сумел остаться непобежденным между 1921 и 1925 на дистанциях от 1500 метров до 10 000 м. Первая попытка 20 июня 1921, 5000 метров в Стокгольме, но плохие условия помешали ему. Два дня спустя 22 июня 1921 года в Стокгольме, он улучшает мировой рекорд на 10 000 м Жана Буэна, показав 30.40,2. В этом же забеге по ходу на шести милях было 29.41,2, также лучше мирового рекорда, но время не было ратифицировано. В 1922 Нурми вернулся к охоте на рекорды. Во-первых, он улучшил 4 сентября мировой рекорд 1912 года Ханнеса Колехмайнена на 2000 метров, показав 5.26,3. Затем следуют рекорды на 5000 м (14.35,4) и 3 км в том же 1922 году. В конце 1923 года финн стал первым спортсменом, держащим мировые рекорды на трех главных дистанциях: миля, 5000 м и 10 000 м. В следующем году он добавляет к ним 1500 м за 3.52,6.

Олимпийские игры в Париже (1924)[править]

Выступление Нурми в Париже весной 1924 года оказалось под угрозой из-за травмы колена.

Выздоровев, он возобновил двухразовые тренировки. Помимо длинной прогулки и утренних упражнений, по утрам он несколько раз пробегал от 80 до 400 м. Потом он преодолевал милю, всегда выходя из пяти минут. И только после этого завтракал. 19 июня в парке Элайнтярхя (Elaintärhä) на будущем (с 1938) Олимпийском стадионе в Хельсинки Нурми улучшил два мировых рекорда с интервалом 45 минут. Сперва 3.52,6 на 1500 м, затем 14.28,2 на 5 000 м. Это было хорошей репетицией олимпийской программы.

В забеге на дистанции 1500 м Нурми пробежал начальные 500 м быстрее, чем пробежит их Джим Райан в 1967 году. Затем Нурми в спринтерском темпе обеспечил себе отрыв в сорок метров, а после сохранил его и финишировал на полуторакилометровке с олимпийским рекордом 3.53,6.

Всего лишь через час Нурми занял своё место на старте забега на 5000 м рядом со своим соотечественником Вилле Ритолой, одержавшим победу в беге на 10 000 м четырьмя днями раньше. Нурми, задетый тем, что финское спортивное руководство поставило в беге на 10 000 м не его, а Ритолу, решил «бежать за себя, а не за Финляндию» и доказать всему миру, что является лучшим стайером Олимпиады. Соперники с самого старта задали невероятную скорость. Однако Нурми, бежавший ровным и механическим шагом, выдержал темп, возглавив забег с половины дистанции. На последних восьми кругах он держался в нескольких ярдах впереди остальных. Наконец, Нурми, в последний раз сверившись с секундомером и бросив его на траву, помчался к финишной ленточке, на которую накатил с олимпийским рекордом 14.31,2.

После этого Пааво выиграл ещё три золотые медали на Играх 1924 года — личный кросс, командный кросс и командный бег на 3000 м. Во время кросса в Париже было +45 (+38 в тени). Трасса была проложена недалеко от свалки кухонных отбросов. Из 38 участников финишировало 15, 8 человек покинули трассу на носилках. Лидировавший в начале бега, Виде присоединился к черневшим вдоль трассы «павшим» в жаркой битве при Коломбо. Ошибочно было сообщено, что он умер в госпитале. Нурми вновь был первым, с лёгкой улыбкой; вторым, через полторы минуты, финишировал Ритола. Третьим финишером оказался финн Хейкки Лииматайнен, который ошибся на финише, слишком рано закончив дистанцию. С трудом осознав свою ошибку, он вернулся на трассу и закончил её двенадцатым, обеспечив первое место сборной Финляндии .

Зрелище произвело тяжелое впечатление на присутствовавших. После этого кросс был исключен из программы Игр.

На следующий день, когдда большая часть участников кросса находилась в больнице, Нурми одержал личную победу в командном беге на 3000 м. У Нурми была возможность победить в дистанции 10 000. Но руководство сборной решило предоставить эту возможность для Ритола. Утверждают, что тот случай огорчил Нурми навсегда. В любом случае он получил удовлетворение в том, что вскоре после соревнований побил рекорд на 10 000 м.

Гастроли в США (1925)[править]

Тур Нурми по США начался в конце 1924 года и продлился пять месяцев. Из 55 стартов он проиграл только два. Первый забег состоялся в крытом спортивном комплексе Медисон-сквер-гарден 6 января 1925 года. Нурми выиграл в ту ночь милю со временем 4.13,6 км и 5000 м (14.44,6). Оба раза были улучшены старые рекорды и побеждены уже знакомые по Олимпиаде соперники. Джой Рей[en] занял второе место на миле и Вилле Ритола на 5000 метров[5].

За пять месяцев, проехав 50 000 км по всей территории Соединенных Штатов, он днём выступает в школах, университетах или военных казармах, и соревнуется вечером, большей частью на крытом треке, и на расстояния в метрах или ярдах[6]. Соревнования, предложенные промотерами Нурми, иногда необычные. Он бежал против эстафеты, состоящей из членов индейского племени. 17 апреля был забег с гандикапом. Через пять месяцев, Пааво Нурми насчитывает 51 победу в 55 стартах (45 в помещении), один сход и два поражения в гандикапе, 12 новых мировых достижений на традиционных и множество на редких дистанциях[6]. Только после всего этого против Нурми — обладателя мирового рекорда, выставляют сильнейшего милевика США Алана Хелфрича[en]. В этом последнем старте 26 мая 1925 года на 880 ярдов в Нью-Йорке Нурми потерпел поражение. «Уступил из уважения», заявил он репортёрам, но это была шутка — Нурми никогда никому не уступал.

Американцы влюбились в человека, у которого был «самый низкий пульс, но самая высокая такса», и дали ему прозвище Фантом. Тур был экономически выгоден не только для Нурми, но также и для его родной страны, потому что общий вид того, как работает Нурми, убедил власти США предоставить Финляндии кредит в 400 миллионов DM.

Возвращение в Европу[править]

Нурми (номер 1), на старте забега на 3000 м в Берлине в 1926 году

Вернувшись в Европу, Пааво Нурми участвует в различных соревнованиях, но его господство на олимпийских дистанциях исчезает. Несмотря на свои успехи в забегах на 1500, 5000 и 10 000 метров, он не сможет улучшить свой собственный мировой рекорд и его победы становятся менее убедительными.

Олимпийские игры в Амстердаме (1928)[править]

На Олимпиаде 1928 года в Амстердаме Нурми завоевал ещё одну золотую медаль и две серебряные, выиграв дистанцию 10 000 м.

На отборочных соревнованиях Нурми остался третьим на 1 500 метров за будущими олимпийскими чемпионом Харри Ларва и бронзовым призёром Эйно Пурье. После этого он решил сконцентрироваться на длинных дистанциях. Исключенный из программы Игр кросс он заменил стипльчезом. Эту дистанцию он бегал дважды, последний раз в 1922 две мили на чемпионате Англии в помещении.

На 10 000 м ему удаётся удерживать отрыв от своего земляка Вилле Ритола и финишировать со временем 30.18,8[7]. Без всякой демонстрации радости, не обращая внимания на старания его соперника, он исчезает со сцены сразу после гонки. Ритола получает реванш несколько дней спустя, сопротивляясь финишному ускорению Нурми на 5000 метров. Швед Эдвин Виде остается третьим. После гонки Пааво Нурми сидел на траве несколько минут, жалуясь на боль в бедре и выражая в первый раз усталость[8]. Третий акт финского поединка состоится на 3 000 м с препятствиями. Ритола победил без борьбы из-за раннего падения Нурми, однако, тот значительно опережает других финнов в финале. Тем не менее он выиграл свою третью олимпийскую медаль на этих играх. Осенью 1928 года, Нурми заявляет о намерении положить конец своей спортивной карьере в этом сезоне: «Это мой последний сезон на дорожке. Я старею».

1929—1932 годы[править]

В 1929 году вместе с Виде Нурми участвовал в коммерческом туре по США (Ритола к этому времени стал профессионалом). После возвращения он установил в Лондоне новый мировой рекорд, пробежав 20 км за 1:04.38. Вернув себе форму, он снова утверждает, что желает сосредоточить внимание на подготовке к марафону на Олимпийских играх 1932, дисциплине, которую выиграл в 1920 году кумир его детства, Ханнес Колехмайнен.

Отстранение[править]

В Стокгольмском матче Финляндия—Швеция[en] 1931 года на дистанции 800 метров произошла драка между бегунами. На заключительном банкете новый президент ФЛАФи[fr] и будущий президент Финляндии Урхо Кекконен объявил, что Финляндия не будет больше участвовать в этих матчах. Это заявление увеличило усилия Зигфрида Эдстрёма, шведского президента ИААФ и вице-президента МОК, объявить Нурми профессионалом, и, таким образом, отстранить его от участия в Олимпийских Играх.

Нурми обвиняли в получении больших призовых денег за мировой рекорд на 20 000 метров в 1931 году и больших компенсациях транспортных расходов на соревнованиях в Германии (Гданьске).

Обвинение в профессионализме (1932)[править]

В апреле 1932 Нурми был отстранен от международных соревнований. Он продолжал готовиться. 26 июня на отборочных соревнованиях в Выборге он пробежал короткий марафон (40,2 км) без питья с неофициальным рекордом мира 2:22. После этого его заявили на две дистанции — 10 000 метров и марафон. Но за два дня до старта марафона решением Международного олимпийского комитета Пааво Нурми был отстранён от участия в Олимпийских играх, проходивших в Лос-Анджелесе, так как был доказан факт зарабатывания им денег с помощью бега и он был признан профессионалом.

Дальнейшая спортивная карьера[править]

Нурми не стал профессионалом. Хотя на международные старты доступ ему был закрыт, он продолжал выступать на домашних соревнованиях. Чемпион Финляндии на 1500 м в 1933 году, он закончил свою спортивную карьеру 16 сентября 1934 года в Выборге.

«Его выступление, конечно, было показательным. Начал он очень хорошо, но на второй половине дистанции, видно, очень устал. Годы дали себя знать, и даже такой железный организм не мог сопротивляться наступающей старости. Нурми бежал 10 000 м и показал результат 31.39,2. Для него это было слабовато.»

— Януш Кусочинский[9]

За несколько недель до этого решением Конгресса ИААФ двенадцатью голосами против пяти его дисквалификация стала пожизненной. До конца жизни он чувствовал горечь от такого решения. Однако он вернулся на олимпийскую арену в 1952 году, на Олимпиаде в Хельсинки, где ему поручили зажечь олимпийский огонь. Олимпийский факел ему передал другой известный финский спортсмен — Ханнес Колехмайнен.

Достижения[править]

Олимпийские игры[править]

Нурми завоевал больше всех олимпийских медалей по лёгкой атлетике — 12. Как и Лариса Латынина, Марк Спитц и Карл Льюис[10], с девятью золотыми олимпийскими медалями (пять в Париже), он уступает только Майклу Фелпсу с его восемнадцатью[11]. В связи с этим, он часто считается величайшим легкоатлетом всех времен.

*OR : олимпийский рекорд

Рекорды[править]

«Летучий финн» установил 22 официальных и 13 неофициальных рекордов мира. Только в конце ХХ века, прыгун с шестом Сергей Бубка, установил 35 мировых рекордов (17 для открытых стадионов и 18 в залах), и таким образом превзошёл это достижение.

Дистанция Результат Город Дата

1500 м	3.52,6	Хельсинки	1924
1 миля	4.10,4	Стокгольм	1923
2000 м[sv]	5.26,3	Тампере	1924
2000 м	5.24,6	Куопио	1927
3 000 м	8.28,6	Турку	1922
3000 м	8.25,4	Берлин	1926
3000 м	8.20,4	Стокгольм	1926
2 мили[en]	8.59,6	Хельсинки	24.6.1931
3 мили	14.11,2	Стокгольм	1923[15]
5 000 м	14.35,4	Стокгольм	1922
5 000 м	14.28,2	Хельсинки	1924
4 мили	19.15,4	Выборг	1924[16]
5 миль	24.06,2	Выборг	1924[17]
6 миль	29.36,4	Лондон	1930[18]
10 000 м	30.40,2	Стокгольм	22.6.1921
10 000 м	30.06,2	Куопио	1924
15 000 м	46.49,6	Берлин	1928[17]
10 миль	50.15,0	Берлин	1928[19]
20 000 м[sv]	1:04.38,4	Стокгольм	3.9.1930
Часовой бег[sv]	<19210 м>	Берлин	10.7.1928
4x1500 м[sv]	16.26,2	Стокгольм	1926
4x1500 м	16.11,4	Выборг	1926

Не утверждены официально Дистанция Результат Город Дата

6 миль	29.41,2	Стокгольм	22.6.1921
10 000 м	29.50	Париж	1924

Другие рекорды[править]

Пааво Нурми участвовал в 300 соревнованиях, из которых проиграл после 1919 года лишь 15. Нурми удерживал мировые рекорды на 5000 и 10 000 м 2849 дней. Этот дубль повторил только в марте 2012 г. Кенениса Бекеле.

Подготовка[править]

Ещё во время активной спортивной карьеры Нурми сложилось общее мнение тренеров о том, что даже в Финляндии существовали более одарённые бегуны, чем Пааво. Только благодаря упорному труду и целеустремлённости он стал олимпийским чемпионом. Он был беспощадным по отношению к себе, но и быстро учился, читал спортивную литературу, проверял различные методики тренировок и испытывал своё тело под нагрузкой. Одним из его известных приёмов удлинять шаг было бежать позади поезда, держась рукой за задний вагон. (Ныне этот участок в Турку разобран, раньше поезд снижал скорость на подъёме на протяжении 2 км[20].) В пике своей формы, в 1924 году тренировки Нурми с апреля по сентябрь были трёхразовыми: с утра прогулка десять километров с перебежками, затем умывание и гимнастика; днём бег на 5 км, следуя секундомеру; и вечером пробежка 4-7 км. Нурми предпочитал бег по пересеченной местности и сложные трассы с подъёмами. Стиль Нурми с удлиннённым шагом требовал дополнительных сил, усиленной работы рук и ровного ритма дыхания. Всё это вырабатывалось в тренировках, стиль выглядел со стороны красивым и летящим, но на бегущих позади действовал подавляюще. Будучи среднего роста, Нурми ничем особо не вылелялся от других спортсменов, у него было обычное сердце[источник не указан 996 дней], нормальный для стайера пульс (в покое 45 ударов в минуту)[21], несмотря на родившуюся в Америке поговорку «низкий пульс — высокая такса».

После спортивной карьеры[править]

Ещё в конце спортивной карьеры Пааво Нурми начал вкладывать призовые в бизнес. Получивший образование в области конструирования, он ознакомился с деятельностью биржи читая Financial Times и слушая лекции по экономике. Он был бережливый, но это не препятствовало ему брать риски в сделках. Параллельно с торговлей ценными бумагами он строит 40 домов в Хельсинки. Как строитель он был такой же педант как и спортсмен и часто ходил смотреть стройплощадку. Он делал упор на качество стройматериалов. Нурми основал в 1936 компанию Asusteliike Paavo Nurmi Oy и был её исполнительным директором до 1973 года.

Публично Нурми пробежит ещё раз в 1952 году, на открытии Олимпийских игр, когда он получит честь внести олимпийский огонь на стадион. Без трения с международным олимпийским комитетом тут не обошлось, поскольку Нурми по прежнему считал своё зачисление в профессионалы 20 лет назад несправедливостью. После спортивной карьеры Нурми ещё хуже стал относиться к СМИ — говорят он согласился на интервью каналу ЮЛЕ на своё 70-летие лишь потому, что брал интерьвью сам президент Урхо Кекконен[20]. Недоступность Нурми для прессы не мешает «желтым» журналистам приписывать ему разные абсурдные высказывания и даже «признания» в применении допинга[22].

Пааво Нурми часто приводится как пример честного спортсмена, никогда не употреблявшего допинг.[23][24][25]

Надгробие семьи Пааво Нурми на кладбище Турку

Нурми недолго (1932—1935) был женат на Сильвии Лааксонен. В 1932 году родился сын Матти. Для следующего поколения Пааво Нурми остался мифическим персонажем, говорили, что по-настоящему он открыт только в беге. У него было мало друзей и ещё меньше тех, кому он верил. Даже сын признал, что не знает по-настоящему отца. Пааво Нурми не одобрял спортивные занятия сына и считал, что тот никогда не станет хорошим бегуном. Матти всё же в 1950-х годах бегал средние дистанции на национальном уровне[26].

11 июля 1957 года Матти в знаменитом забеге в Турку[de], когда «три Олави» (Салсола[fi], Салонен[fi] и Вуорисало[fi]) побили рекорд мира в беге на 1500 метров, был на далеком 9 месте с личным рекордом, уступающим рекорду отца 2,2 секунды.

Лучший результат Матти Нурми на 3000 метров равнялся рекорду отца, 800 метров он пробегал быстрее (1.53).

Пааво Нурми был вегетарианцем с 12 лет[27], Toivo Kaila пишет в своей книге, что вегетарианство продолжалось лишь до 18 лет. «Жизнь была трудна, и мы ели только зелёные овощи» — писал позднее с юмором Нурми.

Нурми писал о спорте, тексты опубликовывали спортивные общества Турку и Финляндии, а также Associated Press, чьи рассказы разошлись по всему миру. Эркки Веттенниеми собрал записи Пааво Нурми в антологию. Любимыми писателями бегуна были Ф. Э. Силланпяя и Лев Толстой.

Последние годы[править]

Нурми перенес инфаркт миокарда в конце 1950-х, однако, он продолжает свое дело до нового приступа в 1967 году, после которого он был парализован на одну сторону. В это время он назвал спорт пустой тратой времени, в сравнении с наукой и искусством.[источник не указан 2165 дней] Он основал научно-исследовательский центр сердечно-сосудистых заболеваний своего имени в 1968 г.

Пааво Нурми умер 2 октября 1973 в Хельсинки, абсолютно слепой и почти немой, после долгой болезни. Похоронен в семейной могиле в Турку.

Пааво Нурми на банкноте

1. ↑ Parienté et Billouin, 1997, p. 325
2. ↑ Parienté et Billouin, 1997, p. 326
3. ↑ Paavo Nurmi, de 'loper van de eeuw' overleden Nic Lemmens (1973), De Atletiekwereld nr. 20: KNAU (нид.)
4. ↑ Uit Indrukwekkend Olympisch debuut van Paavo Nurmi, gepubliceerd in Kroniek Olympische Spelen  (нид.)
5. ↑ Raevuori, 1997, p. 199—204, 437—438
6. ↑ 6,06,1 Американский тур Нурми в 1925 году, Национальный Олимпийский Комитет Финляндии  (англ.)
7. ↑ Олимпийские игры 1928 в Амстердаме, официальный отчет, www.la84foundation.org (англ.)
8. ↑ Paavo Nurmi in Olympic Games, Олимпийский музей Финляндии (англ.)
9. ↑ Кусочинский, 1975
10. ↑ http://news.yahoo.com/s/nm/20080812/ts_nm/olympics_dc_136
11. ↑ Wallechinsky David. The Complete Book of the Olympics: 2008 Edition. — Aurum Press[en], 2008. — P. 1178. — ISBN 978-1-84513-330-6. (англ.)
12. ↑ Ошибка цитирования Неверный тег <ref>; для сносок .D0.9A.D0.B124 не указан текст
13. ↑ Ошибка цитирования Неверный тег <ref>; для сносок .D0.9A.D0.BA20 не указан текст
14. ↑ Ошибка цитирования Неверный тег <ref>; для сносок .D0.9A.D0.BA24 не указан текст
15. ↑ улучшил Лаури Лехтинен, 1932
16. ↑ улучшил Януш Кусоциньский, 1932
17. ↑ 17,017,1 последний утвержденный рекорд; повторен
18. ↑ улучшил Илмари Салминен, 1937
19. ↑ Вильо Хейно[en], 1945
20. ↑ 20,020,1 Syvänen, 2000, p. 14
21. ↑ Гарт Гилмор «Бег ради жизни»
22. ↑ См., напр.,Горечь сладких побед. Вокруг Света. Проверено 31 января 2009. Архивировано из первоисточника 25 июня 2012.
23. ↑ Биографический центр. Пааво Нурми.
24. ↑ Допинг и спортивная этика  (фин.)
25. ↑ Допинг-скандалы раздирают американский спорт  (фин.)
26. ↑ Syvänen, 2000, p. 13
27. ↑ Helsingin Sanomat представила самое значительное спортивное достижение страны Arno Seiro, Jari Väliverronen. 22.6.2007
28. ↑ База данных JPL НАСА по малым телам Солнечной системы (1740) (англ.)

wp.wiki-wiki.ru

Paavo Nurmi – THE FLYING FINN – БИОГРАФИЯ

Пааво Нурми родился в Турку 13.6.1897 г. Дом семьи Нурми находился по адресу Яррумиехентие, 4 (Jarrumiehenkatu 4). Во время Олимпийских игр в Стокгольме в 1912 году Ханнес Колехмайнен завоевал три золотых медали и своим бегом «нанес Финляндию на карту мира». Его бег произвел на пятнадцатилетнего Пааво большое впечатление, и он принял решение добиться таких же результатов. Он стал делать пробежки все чаще и вскоре приобрел свои первые беговые кроссовки.

 

МАСТЕРСТВО ДОСТИГАЕТСЯ ТРЕНИРОВКОЙ

Размеры фигуры Пааво Нурми были идеальными для бегуна на длинные дистанции: рост 174 см, а вес перед соревнованиями 65 кг. Базовую информацию для тренировок Нурми находил сам. Он был одним из первых спортсменов высшего уровня, осознавших значение систематических тренировок. Тренировки Нурми состояли из ходьбы, бега и физических упражнений. С помощью секундомера Пааво Нурми учился чувствовать скорость и ее воздействие. В 1914 году Нурми стал членом Спортивного союза Турку, эмблемы которого он пронес через всю свою спортивную беговую карьеру. Свой первый рекорд Финляндии Пааво Нурми установил в Турку 29.5.1920 г. Дистанция составляла 3000 метров, а результат – 8.36,2.

 

ОЛИМПИЙСКИЕ ИГРЫ В АНТВЕРПЕНЕ В 1920 ГОДУ

Благодаря олимпийским победам в Антверпене Пааво Нурми стал национальной звездой и преемником Ханнеса Колехмайнена. Нурми испытал горечь поражения в своем первом олимпийском забеге на 5000 метров, проиграв французу Жозефу Гийемо. Этот случай остался единственным, когда Нурми проиграл иностранному бегуну в олимпийском финале. Помимо серебряной медали в забеге на 5000 метров в Антверпене Нурми получил золотые медали за дистанцию 10 000 метров, а также за кросс в командном и личном зачетах.

 

КРУШИТЕЛЬ РЕКОРДОВ

Три года, последующие за Олимпийскими играми в Антверпене, Пааво Нурми распоряжался беговыми дорожками стадионов, как самодержец. В программу входили планомерные и успешные рекорды мира в забегах на дистанции 1500 – 10 000 метров. Руководящий принцип Пааво Нурми был таков: “Когда соревнуешься со временем, то не следует спуртовать. Другие не выдерживают скорости, которая равномерно высока до самого конца…” В 1921–1923 гг. Пааво Нурми неоднократно побивал мировые рекорды. Свой первый мировой рекорд он пробежал в Стокгольме 22.6.1921 г.: 10 000 метров за время 30.40,2. После окончания сезона спортивных соревнований в 1923 году за Пааво Нурми числились мировые рекорды по трем видам бега на длинные дистанции: в беге на милю, на дистанцию 5000 метров и на дистанцию 10 000 метров. Ни один из бегунов не смог достичь подобного результата.

 

ОЛИМПИЙСКИЕ ИГРЫ В ПАРИЖЕ В 1924 ГОДУ

Олимпийские игры в Париже, проходившие в 1924 году, были большим торжеством как для Пааво Нурми, так и для всего финского спорта. За шесть дней Пааво Нурми выиграл 5 золотых медалей, 3 из которых были за личный, а 2 – за командный бег. Самые легендарные победы, принесшие ему золотые медали, Нурми одержал в соревнованиях на 1500 и 5000 метров, забеги на которые проходили в менее чем двухчасовом промежутке времени. Кроме того, Нурми получил золото за бег по пересеченной местности в личном и командном соревновании, а также в командном беге на 3000 метров. Французская газета “Le miroir des sports” так написала о Нурми: “Пааво Нурми превосходит  границы человеческих возможностей”.

 

В 1925 году Пааво Нурми посетил Соединенные Штаты со спортивным турне. В течение пяти месяцев он принял участие в 55 соревнованиях и помимо них – во многочисленных демонстрационных забегах. Нурми вышел победителем в пятидесяти трех соревнованиях, в одном пришел вторым и в одном сошел с дистанции. Большую часть соревнований Нурми бежал по крытым дорожкам. Весной 1925 года Соединенные Штаты переживали “лихорадку Нурми”. Пааво Нурми сделал Финляндию и финскую нацию известными более, чем кто-либо до него. Американцы называли Нурми “Летучим финном”, “Финном-призраком” и “Финским бегающим чудом”.

 

ПЕРЕЛОМНЫЙ МОМЕНТ КАРЬЕРЫ

Напряженный тур по Америке наложил свой отпечаток на великого бегуна. В 1925 году Нурми время от времени выступал на соревнованиях в Финляндии, но новых рекордов не установил. Его непревзойденными рекордами на олимпийских дистанциях 1500–10 000 метров остались показатели 1924 года – 3.52,6 (1500 м), 14.28,2 (5000 м) и 30.06,2 (10 000 м), каждый из которых представлял собой мировой рекорд. Год 1926 стал для Нурми переломным в его спортивной карьере. Начался медленный спуск c вершины, и соревнования с соперниками стали приобретать все более ровный характер.

 

ОЛИМПИЙСКИЕ ИГРЫ В АМСТЕРДАМЕ В 1928 ГОДУ

Третья по счету Олимпиада больше не вдохновляла Пааво Нурми. Ему был 31 год, и он в своей спортивной карьере завоевал уже восемь золотых олимпийских медалей и одну серебряную. Однако Нурми рассчитывал, что успех на Олимпиаде увеличит спрос на него в Америке, и в последнюю минуту принял решение о своем участии. Достижениями Нурми в Амстердаме стали золотая медаль в беге на 10 000 метров и серебряные медали за бег на дистанцию 5000 метров и за стипль-чез – бег на 3000 м с препятствиями.

 

НА ЧУЖИХ ДОРОЖКАХ

Осенью 1928 года Нурми заявил в своем интервью одной шведской газете: “Это безусловно мой последний сезон соревнований. Я старею. Я соревнуюсь уже 15 лет, и мне уже достаточно.” Нурми, тем не менее, продолжал свою беговую карьеру. Только теперь все больше и больше на чужестранных беговых дорожках. Год 1929 для Пааво Нурми начался с новых гастролей по Соединенным Штатам Америки. Летом 1930 года зрители вновь увидели на беговых дорожках знакомого всепобеждающего Нурми. В июне в Лондоне он улучшил остававшийся годами непревзойденным мировой рекорд на шестимильный забег, а в сентябре побил мировой рекорд в Стокгольме на дистанции 20 километров.

 

ОЛИМПИАДА В ЛОС-АНДЖЕЛЕСЕ В 1932 ГОДУ

В начале 1932 года Пааво Нурми тренировался для участия в четвертых для себя Олимпийских играх более упорно, чем когда бы то ни было. Его целью было увенчать свою спортивную карьеру золотой олимпийской медалью за марафон, как это ранее сделал Ханнес Колехмайнен. Помимо этого, в Лос-Анджелесе он был намерен принять участие в забеге на 10 000 метров. Решение о запрете на участие в соревнованиях, вынесенное весной 1932 года в связи с обвинениями в “тайном профессионализме”, не дало воплотиться этой мечте чемпиона…

В Олимпийской деревне Лос-Анджелеса Нурми напряженно тренировался, несмотря на больную ногу. По некоторым данным боль в ноге была настолько сильна, что Нурми едва мог передвигаться, не говоря уже о беге.

Невзирая на петиции, Международная любительская легкоатлетическая федерация (IAAF) не отменила запрет на соревнования для Пааво Нурми. Нурми следил за олимпийскими соревнованиями с трибуны, однако во время забега на 10 000 метров и марафона его там не видели. После марафона он коротко констатировал: “Я бы пришел на пять минут раньше”.

 

НАЦИОНАЛЬНЫЙ ЛЮБИТЕЛЬ

После признания его профессионалом Пааво Нурми больше не имел возможности участвовать в соревнованиях за рубежом… Спортивный союз Финляндии все же не признал вынесенного Нурми обвинения в профессионализме, и Нурми продолжал свою беговую карьеру на родине в качестве т.н. национального любителя вплоть до 1934 года. Пааво Нурми закончил свою спортивную карьеру 16 сентября 1934 года,  пробежав дистанцию 10 000 метров в Выборге за время 31.39,2.

 

ПОСЛЕ СПОРТИВНОЙ КАРЬЕРЫ

После окончания своей спортивной карьеры как бегуна Нурми сосредоточился на создании карьеры бизнесмена и строительного подрядчика. Капитал для коммерческой деятельности, Нурми накапливал торговлей ценными бумагами, начиная уже с 1920-х годов. Наиболее значительным и прибыльным бизнесом для Пааво Нурми стало строительство жилых домов. Он построил в разных районах Хельсинки около сорока жилых домов. Большинство из них располагалось в Лауттасаари, Мунккиниеми и Тёёлё. Помимо деловой деятельности в 1930-е и 1940-е годы Нурми занимался также подготовкой бегунов.

 

НА БЛАГО ОТЕЧЕСТВА

Хотя Пааво Нурми и сторонился публичности в своей работе и в личной жизни, в трудную минуту он готов был поставить свой имидж на службу финскому спорту и обществу. В трудные годы войны Финляндия особенно нуждалась в легендарном имени Пааво Нурми, имевшем большой вес за рубежом, особенно в Соединенных Штатах.

Во время Зимней войны, в начале весны 1940 года, Пааво Нурми вместе с Тайсто Мяки отправился в Соединенные Штаты Америки для участия в сборе средств в пользу Финляндии. В 1939 году Тайсто Мяки стал первым стайером, который преодолел дистанцию 10 000 метров менее чем за полчаса. В США Мяки принял участие в демонстрационных забегах, доходы от которых были переданы в качестве помощи Финляндии.

 

ОЛИМПИЙСКИЕ ИГРЫ В ХЕЛЬСИНКИ В 1952 ГОДУ

XV Летние Олимпийские игры проходили с 19 июля по 3 августа 1952 года в Хельсинки. Имя последнего факелоносца держалось в строжайшем секрете. Когда на табло вспыхнул текст “Олимпийский факел вносит на стадион Пааво Нурми”, собравшаяся на стадионе толпа из 70 000 зрителей на мгновение притихла. Потом трибуны взорвались бурными приветствиями героя. Многие люди были тронуты до слез.

Пааво Нурми зажег огонь в чаше, стоящей на поле посреди стадиона, и передал факел для доставки его в башню стадиона, где еще один Олимпийский огонь зажег Ханнес Колехмайнен.

 

ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ ЖИЗНИ

Основными чертами характера Пааво Нурми были ум, замкнутость и целеустремленность. В минуты меланхолии, в особенности старея, он принялся отрицать всю ценность своей уникальной спортивной карьеры. “Только настоящая работа, наука и искусство имеют какую-то ценность”. Пааво Нурми никогда не предавался неторопливому пенсионному отдыху. Оправившись в конце 1950-х годов от коронарного тромбоза, он прожил несколько здоровых лет в усердном труде вплоть до 1967 года, когда он заболел снова. В 1968 году Пааво Нурми основал фонд для финансирования исследований в области сердечно-сосудистых заболеваний и народного здравоохранения. Фонд получил от него в качестве пожертвования два жилых дома, а также более миллиона марок.

 

Пааво Нурми умер в Хельсинки 2 октября 1973 года. Его кончина была отмечена во всем мире. Газеты различных стран опубликовали хвалебные некрологи. Министр образования Марьятта Вяянянен в своей речи в память Нурми произнесла: “Рекорды побиваются рекордами, золотые медали теряют свой блеск, на победителя находится победитель. В историческим смысле Пааво Нурми непобедим”.

Пааво Нурми был похоронен 11.10.1973 г. на государственные средства и с государственными почестями. Памятная церемония состоялась в Старой церкви города Хельсинки. Гроб с чемпионом автомобильным кортежем был транспортирован из Хельсинки в Турку, где Нурми похоронили в семейной могиле на Старом кладбище.

 

Пааво Нурми был удостоен многочисленных наград. Он также был автором тысяч статей и целого ряда книг. После Олимпийских игр в Париже в 1924 году Государственный совет Финляндии заказал у скульптора Вяйнё Аалтонена статую бегуна, посвященную Пааво Нурми. Статуя была отлита в 1952 году вместе с двумя дополнительными экземплярами, один из которых был установлен в Хельсинки перед Олимпийским стадионом, а другой – в Турку. Оригинал, входящий в коллекцию Национального художественного музея “Атенеум”, был установлен перед зданием факультета спортивных наук университета Ювяскюля в 1983 году. В 1994 году была отлита еще одна копия скульптуры для парка Олимпийского музея МОК в Лозанне, Швейцария.

В честь великого олимпийского героя были также отштампованы медали и выпущены марки. Его именем названы улицы и даже одна планета. Пааво Нурми, вероятно, является также единственным в мире узнаваемым по имени олимпийским спортсменом, который был выбран темой денежной ассигнации. На обратной стороне находящегося в обороте в период 1987-93 гг. денежного знака в 10 марок был изображен Олимпийский стадион Хельсинки.

paavonurmi.fi

Пааво Нурми. Paavo Johannes Nurmi

Нурми Пааво родился 13 июня 1897 года в городе Турку. Легкой атлетикой он занимался с детства. В 13 лет Пааво уже был чемпионом школы, а в возрасте 21 года на армейских соревнованиях выиграл забег на 20 километров, обогнав ближайшего преследователя на полчаса. За свои достижения, как и великий бегун Ханнес Колехмайнен, Пааво Нурми получил прозвище «летающий финн».

    В большом спорте он впервые заявил о себе на летних Олимпийских играх в Антверпене в 1920 году. Самый первый вид своей олимпийской программы - забег на 5 тысяч метров - Нурми по неопытности проиграл. Однако уже через три дня он исправил промах, выиграв «золото» на дистанции 10 тысяч метров, а затем получив еще две первые награды - в личном и командном кроссе на 10 тысяч метров. В итоге уже с первой своей Олимпиады Нурми вернулся трехкратным олимпийским чемпионом. Следующие три года были в жизни Пааво Нурми, пожалуй, самыми звездными: с 1921 по 1924 годы он установил 24 мировых рекорда на дистанциях от 1,5 до 20 тысяч метров.

    На Олимпиаде 1924 года в Париже финский стайер выиграл пять золотых медалей. Интересно, что соревнования в беге на дистанциях 1,5 тысячи и 5 тысяч метров проводились в один день буквально друг за другом, и Нурми сумел завоевать еще одно золото и установить еще один мировой рекорд в тот момент, когда его соперники по первому забегу только-только приходили в себя после финиша. Одну золотую и две серебряные медали Нурми завоевал на Олимпиаде 1928 года.

    От участия в Играх 1932 года знаменитого финского бегуна отстранил Международный олимпийский комитет, узнавший о том, что Нурми выступает в соревнованиях за деньги, то есть является профессиональным спортсменом.

    Тем не менее, в 1952 году Пааво Нурми, великий финский легкоатлет, зажигал Олимпийский огонь на XV летних Играх в Хельсинки. Этой чести он удостоился вместе с другим знаменитым бегуном – Ханнесом Колехмайненом. Зрителям спортивных соревнований Нурми запомнился еще и тем, что на всех дистанциях во время бега он неизменно поглядывал на циферблат секундомера, а на последнем круге, как правило, отбрасывал часы и летел вперед в последнем броске, ставя рекорд за рекордом. Сам же Нурми на вопросы о том, почему секундомер стал его постоянным спутником, отвечал, что намерен опередить в беге не соперника, а время.

    Еще во время спортивной карьеры Пааво умело вкладывал призовые деньги в бизнес, поэтому оставив спорт он всецело занялся образованием и бизнесом – в частности, строительным и торговлей ценными бумагами.

    А еще, в 1968 году, он основал научно-исследовательский центр сердечно-сосудистых заболеваний своего имени.

    Умер «летающий финн» Пааво Йоханнес Нурми 2 октября 1973 года в Хельсинки.

ruspekh.ru

---

• 
  Светлана федоткина
• 
  Спортсмен попов александр
• 
  Анонсы спортивных событий
• 
  Монаков дмитрий
• 
  Литуев юрий николаевич
• 
  Логотип олимпиада 80
• 
  Имя нашей олимпийской чемпионки в прыжках с шестом
• 
  Андрей сильнов олимпийский чемпион
• 
  Международный олимпийский комитет страны участники
• 
  Олимпийские чемпионы казахстана в лондоне 2018
• 
  Олимпийские чемпионы казахстана 2018 в лондоне

---