ПЬЕР ДЕ КУБЕРТЕН — ФРАНЦУЗСКИЙ ГЕНИЙ СПОРТА, КОТОРЫЙ СОЗДАЛ СОВРЕМЕННЫЕ ОЛИМПИЙСКИЕ ИГРЫ

Пресс-служба Международного олимпийского комитета опубликовала статью об основателе современного олимпийского движения Пьере де Кубертене, который ушел из жизни 2 сентября 1937 года. В материале рассказывается о возрождении олимпийского движения, с какими трудностями пришлось столкнуться при организации Игр.

Вечером 23 июня 1894 года, вовремя заключительного дня международного олимпийского конгресса в Париже, барон Пьер де Кубертен произнес красноречивый тост перед своими коллегами, которые помогли ему открыть новую и яркую страницу в мировом спорте.

«Я поднимаю свой бокал за олимпийскую идею, которая спустя века забвения, подобно лучу солнечного света вернулась, чтобы осветить порог XX столетия мечтой радостной надежды», — сказал он.

В тот вечер 31-летний барон почувствовал, что достиг невозможного. Ему удалось воскресить легендарный древний ритуал, который был потерян для человечества более чем на 15 веков. На роскошном банкете в Le Pré Catelan в Буа-де-Булонь, когда огни факелов мерцали в озере, прекрасная и богатая невеста барона Мари Ротан была переполнена гордостью за своего мужа.

Семью днями ранее Пьер де Кубертен организовал собрание, в котором приняли участие аристократы, государственные министры, военные офицеры, педагоги, спортсмены, писатели, священники, борцы за мир, поэты, музыканты и оперные дивы, поддержав идею барона о проведении Олимпиад в большом зале Сорбонны.

В тот вечер (23 июня 1894 года) барон стал отцом современного олимпийского движения. 

Увлекательное аристократичное детство, разрушенное войной

Пьер де Фреди, известный как барон Кубертен, родился в Париже 1 января 1863 года в мире аристократических привилегий и культурных утончений во Второй империи Наполеона III. Пьер стал четвертым ребенком барона Шарля де Кубертена, классического религиозного художника, и его жены Мари-Марсель Жиго де Крисеной.

Его семья часто путешествовала. В зависимости от времени года, Кубертены  проводили весну в шале в кругу художников в городе Этрета; лето проходило в доме матери Шато-де-Мирвилле в 20 милях от побережья Нормандии. Осенью они отправлялись на юг в родовое поместье Шато-де-Кубертен в долине Сен-Реми-ле-Шеврёз, недалеко от Версальского дворца, а затем возвращались в свой пятиэтажный таунхаус на улице Удино, 20 в модном седьмом округе Парижа. 

Идеальное детство Пьера разрушила франко-прусская война, которая разрушила Вторую империю и породила Третью республику, чья первая незавидная задача состояла в том, чтобы сокрушить жестоких революционеров Коммуны, послевоенное восстание, в ходе которого были сожжены Дворец Тюильри, Дворец правосудия, Hôtel de Ville и много дворянских особняков — и потеряли 20 тыс. жизней в «Кровавую неделю».

Семья Кубертенов вернулась в столицу, после всех бурных событий. Париж был в тлеющих руинах. Дом на улице Удино уцелел, но война оставила шрамы в душе мальчика. Как вспоминал Пьер де Кубертен он прятался в своей комнате и проводил там большую часть своего времени на протяжении следующих двух лет, создавая воображаемую страну — Королевство Хорватия — царство фантазий, где он восстановил порядок и придумал лучший мир.

В Сент-Игнасе, новой дневной школе иезуитов на Правобережье, Пьер оказался блестящим учеником, очарованный классическим миром древних греков и римлян. В 1874 году, когда ему было 11 лет, немцы начали масштабные раскопки древней Олимпии. Из-под земли достали 40 памятников, 130 статуй, 6 тыс. монет, 13 тыс. бронзовых предметов, использовавшихся для жертвоприношений мифологическим богам, и открыли 400 надписей. 

«Ничего в древней истории не дало мне больше пищи для размышления, чем Олимпия», — говорил барон.

Введение спорта во французское образование

Как и многие молодые французские аристократы, Пьер видел будущее  демократическим и равноправным. Отказавшись от планов по предложению семьи сделать карьеру в церкви или армии, вместо этого он нашел свое призвание в стремлении реформировать французское образование. Он неоднократно посещал Англию, где изучал процесс преподавания в местных колледжах и университетах. Пьер де Кубертен хотел внедрить в систему французского образования такие стандарты и продвигать в школах виды спорта, такие как регби, для развития детей.

В течение нескольких лет Кубертен посещал Политическую школу наук и общался с ведущими интеллектуалами Франции, которые помогли сформировать его идеи об образовании в новом обществе.

В 1887 году Кубертен услышал выступление Жюля Симона с докладом на ежегодной ассамблее профсоюзов Фредерика Ле Пле на тему социального мира, требуя «права на игру» для всех французских студентов. Хотя ему тогда было всего 24 года, Пьеру удалось заключить альянс с 73-летним Жюлем Симоном, бывшим премьер-министром Франции, который сразу принял идеи барона.

Благодаря Жюлю Симону Пьер де Кубертен получил поддержку своих идеи реформ образования. С созданием в 1888 году комитета Жюля Симона, призванного популяризировать спорт в клубах и школах, Кубертен оказался в первых рядах французской реформы образования. Однако его предложения развивать спорт во Франции по примеру Англии вызвали в кругах оппозиции обвинения в государственной измене. В этом противостоянии барону удалось победить благодаря, в том числе, проведению одной из самых крупных мировых выставок XIX века – Всемирной выставке 1889 года в Париже.    

Чтобы продемонстрировать стабильность и прогресс Третьей республики — и отпраздновать столетие Французской революции — Парижская выставка 1889 года ошеломила мир. С новой Эйфелевой башней выставку с мая по октябрь  посетили 32 миллиона человек.

Во время Всемирной выставки Пьер де Кубертен провел Конгресс по физическому воспитанию, представил результаты международного спортивного опроса, и помог организовать пять спортивных парадов. 

Барон также принял участие в Первом всемирном конгрессе мира, чтобы услышать программную речь Жюля Симона и наладить общение с лидерами растущего международного движения за мир. 

Появление движения дружбы и мира через спорт

Пьер де Кубертен перед завершением Всемирной выставки отправился в первую из двух поездок в США с официальной миссией Министерства общественного образования Франции.

За четыре месяца он посетил два десятка колледжей и университетов и собрал данные, чтобы доказать во Франции, что английская модель развития спорта в учреждениях образования уже принята на международном уровне. Во время своего путешествия барон укрепил дружеские отношения с Уильямом Миллиганом Слоаном, профессором философии и истории в Принстонском университете и главой его спортивного комитета. Слоан станет одним из самых сильных олимпийских союзников барона в последующие годы — и поможет привлечь на свою олимпийскую орбиту будущего президента США Теодора Рузвельта и трех самых влиятельных ректоров университетов в американском образовании: Чарльза Уильяма Элиота из Гарварда, Дэниела Койта Гилмана из Университета Джонса Хопкинса и Эндрю Диксон Уайта из Корнелла.

После возвращения во Францию для Кубертена 1890 год стал переломным. Он руководил созданием Французского атлетического союза (USFSA), который объединил более 62 спортивных обществ с 7 тыс. участниками.

Партнером барона выступил Анри Дидон. Они организовали первый легкоатлетический чемпионат между государственными, частными и религиозными школами в Иль-де-Франс.

Фраза, которую на латыни произнес Анри Дидон, Citius Altius Fortius (Быстрее! Выше! Сильнее!), стал объединяющим призывом к школьному спорту, а позже официальным девизом олимпийского движения.

По мере развития своей идеи Кубертен осознавал, что Олимпийские игры могут помочь популяризации спорта на местном уровне и одновременно объединить мир. В ноябре 1892 года он выступил со своим первым предложением возродить Олимпийские игры.

Его предложение не нашло поддержки, вызвав смех, но барон не останавливался. Спустя полтора года, 16 июня 1894-го, на открытии Олимпийского конгресса в Большом зале Сорбонны Олимпийские игры были возрождены. 2 тыс. собравшихся делегатов присоединились к делу Пьере де Кубертена. Из 78 почетных гостей, перечисленных в программе, более половины были непосредственно связаны с движением за мир. 

Афины-1896 и борьба за контроль над Играми

В Греции с особым воодушевлением ожидали начала соревнований. Однако, вскоре стали очевидны серьезные трудности, которые предстояло преодолеть организаторам Игр. Проведение соревнований столь высокого уровня требовало солидных финансовых затрат, в стране же бушевал экономический и политический кризис.

Барон Пьер де Кубертен провел две недели в Афинах, пытаясь спасти Олимпийские игры от катастрофы. Ему удалось получить поддержку королевской семьи и встретиться с наследным принцем Константином.

Интерес к Олимпийским играм 1896 года в Афинах превзошел ожидания организаторов. В городе с населением 100  тыс. человек церемония открытия собрала 120 тыс. — 70 тыс. разместились на сверкающих белых мраморных скамьях отреставрированного стадиона и еще 50 тыс. на склонах холмов, возвышающихся за его стенами.

Зрители были в восторге от соревнований, особенно когда американская команда из десяти человек боролась с греками за первенство в легкой атлетике.

В пятый день Игр древняя история и современный спорт соединились в волшебной алхимии, когда Спиридон Луис, греческий фермер, выступавший в  традиционной юбке-фустанелле, выиграл марафон и стал национальным Греции.

От катастрофы к славе

На Олимпийском конгрессе в Гавре в 1897 году барон ожидал, что его родной город Париж проведет на высоком уровне II Олимпийские игры, которые были запланированы как спортивный праздник во время очередной Всемирной  выставки 1900 года. К сожалению, Кубертен встретил сопротивление всемогущего куратора выставки Альфреда Пикарда, который не скрывал своего равнодушия к спорту. 

Без ресурсов или персонала, необходимого для проведения соревнований, состоялись лишь отдельные спортивные мероприятия. Пьеру де Кубертену пришлось выдержать конкуренцию и со стороны американца Джеймса Э. Салливана, который попытался заключить союз с англичанами, чтобы перехватить лидерство в олимпийском движении.

Как и Игры в Париже,  главные старты 1904 года в Сент-Луисе (США) получились второстепенными на выставке очередной Всемирной выставки. 

Пьер де Кубертен не присутствовал в Сент-Луисе и был озабочен семейными делами, где требовалась его помощь сыну Жаку.

Вернувшись к работе, барон планировал провести Игры 1908 года в Риме, надеясь устроить праздник, соразмерный его видению олимпийского движения. Но мечтам сбыться не удалось. 5 апреля 1906 года произошло извержение Везувия, что вызвало чрезвычайную ситуацию в Италии. Катастрофа перечеркнула все планы. Все казалось потеряло смысл, но англичане предложили провести Игры в Лондоне и помогли спасти олимпийское движение. По количеству участников Олимпиада-1908 в Лондоне получилась самой крупной на тот момент. 

Спустя четыре года в Стокгольме в 1912 году Олимпиада, наконец, отразила концепцию Пьера де Кубертена о соединении спорта и культуры. «Никогда еще шведское лето не было таким великолепным», — писал Кубертен о Играх в Швеции.

Олимпийское движение в период между двумя мировыми войнами

Когда военные действия Первой мировой войны охватили Францию в 1914 году, барон решил перенести штаб-квартиру МОК из Парижа в Лозанну (Швейцария)  и временно передал председательство в МОК своему швейцарскому коллеге Жоффруа де Блоне.

Игры 1916 года в Берлине должны были быть отменены, в результате чего у движения Кубертена было неопределенное будущее. 

Через месяц после подписания перемирия в 1918 году барон написал письмо, в котором объявил, что Игры в 1920 году пройдут в Антверпене. Французское спортивное сообщество выразило протест против выбора Антверпена, а не Парижа и потребовало от Лиги Наций взять под контроль олимпийское движение.

Барон удержал курс и снова дал жизнь современным Олимпиадам. Тем не менее, он признавал, что его авторитарный стиль управления мешают развития олимпизму. В своих «Олимпийских мемуарах» он назвал свой следующий стратегический ход «виртуозным переворотом». В 1921 году он удивил своих противников и друзей, опубликовав письмо с объявлением о своем уходе в отставку и попросил своих коллег выполнить его просьбу — и провести Олимпийские игры 1924 года в Париже.

МОК согласился с этим предложением, и французская оппозиция отступила. Игры-1924 в Париже стали последней Олимпиадой, которую курировал Кубертен. В следующем году он вышел на пенсию на конгрессе МОК в Праге, напомнив своим коллегам о необходимости соблюдать главные принципы олимпийского движения.

Пьер де Кубертен объявил, что вернется к реформам образования, которые он проводил в течение последних 40 лет. Верный своему слову, барон вскоре основал Union Pédagogique Universelle и Bureau lnternational de Pédagogie Sportive, чтобы продвигать образование и спорт. Все еще жаждущий интеллектуального и литературного признания, барон опубликовал четырехтомную «Всемирную историю мира» в 1926–27 годах в возрасте 64 лет. Вместе со своим верным другом доктором Фрэнсисом Мессерли он основал Олимпийскую библиотеку в Лозанне и работал не покладая рук.

Более он никогда не посещал Олимпиады, но наблюдал как Игры в Амстердаме в 1928-м и Лос-Анджелесе в 1932 году вывели главные старты четырехлетия на новую высоту. В 1930 году было принято решение о проведении XI Олимпиады в Берлине, барон не скрывал радости за своих коллег Карла Диема и Теодора Левальда, которые добивались проведения Олимпийских игр в Германии в течение 20 лет. Однако в 1933 году к власти в Германии пришли нацисты и Олимпиаду 1936 года  многие страны планировали бойкотировать. Призыв почти забытого барона Пьера де Кубертена не делать этого сыграл одну из ключевых ролей в проведении Игр в Берлине.   

2 сентября 1937 года Пьер де Кубертен потерял сознание и умер во время своей ежедневной прогулки в парке Ла-Гранж в Женеве. Его сердце, по желанию барона, было помещено в колонну, воздвигнутую в его честь в древней Олимпии.

Родившись аристократом, он стал лучшим примером простого человека. Пьер де Кубертен являлся бесспорным интеллектуальным лидером олимпийского движения. 

Пьер де Кубертен был невысокого роста — всего 161 см, но по своему вкладу в всем параметрам его достижения отмечают его как гиганта прошлого века. Являясь талантливым предпринимателем, он был одним из первых, кто увидел международную привлекательность современного спорта, и первым, кто увидел возможности использовать его в социальных и образовательных целях. В то время, когда демократия распространялась и искала свою опору по всему миру, Кубертен рассматривал уроки спорта — дисциплины, настойчивости, жертвенности и командной работы — как черты характера для граждан. В то время, когда война угрожала нашему миру, он начал глобальное соревнование, чтобы продвинуть международное понимание и мир во всем мире.  

Хотя сегодня барон Пьер де Кубертен не широко известен за пределами олимпийской семьи, он явно был гением спорта. Его самопожертвование было суровым, но его наследие превзошло все ожидания. 

Olympic.org

Фото: МОК

Перевод: Пресс-служба НОК Беларуси

Возрождение Олимпийских игр — Антон Скоселев

Антон Скоселев,
16 июня 2018, 00:05 — REGNUM Глядя на историю из дня сегодняшнего, невольно ловишь себя на мысли, что есть вещи, существование которых кажется само собой разумеющимся. Человеку XXI века такое явление как Олимпийские игры кажется настолько очевидным, что даже не возникает вопроса, почему оно вообще существует и когда появилось.

Василий Верещагин. Сцена из Олимпийских игр. Борьба (фрагмент). 1860

Сегодня инфраструктура, сложившаяся вокруг Олимпиад, поражает своей масштабностью. Тут и Международный олимпийский комитет (МОК), и множество спортивных организаций, и десятки тысяч спортсменов, и миллионы болельщиков. Трудно себе представить, что чуть более ста лет назад всего этого не было.

Пловец Альфред Хайош, двукратный чемпион Олимпийских игр 1896 года на дистанциях 100 и 1200 м вольным стилем

Олимпийское движение начало свой отсчёт с международного конгресса, который открылся 16 июня 1894 года в Сорбонне. На мероприятии присутствовали делегаты из 49 спортивных сообществ 12 стран, в том числе России, Англии, Франции, США, Италии, Испании, Бельгии и других. Они и приняли решение о возрождении Олимпийских игр.

Основная заслуга в проведении конгресса принадлежит французскому общественному деятелю Пьеру де Кубертену, который в январе 1894 года разослал по зарубежным спортивным организациям приглашения и программу мероприятия.

Пьер де Кубертен. Около 1925 года

Dutch National Archives

Однако стоит отметить, что мысль о возрождении Олимпийских игр не возникла спонтанно. Во второй половине XIX века в европейских странах растёт интерес к массовым занятиям спортом и начинаются широкие спортивные, и в том числе международные, контакты. В это же время создаются первые спортивные объединения. Так, в 1863 году родоначальники футбола, англичане, создали футбольную лигу. Там же, в Англии, в 1864 году прошли соревнования между студенческими командами по лёгкой атлетике, включавшие в себя бег с барьерами, прыжки в высоту и длину. В 1881 году появляется Европейская ассоциация гимнастики, а в 1888 году создаётся любительский легкоатлетический союз в Америке.

Параллельно с этим происходит рост интереса к Древней Греции и, в частности, к древним олимпийским играм. В 60−70-е годы XIX века были проведены масштабные раскопки в Олимпии, и появились на свет работы археологов, посвящённые этому феномену древней истории.

Руины палестры — школы, где тренировались древнегреческие атлеты

Bgabel

Поэтому мысль о проведении крупных международных соревнований, что называется, витала в воздухе.

Кубертен определил, что современные Олимпийские игры, как и древние, должны проводиться раз в четыре года. В них должны участвовать только взрослые. Они должны проводиться в разных странах, быть международными и современными, т. е. включать те виды спорта, которые популярны в XIX веке. Кроме того, Кубертен предложил ввести строгие определения «любителя», а деньги использовать только для организации и проведения соревнований.

Наиболее важной частью работы конгресса стало создание МОК и утверждение Олимпийской хартии, которая была разработана Кубертеном и стала основополагающим документом олимпийского движения.

«Цель Олимпизма заключается в том, чтобы поставить спорт на службу гармоничного развития человечества, способствуя созданию мирного общества, заботящегося о сохранении человеческого достоинства», — гласит один из принципов хартии.

Первый состав Международного Олимпийского комитета (МОК). 1896

Но, как это часто бывает, прекрасная идея со временем превращается в свою полную противоположность, и на территорию, по замыслу Кубертена, свободную от постороннего вмешательства, вторгается мировая политика. Впервые это произошло на Олимпиаде 1936 года, которую провели в нацистской Германии. Это стало первым ударом по любимому детищу знаменитого француза за год до его смерти.

Но и сегодня политика нещадно вторгается в мировой спорт. В наши дни олимпийское движение превратилось в инструмент политического влияния. Невероятное количество допинговых скандалов, необоснованного отстранения спортсменов и отсутствие внятной позиции МОК по многим вопросам стало нормой. За примерами далеко ходить не надо: достаточно вспомнить зимнюю Олимпиаду 2018 года в Пхёнчхане и летнюю 2016 года — в Рио-де-Жанейро.

И уже знаменитые строки из «Оды спорту», написанные Кубертеном, не кажутся чем-то незыблемым. Слова «О Спорт! Ты — мир!» уже не относятся к современному миру, спорт становится войной. По крайней мере, его пытаются превратить в инструмент войны.

Тем не менее старания Кубертена не были напрасными. Олимпийский конгресс 1894 года заложил основы самого массового и самого значимого спортивного явления современности, которые не так-то просто разрушить. Олимпизм представляет собой философию жизни и соединяет спорт с культурой и образованием, а обычный спортсмен раз в четыре года получает возможность вписать своё имя в историю.

Древнегреческая Олимпия. Иллюстрация 1891 года

Спорт, понятый по-кубертеновски, с позиции гуманизма, сохраняет гигантский потенциал для движения человечества по пути развития.

Эбен Александер и возрождение современных Олимпийских игр — История на холме

Толпа на Олимпийском стадионе, Афины, Греция, 8 апреля 1896 года. Документы Эбена Александра, Южное историческое собрание.

Несколько дней назад мы опубликовали сообщение в блоге, посвященное истории спортсменов UNC на летних Олимпийских играх, начиная с участия Гарри Уильямсона в летних играх 1936 года. Оказывается, связь Каролины с Олимпийскими играми уходит корнями еще дальше.

Когда Олимпийские игры были возрождены и первые современные Олимпийские игры были проведены в Афинах, Греция, в 189 г.6, там был преподаватель UNC Эбен Александер. Александр был профессором греческого языка в Каролине и служил послом Соединенных Штатов в Греции и Сербии с 1893 по 1897 год.

Эбен Александер, 1907 (Якети Як)

Когда Пьер де Кубертен, французский педагог, которому приписывают создание современного олимпийского движения, начал говорить о возрождении Олимпийских игр, он нашел активного союзника в Александре, который был одним из первые участники комитета собрались на Олимпиаду. Александр распространил новости об играх еще в Соединенных Штатах и ​​помог набрать большой контингент спортсменов, которые приехали в Афины на игры. Присутствие американских спортсменов и болельщиков гарантировало, что в играх не будет доминировать Греция и другие европейские страны, и помогло заручиться поддержкой Олимпийских игр как действительно международного соревнования.

Небольшая коллекция бумаг Александра находится в Южной исторической коллекции библиотеки Уилсона. Среди них несколько писем, связанных с первой Олимпиадой, и фотография, показанная выше.

Влияние Александра на убеждение американских спортсменов приехать в Грецию видно из письма Принстонского университета со списком спортсменов, которых они отправляли на игры (большинство первых американских олимпийцев были звездами легкой атлетики колледжей из школ Лиги плюща). Еще более интересна стенограмма письма жены Александра, Мэрион Ховард-Смит Александер, в которой описывается сцена на Олимпийском стадионе во время игр.

14 апреля 1896 года Мэрион Ховард-Смит Александер написала письмо своей сестре Элеоноре Ховард-Смит, описывая сцену в Афинах на первых современных Олимпийских играх. Она написала:

Должна начать с того, что стадион с тысячами людей и прекрасным видом на него запомнился на всю жизнь. Многие люди будут горько сожалеть об этом, когда узнают от своих друзей, насколько успешными и интересными были игры. Наши мальчики, которые почти каждый день подметали поля славы, очень любимы греками. В частности, один парень, когда он выходил на улицу, сопровождался восхищенной толпой, выкрикивающей «NIKE», что означает «победитель».

В 1897 году, после избрания Уильяма МакКинли, Александр покинул Грецию и вернулся к преподаванию в Чапел-Хилл. Он оставался на факультете до своей смерти в 1910 году. Во многих некрологах роль Александра в содействии возрождению Олимпийских игр считалась одним из самых значительных достижений в его карьере.

Автор Николас ГрэмОпубликовано 11 августа 2016 г. Рубрики UNC, Без рубрики, История университета

Удары ногами по голеням, гонки для старух и другие мероприятия британских досовременных игр.

Доктор Уильям Пенни Брукс, «дедушка современных Олимпийских игр».

Фото предоставлено Олимпийским обществом Венлока.

Греческие патриоты могут косо смотреть на то, что Лондон принимает свои третьи Олимпийские игры, в то время как древний создатель этого мероприятия принимал их всего дважды. С одной стороны, обида понятна. Классические игры были величайшей эмблемой эллинской культуры на протяжении почти 11 веков, начиная с 776 г. до н.э. до 393 г. н.э. Но современное возрождение Олимпийских игр в 189 г.6, после 1500-летнего перерыва, — это не черно-белый рассказ о краже греческого ритуала. На самом деле реставрация 199028-го -го века могла никогда не произойти без усилий британцев, особенно группы эксцентричных викторианцев из высших слоев общества, одержимых спортом, классикой и идеализированными мужскими формами в греческом искусстве.

Даже в древней Британии, аванпосте Римской империи в 43-410 гг., легкая атлетика в греческом стиле не была неизвестна. Провинциальные города, такие как Бат, имели свои термы , отапливаемые банные комплексы с великолепными крытыми бассейнами и пристроенной палестрой для занятий в почитаемом греческом стиле. Хотя гладиаторские бои были более популярны среди британской толпы, были обнаружены фрагменты глиняной посуды, стекла и мозаики, изображающие греческие спортивные состязания, такие как метание диска, борьба и бокс. За гонками на колесницах, ключевым событием Олимпийских игр, также следили с энтузиазмом: в 2004 году археологи раскопали в Колчестере стадион, которому около 2000 лет.

Древние Олимпийские игры закончились в четвертом веке, когда их языческие ритуалы больше не терпели христианские императоры, а сама Римская империя рушилась под тяжестью нашествий варваров. Великолепная святыня, где проводились игры, Олимпия, неоднократно подвергалась разграблению, ее сокровища уничтожались, а о ее местонахождении забывали все, кроме местных крестьян. Только через 1000 лет, в эпоху Возрождения, британцы присоединятся к европейскому возрождению интереса к классическому миру. Древние саги стали зерном для Шекспира, а олимпийские оды Пиндара наделили имя Олимпии волшебным перстнем-талисманом.

Современное изображение «Олимпийских игр» Роберта Довера.

Фото предоставлено Wikimedia Commons.

Именно в этот период экстравагантный, любящий историю адвокат по имени Роберт Довер созвал фестиваль «Олимпик» на зеленых холмах Котсуолдса. В то время, в 1620-х годах, пуритане нападали на традиционные сельские фестивали Англии за пропаганду азартных игр, пьянства и непристойного поведения. Олимпийские игры в Дувре были актом неповиновения этому суровому движению и, как ежегодное мероприятие, привлекали тысячи зрителей всех социальных классов, чтобы сидеть на грязных склонах холмов недалеко от деревни Чиппинг-Кэмпден. В расписании были самые разные виды спорта, в том числе метание молота, травля медведя, удары ногой по голени и жестокая «драка дубинками», в результате которой участники остались беззубыми и окровавленными (случайное отголосок самого жестокого древнегреческого телесного контакта). спорт, панкратион ).

Весь фестиваль был отмечен обильным употреблением эля и добродушной вольностью, хотя Дувр также включил «гомеровскую арфистку» в попытке поднять тон и таким образом привлечь дворянство. Один английский поэт в 1636 году назвал Дувра «героем нашего века». Но буйный праздник не мог продолжаться. Игры в Котсуолде были отменены в 1642 году из-за близлежащих боевых действий во время гражданской войны. Довер умер с разбитым сердцем восемь лет спустя.

Наша современная концепция спорта родилась два столетия спустя в викторианской Британии. В этот период растущий средний класс подавлял беззаконные, жестокие сельские соревнования в пользу более цивилизованных и регулируемых дел. Учителя эксклюзивных школ, таких как Итон и Регби, начали настаивать на том, что физическое воспитание имеет решающее значение для здоровья, морального благополучия, командного духа и общей «мужественности характера». Были кодифицированы правила для организованных командных видов спорта, таких как футбол. Европейцы и американцы сначала с удивлением, а затем с восхищением наблюдали, как культ спорта утвердился в викторианском обществе и, казалось, шел рука об руку с непобедимостью Британской империи.

Древнегреческие соревнования, такие как метание диска, были почти забыты, пока викторианские ученые не возродили их.

Авторские права Лесли Теландер.

Эта новая страсть к физическим упражнениям естественным образом сочеталась с любопытством к Древней Греции, которое росло на протяжении всего XIX ^-го -го века. Интерес возродился в 1766 году, когда группа путешествующих английских ученых из Общества дилетантов «заново открыла» место древней Олимпии. К 1800-м годам творческие преподаватели Оксфорда и Кембриджа идеализировали древнюю спортивную традицию и изучали греческие статуи и вазы, чтобы возродить такие виды спорта, как метание копья и диска, которые не практиковались более тысячелетия.

Восхищение греческим идеалом мужского телосложения не было чисто эстетическим. Для высших слоев общества Виктории разговоры о «греческой любви» мужчины к маленькому мальчику позволяли выражать гомоэротические желания, которые в противном случае были бы запрещены. Как выразилась историк Линда Даулинг, «престиж Греции… был настолько велик, что призывы к эллинизму могли набросить завесу респектабельности даже на ранее не упоминавшиеся пороки или преступления».

Викторианское увлечение спортом сопровождалось классовыми искажениями. По самым скудным свидетельствам ученые поддержали идею о том, что все древнегреческие спортсмены были «любителями», соревнующимися без награды, кроме венков. Этот культ дилетантства, который позже был официально систематизирован такими организациями, как Любительская спортивная ассоциация Англии, был осужден историком Дэвидом С. Янгом как «своего рода историческая мистификация», искажающая древнегреческие тексты для поддержания элитарной спортивной культуры. На самом деле, за исключением Олимпийских игр и трех других «коронных» игр, древние осыпали победителей материальными призами, которые моментально получали статус знаменитостей. Даже в отношении Олимпийских игр материальное вознаграждение спортсменов было огромным, когда они возвращались в свои родные города.

Эти правила, предназначенные только для любителей, удобно поддерживали новое движение, направленное на то, чтобы не допустить участия рабочего класса в высших соревнованиях, чтобы образованные джентльмены могли доказать, что они превосходят массы в физических достижениях, а также (как они считали) в уме и характере. Согласно новым правилам, любой спортсмен, который когда-либо получал финансовое вознаграждение за тренировки или соревнования, был дисквалифицирован с самых престижных соревнований, гарантируя, что спорт будет зарезервирован для золотой молодежи, у которой были средства и свободное время для тренировок.

Более демократичное развитие произошло в 1850 году, когда английский сельский врач начал новую версию возрожденных «Олимпийских игр». Доктор, преданный классик по имени Уильям Пенни Брукс, открыл эти новые Олимпийские игры в шропширской деревне под названием Мач Венлок. Мероприятие, окруженное изумрудно-зелеными холмами, на котором присутствовали сельские джентльмены, местные торговцы и краснолицые фермеры, напоминало причудливый сельский карнавал, хотя и более трезвый, чем Олимпийские игры в Дувре.

Сложно представить событие без вызова Летающий цирк Монти Пайтона , поскольку Брукс любила яркие костюмы и театральные ритуалы. Олимпийский вестник носил плащ и шляпу с плюмажем и объявлял каждое соревнование рожком. Ключевым событием был средневековый «наклон на кольце», когда всадники пытались проткнуть кольцо копьем. Другие состязания представляли собой своеобразную смесь интеллектуальных (пешеходы, велоспорт, стрельба из лука, барьерный бег, пятиборье) и снисходительных («гонки для старух»). Призы варьировались от серебряных трофеев до фунта свежего чая. В 1860 году игры в Мач-Венлоке положили начало традиции короновать победителей венком в знак уважения к древней традиции. Ведущей обычно была дочь местного викария, одетая не столько как древнегреческая сильфида, сколько как одна из безвкусных племянниц королевы Виктории в тяжелом платье с турникетом.

Т. Сабин, победитель велогонок Wenlock Olympian в 1877 и 1878 годах.

Фото предоставлено Олимпийским обществом Венлока.

Возрожденные Олимпийские игры Брукса по-прежнему проводятся в Шропшире каждый июль. Многие реликвии викторианской эпохи, в том числе униформа герольда, до сих пор выставлены в Музее Мача Венлока. Именно эти игры являются семенем наших современных Олимпийских игр. Мало того, что в Британии возникла имитация этого события, Брукс также поддержал идею о том, что сами греки должны возродить международную версию Олимпийских игр на своей земле. Когда он узнал о местной Олимпиаде в Афинах в 1859 г.финансируемый греческим бизнесменом по имени Евангелос Заппас, он отправил кубок Венлока для вручения победителю длинного забега, а также призвал превратить фестиваль в гораздо более грандиозное событие. Брукс неоднократно навязывал идею международных Олимпийских игр греческому министру в Лондоне, но безуспешно — греки считали, что это предприятие будет слишком дорогим для их борющейся нации.

Тем не менее, интерес к греческому миру продолжал расти, когда знаменитый археолог Генрих Шлиман открыл Трою и Микены. С 1875 года немецкие археологи также начали раскопки на месте Олимпии. Когда они открыли комплекс святилища и раскопали 14 000 предметов, включая такие шедевры, как Гермес Праксителя, страницы Гомера и Пиндара ожили. Мировое увлечение героями греческой древности достигло апогея.

В эту пьянящую среду вошел молодой французский аристократ барон Пьер де Кубертен, миниатюрный, одержимый и дико энергичный человек, который в конечном итоге провозгласил себя «отцом современных Олимпийских игр».

Кубертен, выросший в тени унизительного поражения Франции 1871 года во франко-прусской войне, стал убежденным англофилом (позиция, которая тогда была очень немодной в Париже). Подростком он был очарован романом Школьные годы Тома Брауна 9.0033 , гимн спортивным традициям школы регби. Кубертен пришел к убеждению, что строгая британская спортивная культура была основой успеха империи — резкий контраст с очевидным физическим «вырождением» Франции — и стал сторонником фитнеса. В 1883 году, в возрасте 20 лет, гибкий, мускулистый, с огромными усами на грифе, Кубертен совершил паломничество на поля регби, чтобы изучить методы британцев. Вслед за этим в 1889 году он совершил поездку в Соединенные Штаты, где открыл для себя новые зрелищные виды спорта, такие как бейсбол, и встретился с Тедди Рузвельтом, который предался приключениям на свежем воздухе и напряженным упражнениям, чтобы преодолеть свою болезненную юность. Вскоре Кубертен дал объявление в европейских газетах о помощи в организации конгресса по физическому воспитанию к предстоящей парижской выставке. С ним немедленно связался неутомимый британский олимпийский защитник Уильям Пенни Брукс — человек, который, по крайней мере, заслуживает титула «дедушка современных Олимпийских игр».

Барон Пьер де Кубертен, французский спортивный энтузиаст, возродивший современные Олимпийские игры в Афинах в 1896 году.

Фото предоставлено Wikimedia Commons.

com/_components/slate-paragraph/instances/cq-article-d67c5922f8ac4258bbbf2ff47c18bbe7-component-21@published»> В 1890 году Кубертен принял приглашение Брукса посетить Олимпийские игры в Мач Венлоке. Мы не знаем точно, что произошло между 81-летним деревенским сквайром с рубленой бараниной и возбужденным 27-летним французом, когда они бродили по деревенским пабам, наслаждались чаем с булочками и были свидетелями специального сеанса спортивной феерии. Шропшир. Но ясно, что Кубертен был очарован всем событием, особенно витиеватой пышностью и ритуалом.

Историки не сомневаются, что Брукс поддержал его идею возрождения Олимпийских игр на международном уровне, и что Кубертен с его юношеской энергией, связями, богатством и ловкими организаторскими способностями был человеком, способным это сделать. По возвращении во Францию ​​Кубертен писал, что Брукс был настоящим первооткрывателем: «Если Олимпийские игры, которые современная Греция еще не смогла возродить, все еще существуют сегодня, то это заслуга не грека, а доктора В. П. Брукса. ” В другом эссе он бредил: «Можно с уверенностью сказать, что только венлокцы сохранили и следовали истинным олимпийским традициям».

Кубертен также усвоил некоторые классовые взгляды британских ученых на древние Игры. Его принятие теории о том, что греки были «любителями», исказило бы правила участия в Играх на десятилетия. (Например, в 1912 году американский спортсмен Джим Торп, коренной американец из бедных семей, был лишен медалей, заработанных им за блестящие победы в Стокгольме, потому что однажды он соревновался за несколько долларов в неделю в полупрофессиональном бейсболе; были восстановлены Олимпийским комитетом только в 1983, через 30 лет после его смерти.) Кубертен также принял романтическую веру в то, что древнее «священное перемирие», которое ограничивало военные действия во время каждых Олимпийских игр, было подлинной силой мира. (На самом деле, это было задумано как ограниченное перемирие между бесконечно враждующими греческими городами-государствами, чтобы спортсмены и зрители могли безопасно добраться до Олимпии). выигрывая, но участвуя. Главное в жизни не побеждать, а хорошо драться» — было бы непонятно древним, для которых победа была всем и чем-либо менее достойным насмешки.

Предоставлено Amazon.com

Брукс умер за год до того, как его мечта о международных Олимпийских играх осуществилась в Афинах в 1896 году. Со временем Кубертен, заядлый самомифологизатор, преуменьшил роль Брукса как наставника, предпочитая изображать из себя героический реноватор . Он совершит два показательных паломничества в саму Олимпию. Первая была ранняя, в 1894 году, сразу после того, как он подтвердил, что первые игры в Афинах состоятся двумя годами позже. Побродив по руинам, он осознал свое высокомерие в возрождении Олимпийских игр после 1500-летнего перерыва. («В этом священном месте я осознал масштаб задачи, которую взял на себя, — писал он, — и увидел все опасности, которые будут преследовать меня на пути».) Его второй визит был в 1927, после того, как Олимпийские игры стали неотъемлемой частью. Он был приглашен правительством Греции на официальное открытие стелы или каменного столба в его честь. Теперь он стал более трезво и дальновидно смотреть на свои усилия и более смиренно размышлял о своих достижениях. Заслуга, по его словам, предполагает преодоление больших препятствий. «По жребию во многих отношениях… Я не считаю такие победы своей заслугой».

Перед своей смертью в 1937 году он распорядился, чтобы его тело было похоронено вместе с останками его жены в Лозанне, Швейцария, а его сердце было отправлено в Олимпию, где оно остается сегодня внутри его памятной колонны.