Валерий Зелепукин: «Моисеев как-то сказал мне: «Возьми себе фамилию Дубарезов»

Обладатель Кубка Стэнли в составе «Нью-Джерси», а ныне генеральный менеджер «Северстали» Валерий Зелепукин в большом интервью «БИЗНЕС Online» вспомнил о жуткой травме глаза, рассказал о добром Бобби Кларке, фанатичном Викторе Тихонове и молодом Данисе Зарипове.

Валерий Зелепукин / Фото: официальный сайт «Северстали», severstalclub.ru

«НЕПОНЯТНО, ПОЧЕМУ «СЕВЕРСТАЛЬ» В СПИСКЕ НА СОКРАЩЕНИЕ»

– Валерий Михайлович, «Северсталь», по сравнению с прошлым сезоном, до последнего борется за плей-офф. Что изменилось?

– Мне трудно судить. Этот вопрос нужно адресовать людям, которые работали в клубе в прошлом сезоне. Наверное, они увидят разницу. Я особых изменений не вижу, поскольку работаю в команде с марта 2017 года – первый сезон.

– Команда занимает 9-е место в конференции, но вам ещё играть со СКА и ЦСКА. Как вы оцениваете шансы на попадание в плей-офф?

– Разница между нашими конкурентами состоит в том, что они смогли обыграть СКА и ЦСКА, а мы – нет. Но всё в наших руках. Будем ли мы болеть за «Спартак» в матче с «Динамо»? Мы рассчитываем на собственные силы. Да, конечно, мы следим, как играют наши конкуренты. Но у нас больше концентрации на нашу работу и игру.

– Почему «Северсталь», несмотря на все положительные моменты, играет крайне нестабильно?

– Если посмотреть на Западную конференцию, то ни одна из команд не смогла избежать спадов. Наш чемпионат стал интереснее тем, что сейчас любая команда может обыграть любую. Посмотрите, как во второй половине сезона играет рижское «Динамо», сколько она преподнесла сюрпризов. «Спартак» и «Сочи» обыгрывали СКА и так далее. В этом прелесть нашего чемпионата. Конкуренция в этом сезоне однозначно стала выше.

– Но всё-таки любое поражение СКА это, скорее, исключение. ..

– Ну, давайте возьмём команды от «Йокерита» и дальше пойдём вниз. Я говорю про основную массу команд в этом плане. Мы дома обыграли «Сочи», потом сочинский клуб победил нас на своём льду, мы дома победили «Торпедо». Лига стала намного ровнее.

– Реально ли другим командам оказать конкуренцию СКА в плей-офф?

– Конечно. На бумаге они могут быть сильнее всех, но, когда ты выходишь на игру, там происходят вещи, которые не поддаются какому-то логическому анализу. Игроки оказались не в форме, было непонятное судейство – много элементов могут повлиять на исход матча. Надо играть и бороться.

– Были сообщения, что «Лада», «Югра» и «Северсталь» находятся на трёх последних местах в специальном рейтинге КХЛ, согласно которому будет производится сокращение лиги. Не боитесь исключения «Северстали» из КХЛ?

– Вы знаете, я сам игрокам советовал и рекомендовал не смотреть на эти рейтинги, а больше времени уделять своим профессиональным обязанностям, спортивным аспектам. Для меня самый простой рейтинг это когда команда показывает хороший результат, зрелищный хоккей, а люди ходят на стадион. И если в начале сезона у нас трибуны заполнялись наполовину, то ближе к концу чемпионата уже были аншлаги.

– Маркетинг клуба настолько хорошо сработал?

– Всё вместе. Команда даёт результат, ребята доказали, что они бьются в каждой игре и могут вытягивать игры даже после счета 0:2, 1:3. Если команда будет играть безвольно, никакой маркетинг не поможет. Хотя, безусловно, маркетинговый отдел внёс свою лепту в увеличение посещаемости. Болельщики у арены просят лишний билетик, ещё на полчаса остаются после хоккея посмотреть шоу Юлиуса Гудачека и наблюдают за этим с открытыми ртами. Считаю, что именно это самый главный показатель для клубов. Плюс у «Северстали» стабильная финансовая ситуация, никаких задержек по зарплатам. Можно сделать тысячу рейтингов, но если команда финансово неустойчивая, деньги не платятся в клубе, то, мне кажется, о рейтингах говорить не стоит. Пускай у «Северстали» не самые большие зарплаты в лиге, но те обязательства, которые взяло на себя руководство, на сто процентов выполняются.

– Почему же «Северсталь» фигурирует в этом списке?

– Для меня это непонятно, так как в спортивном и маркетинговом плане клуб стоит очень крепко на ногах. Я бы внёс «Северсталь» в 5 — 7 лучших клубов по состоятельности в этом отношении. На официальных собраниях КХЛ эта тема не поднималась. Но моя позиция, повторюсь, состоит в том, что надо больше концентрироваться на своей работе. Об этом я и ребятам говорю. Мы спокойно работаем, готовимся к играм. А повлиять на то, что будет с клубом, я не могу. У нас есть люди, которые занимаются этим вопросом и пытаются найти контакт с КХЛ в этом плане. Каждый должен заниматься своим делом.

«У КАГАРЛИЦКОГО ОЧЕНЬ ВЫСОКИЙ ХОККЕЙНЫЙ ИНТЕЛЛЕКТ»

Дмитрий Кагарлицкий / Фото: официальный сайт «Северстали», severstalclub.ru

– Нападающий «Северстали» Дмитрий Кагарлицкий в этом сезоне играет очень ярко. В чём вы видите его сильные стороны?

– У Димы очень высокий хоккейный интеллект, техническое оснащение на высоком уровне. Также не надо забывать, что он капитан команды. Он часто выступает в качестве посредника, которые доносит идеи от тренерского штаба до ребят. Дима – хороший мотиватор. В раздевалке он всегда поддерживает всех, не глядя на имена, заслуги. Его сила, наверное, состоит в том, что он разносторонний спортсмен, человек и лидер.

– Странно, что он до сих пор не играет в ЦСКА, «Ак Барсе» или других топ-клубах…

– На мой взгляд, Кагарлицкий мог бы заиграть не только в топ-клубах КХЛ, но и в НХЛ. По всем своим качествам, думаю, он смог бы показать себя и в Северной Америке. Но это его выбор, где играть.

– Кагарлицкий заслуживает места в сборной России?

– Сто процентов. И мы рекомендуем его, если нас спрашивают. Его вызывали на сборы, смотрели.

– В составе сборной России на Олимпиаду всего два игрока не из ЦСКА или СКА. ..

– Меня это не удивляет. Я вырос в СССР, где базовой командой сборной был ЦСКА. Я сам играл в четвёртой пятёрке армейцев и сам видел, как три звена клуба уезжали на сборы со сборной, и нас оставалось всего десять человек в команде.

– Перед возвращением Шипачёва из НХЛ в раздевалке клуба появился свитер с фамилией Вадима. Тогда вы реально задумывались о его возвращении в Череповец?

– Там всё было немного по-другому. Мы контактировали с его агентом на тему его возвращения в «Северсталь», но Вадим очень профессионально себя повёл, дав понять, что деньги для него не играют большой роли и отметив, что хотел бы продолжать свою карьеру в СКА, чтобы поехать на Олимпиаду. Человека можно понять. Он свои спортивные достижения и развитие ставит выше. А так мы, конечно, хотели бы, чтобы Вадим играл за «Северсталь». А свитер – наверное, это была шутка. У нас шутников в клубе много работает.

– Получается, сумму контракта Шипачёва с «Северсталью» даже не обговаривали?

– До суммы не дошли. Он не стал делать как обычно делают: мол, давайте посмотрим, сколько, чего, какие условия. Шипачёв отнесся с уважением к своем родному клубу, сразу рассказав о своих приоритетах. Мы, как бывшие спортсмены, его прекрасно поняли и пожелали ему удачи в СКА и на Олимпиаде.

Вадим Шипачёв / Фото: официальный сайт СКА, ska.ru

– Вы недолго были исполняющим обязанности главного тренера новокузнецкого «Металлурга» в 2014 году. Не тянет ли вас с тех пор на тренерскую работу?

– В этом сезоне всё было так построено, что я присутствовал при всех тренерских обсуждениях по игре, тактике и так далее. Поэтому чувствовал, что нахожусь с тренерским штабом в очень плотном контакте и на одной волне. Но у меня нет желания полностью уйти в тренерскую работу. У меня был такой большой объём работы в этом сезоне, что и этого хватало.

– Много ли с вами в хоккейном плане советуется Александр Гулявцев?

– Мы очень много разговариваем с ним. Но решение по игре, выборе состава, тактике сто процентов за главным тренером. Я могу сказать только своё мнение, но окончательное решение уже за тренерским штабом.

– Судьба тренерского штаба зависит от попадания в плей-офф?

– Ещё рано что-либо обсуждать по тренерскому составу и игрокам. Нас ждёт большой промежуток работы и всё может ещё повернуться как в одну сторону, так и в другую. Все выводы будут сделаны по итогам сезона, который закончится через три месяца. Дождёмся конечного результата и от него будем отталкиваться.

– Но в целом вы довольны работой Гулявцева?

– Конечно. Исходя из проделанной работы за этот год, можно с уверенностью сказать, что в его работе гораздо больше плюсов, чем минусов. Он смог сплотить команду, привить ей характер – «Северсталь» одержала много волевых побед.

«БЫЛ В ШОКЕ, КОГДА ПОСЕЛИЛИ СО СТИВЕНСОМ»

– Перейдем к вашей игровой карьере. В 1991 году вы уехали в «Нью-Джерси». Что вас больше всего удивило?

– Сама лига, системная организация клубов: расписание почти на весь сезон. Ты заранее знаешь, когда у тебя вылет, прилёт, в какой гостинице ты живёшь. Это первое, что бросилось в глаза.

– Язык знали?

– В школе я учил немецкий язык, так что приехал практически с нулевым уровнем английского. Слава Богу в команде тогда играли русские хоккеисты: Касатонов, Фетисов, Семак. В то время в СССР воспитывали коллективную поддержку, это было у нас в крови. Мне соотечественники оказывали колоссальную поддержку. После моего приезда сразу пригласили на ужин, с их семьями познакомился. А что касается английского языка, то с помощью ребят потихоньку осваивал.

– Поселили с кем-то из своих?

– Нет, со Скоттом Стивенсом. Представляете, я прихожу без языка в «Нью-Джерси», и меня селят в гостиницу в один номер с ним. Сложно описать мои ощущения, когда я узнал, что буду жить вместе с такой звездой. Кто такой я, а кто – он? А я прихожу в номер, и мне Стивенс говорит: «Валера, извини, я с тобой не смогу сегодня на ужин сходить. Давай иди с ребятами вместе. У меня агент здесь в городе, и я не могу тебе уделить внимание, как-то тебя поддержать». Я вообще в шоке после этих слов находился: звезда так с каким-то мальчиком разговаривает. Стивенс оказался простым человеком, у него прекрасные родители. Как я понял, они родом из Словакии.

– Казусы в Северной Америке с вами случались?

– Еще до приезда в НХЛ. Помню, когда мы ездили на суперсерию с ЦСКА, у меня были проблемы с краном с водой. Я его просто не мог открыть. Пришёл на общекомандный завтрак неумытый и говорю ребятам: «Что-то, кажется, у них в Америке воды нет». Мне отвечают: «А ты не пробовал кран по-другому повернуть?». Там нужно было их поднимать, в сторону отводить. Тогда это было вне зоны моего понимания, поэтому возник такой смешной случай.

– Вы играли в «Нью-Джерси» со многими русскими, в частности с уфимцем Александром Семаком. Каким он вам запомнился?

– Я и сейчас с ним продолжаю общаться. Он мне запомнился спокойным и рассудительным, таким он и остался.

– Был ли Семак звездой в «Нью-Джерси»?

– Конечно. Он постоянно был первым или вторым игроком клуба по очкам, лидером команды.

– Из команды больше всего с ним общались?

– Нас с ним часто селили вместе в номере во время выездов. А так мы в команде общались со всеми. Я не видел там каких-то предвзятых отношений по национальному признаку: неважно было, кто ты – русский или нет. Видимо, за «Нью-Джерси» выступали хорошие люди. Но с соотечественниками общался больше – Фетисовым, Касатоновым, Семаком.

Зелепукин в составе «Нью-Джерси» в сезоне 1996/97. Фото: Rick Stewart, gettyimages.com

– Как русские развлекались в «Нью-Джерси»?

– Конечно, мы вместе выбирались с ребятами в разные места, там рядом с нами был Брайтон-Бич, в основном туда. Если появлялись выходные, могли и в баню сходить.

– Посещали другие виды спорта?

– Мы играли в одном дворце с баскетболистами «Нью-Джерси Нетс», у нас даже раздевалки были рядом друг с другом, мы видели их тренировки. Также стадион команды по американскому футболу «Джайентс» находился в нашем комплексе. Если возникала возможность, то ходили и поддерживали своих. В команде между собой даже ставили на игры по американскому футболу, баскетболу.

– Вы выигрывали?

– Редко. Хоккеисты-американцы в этом деле больше разбирались.

«ИЗ ГЛАЗА ТЕКЛА КРОВЬ, Я НИЧЕГО НЕ ПОНИМАЛ…»

– Помните следующее утро после победы в Кубке Стэнли?

– Я проснулся и у меня было внутреннее опустошение – в голове, в теле. С одной стороны, еще вчера ты был хоккейным королем, с другой – теперь нужно искать новую мотивацию.

– Нашли?

– Да. Многие говорят, что победы для спортсменов, как наркотик. Это действительно так. Мне тоже хотелось снова побеждать и испытать это невероятное чувство.

– Но до победы в Кубке Стэнли с вами случился неприятный эпизод – собственный защитник попал на тренировке клюшкой в глаз. Страшно было?

– Конечно. Я даже видеть ничего не мог. Всё было залито кровью. Я вообще тогда не понимал, что случилось. Всё распухло, из глаза текла кровь.

– Жуть.

– Сначала казалось, что серьезных последствий не будет: думали, что ушиб, небольшое повреждение. После недели лечения поняли, что всё намного серьёзнее. Общался со многими специалистами, профессорами. Один вообще сказал, что будет частичная потеря зрения. Конечно, для любого человека это трагедия. Но потом мне сделали несколько операций и зрение, слава Богу, вернулось. Мне попался хороший врач, который мне сразу сказал: «Ты должен верить в полное восстановление зрения. Всё будет нормально». Он как раз вселил в меня надежду. Он сделал мне несколько операций, после которых зрение почти полностью вернулось.

– Лу Ламорелло в момент вашей травмы заявил, что даже если вы не сможете играть, вам будет предоставлена работа в клубе. Какие ещё истории вспоминаются из взаимоотношений с ним?

– С моей точки зрения, Ламорелло – фанатик своего дела, он работал по 24 часа в сутки. В любое время ему можно было позвонить и решить свой вопрос, даже если из России в Америку в пять утра по их времени его набрать. Спрашиваешь: «Ничего, не поздно? Не разбудил?». Он на это всегда отвечал: «Я не сплю, работаю». Мы между собой в команде даже смеялись: «Когда он спит-то вообще?». Так что Лу запомнился своей сумасшедшей работоспобностью. Когда я только приходил в «Нью-Джерси», нашу команду называли мультяшной, cмешной. У нас была на тот момент очень «сырая» команда, которая часто проигрывала с крупным счётом. Например, 1:10. Но с Ламорелло команда стала легендой, три Кубка Стэнли с ним выиграла в течение 10 лет.

– Отправить вас на два месяца в фарм-клуб, где не было ни одного русского – мудрый шаг со стороны Ламорелло?

– Конечно. Я увидел жизнь фарм-клубов, когда ты постоянно ездишь на автобусах. В бытовом плане там не очень комфортно, очень большая разница с НХЛ. И перед тобой стоит выбор: ты хочешь навсегда остаться в фарм-клубе или подняться наверх? Для меня, как и многих других, игра в АХЛ стала большой школой.

– Вас как-то приободрили перед отправкой в АХЛ?

– Я приехал в «Нью-Джерси» прямо перед началом сезона и полностью пропустил тренировочный лагерь. К моменту моего приезда состав уже был сформирован. И мне просто сказали: «Собирайся. Вы ещё с одним парнем на небольшое время едете в фарм-клуб». По большому счёту, никто ничего не объяснял. Но, думаю, что мне пошёл на пользу период выступления за фарм.

– Вы в НХЛ поработали со многими тренерами, в частности с Хербом Бруксом. С кем из тренеров вам комфортнее всего работалось?

– На этот вопрос тяжело ответить. На протяжении почти всей карьеры я находил нормальный контакт с любым тренерским штабом. Я по жизни не конфликтный человек и старался играть по заданию. Серьёзных конфликтов у меня ни с кем не было. Я старался понять тренерскую непростую долю. Многим хоккеистам кажется, что это лёгкая работа, но это не так. Слава Богу, мне в НХЛ попадались нормальные и адекватные люди в тренерском штабе.

– А что вспоминается из взаимоотношений с Виктором Тихоновым в ЦСКА?

– Его фанатическая работа. Я его вообще не видел отдыхающим, он постоянно работал. В автобусе ехали, а Тихонов всё время писал какие-то записки. На базу приехали, а он пообедал и, например, уходил снег чистить. Он был предан хоккею и делу на сто процентов. Очень многому у него научился. Его собрания по тактике мне очень сильно помогли. На одном багаже наших советских тренеров можно сейчас работать и быть успешным тренером и менеджером, потому что у них были колоссальные знания в плане понимания хоккея. Конечно, новинки в хоккей приходят, но базовые вещи всё равно остаются. Не надо о них забывать. А в ЦСКА я тогда ходил с открытым ртом. Мне было 18 — 19 лет. Меня окружали неоднократные олимпийские чемпионы, чемпионы мира. Задавался вопросом: куда я попал? Старался прислушиваться к старшим ребятам, чему-то научиться.

Зелепукин на чемпионате мира-2004. Фото: Sean Gallup, gettyimages.com

«ОЖИДАЛ УВИДЕТЬ МАНЬЯКА, НО КЛАРК ОКАЗАЛСЯ ДОБРЯКОМ»

– Вашим генеральным менеджером в «Филадельфии» был Бобби Кларк. Вы говорили, что он мог предложить игроку спор на 20 долларов на исход матча.

– Да, это касалось матча молодежных сборных России и Канады. Он мне предложил поставить, и я согласился. Кто выиграл? Я даже не помню, как тот матч завершился. Можно вообще поднять вопрос, рассчитался ли он за ту игру и посчитать всё с процентами (смеётся). Кларка весь мир знает по суперсерии, кто-то говорит, что он ногу Харламову специально сломал. Знакомясь с человеком под таким прессом, ожидаешь увидеть перед собой маньяка, а оказалось, что он – добрейшей души человек. Всегда проявлял ко мне внимание, заботу. Спрашивал: «У тебя всё хорошо? Устроился уже?». Меня это удивило.

– Вы в разговорах с Кларком вспоминали про Харламова?

– Я несколько раз ему что-то на эту тему пытался сказать, но он всё время с улыбкой отходил от этого вопроса, посмеивался по-доброму. Кларк с уважением относится к нашим хоккеистам, которые играли в суперсерии, и многих помнит. У Кларка две истории: во время игровой карьеры он чуть ли не людей ел, а во время знакомства с ним я понял, что он нормальный и адекватный человек.

– В середине сезона 2000/01 вы впервые за девять лет отправились в фарм-клуб «Чикаго» и в НХЛ больше не провели ни одного матча. Почему?

– Скорее всего, время пришло и к тому моменту я исчерпал себя для НХЛ. Там конкуренция была всё-таки очень серьезная.

– Может, вы просто не в ту команду попали?

– Уже после игровой карьеры понял, что я был хоккеистом, которые лучшие годы провел в системном хоккее. А если я попадал не в системный хоккей, то мне становилось намного сложнее играть. В «Чикаго» как раз был этот случай – их игра была построена на импровизации, бесшабашности. В таком хоккее я не мог полностью реализовать себя. Опыт «Чикаго» мне сейчас помогает понять, какой тренер стоит передо мной, подходит ли этому тренеру тот или иной игрок. Если тренер системный, то в его игру, например, будет трудно встроить свободного художника и наоборот. Но могу сказать, что ещё до перехода в «Чикаго» внутренне понимал, что в НХЛ я уже не смогу выдавать тот уровень, который показывал раньше. И был готов к переезду в Россию.

– Вы как-то рассказывали, что с определённого момента стали меньше забивать из-за травмы глаза…

– Я вот сейчас, когда смотрю хоккей, сразу понимаю, у кого есть проблемы со зрением, потому что ребята по-другому начинают играть. Меняется восприятие. Когда у тебя зрение на один глаз частичное, тебе кажется, что на тебя накатываются быстро. С нормальным зрением ты видишь, с какой скоростью в действительности накатывается на тебя защитник. Стоя за стеклом, смотрю на таких игроков и понимаю, что это их ограничивает. Также и у меня было. Травма глаза на меня в дальнейшем никак психологически не влияла, каких-то лишних мыслей в связи с этим не было. Но в определённых моментах я оказывался дезориентированным. После травмы я до конца карьеры играл со стеклом.

– С кем из бывших партнёров по НХЛ больше всего общаетесь?

– Я со многими ребятами общаюсь. Для меня было очень приятным сюрпризом – в начале этого сезона я узнал, что помощником тренера «Куньлуня» стал Бобби Карпентер. Он играл со мной в «Нью-Джерси», мы там с ним очень хорошо общались. Он стал первым американским хоккеистом, который забил 50 голов в регулярке НХЛ, также Боб – трёхкратный обладатель Кубка Стэнли. Он – прекраснейший человек. Мы с ними встретились недавно, обменялись контактами, периодически общаемся.

Зелепукин в составе «Филадельфии» в сезоне 1999/2000. Фото: Doug Pensinger, gettyimages.com

– Насколько знаю, каждое лето вы летаете в Америку.

– Да, дети там живут, я их навещаю. Дочка закончила университет, сыну ещё год остался учиться. Дочка живёт в Нью-Йорке, сын – в Майами. Периодически они в Россию приезжают.

– Вы как-то назвали себя человеком мира…

– Если ты знаешь язык и прожил в определённой стране хотя бы 10 лет, то ты уже понимаешь её народ, ее менталитет. Когда приезжаешь куда-то и не знаешь страну, не можешь прочитать надписи – чувствуешь себя не в своей тарелке. Так и у меня было первое время. А когда ты знаешь язык, посещаешь разные города, ты уже не испытываешь такого дискомфорта. Язык очень сильно помогает в Северной Америке чувствовать себя комфортно, быть уверенным и человеком мира в том плане, что ты можешь себя ощущать независимым в любой точке мира благодаря знанию английского.

«МОЛОДОЙ ЗАРИПОВ ВЫДЕЛЯЛСЯ КАТАНИЕМ»

– Почему решили вернуться в Россию именно в «Ак Барс»?

– Насколько я помню, я разговаривал с несколькими российскими клубами. Но по каким-то причинам оказался в «Ак Барсе». Казанский клуб – одна из самых крепких и стабильных организаций у нас в стране. Плюс там была и есть хорошая поддержка со стороны руководства и болельщиков.

– Какие впечатления у вас остались от работы под руководством Юрия Моисеева?

– Самые хорошие. Юрий Иванович был очень хорошим мотиватором с положительной энергетикой. Плюс у него была армейская закалка, он был бескомпромиссным человеком. У него работать и тренироваться всегда надо было на пределах своих возможностей. Он ставил самые высокие цели.

– Ваш бывший партнёр по «Ак Барсу» Ян Бенда с ужасом вспоминал те времена: «Моисеев тренировал так, как тренируют в армии. Занятия длились часами…»

– Для меня всё намного проще было, чем для Бенды. Я прошёл школу ЦСКА, Юрий Иванович в то время был как раз тренером в школе армейцев, а до этого выступал за клуб. Поэтому мне было понятно, откуда ноги растут. Я эти тренировки, нагрузки испытал намного раньше, чем Ян. Согласен с ним, что тренировки у Моисеева были тяжёлыми. Но для меня они не были сюрпризом.

– Много ли шутил на тренировках Моисеев?

– Со мной иногда шутил. Было одно упражнение на льду с шайбой, там уже появлялась плеяда молодых игроков, которая росла в «Ак Барсе». Тот же Данис Зарипов, который уже тогда был технически хорошо оснащён. Также были другие перспективные ребята с хорошими руками. И вот во время одного из разминочных упражнений меня Моисеев к себе подзывает и говорит: «Я смотрю, как ты шайбу ведёшь. А ты не хочешь фамилию поменять?». Отвечаю: «В смысле?». Отвечает: «Возьми фамилию Дубарезов. У тебя вообще руки как у дуба». Тогда посмеялись. Конечно, на фоне Зарипова и других ребят я уже смотрелся примерно так. Там ещё пару человек было рядом, но он это сказал для меня, смеха ради. Я понимал, что Моисеев был не самым тонким игроком, и я не самым тонким хоккеистом. И ничего страшного, у всех есть свои положительные качества. Если есть игрок, который может лучше тебя исполнить какие-то технические приёмы, это нормально. Моисеев не хотел меня оскорбить, а хотел подчеркнуть, что по сравнению с другими я немножко «дубаватенький». Это было сказано с доброй иронией.

Фото: архив БИЗНЕС Online

– Каким был молодой Данис Зарипов?

– Данис уже тогда выделялся своим хорошим катанием, техническим оснащением. Но таких много игроков было как он. Многие молодые ребята выглядели на тренировках не хуже, а в каких-то компонентах даже лучше, чем Данис. Но в итоге никто из молодых игроков того «Ак Барса», кроме Зарипова, не стал известным хоккеистом.

– Вы в конце 2015 года говорили, что «Ак Барс» и СКА показывают хоккей, близкий к уровню НХЛ. Как сейчас?

– Могу сравнить только по нашим играм. Мы обыграли «Ак Барс» у себя дома, но я скажу, что у казанцев очень мощная команда по системе, составу, выучке. Может, за счёт везения «Северсталь» их обыграла или были другие причины. Но «Ак Барс» во время того матча нас постоянно держал в напряжении, и я боялся, что сейчас что-то надорвётся, порвётся, потому что у Казани – очень сильная команда. У них хоккеисты знают, что делать в каждом моменте. Хоть мы и смогли выдержать и зацепиться за счёт, могу сказать, что «Ак Барс» произвёл на меня очень хорошее впечатление.

– Реально ли «Ак Барсу» будет побороться со СКА за победу в Кубке Гагарина?

– «Ак Барс» в любом случае составит конкуренцию. У казанцев очень сильная команда. Лига в плане конкуренции серьёзно выросла. Есть команды, которые могут преподнести сюрприз в этом сезоне.

– Многие хоккеисты по окончании карьеры начинают свое дело. Есть ли у вас какой-нибудь бизнес в Америке или России?

– У меня есть работа в «Северстали». У человека должна быть склонность к бизнесу. Если её нет, то глупо туда идти. Мне кажется, у меня нет к этому предрасположенности. Мне, наверное, проще, когда я нанят на работу и являюсь исполнителем.

ДОСЬЕ «БИЗНЕС Online»
Валерий ЗЕЛЕПУКИН
Дата рождения: 17 сентября 1968 года
Место рождения: Воскресенск
Карьера игрока: «Химик» (Воскресенск) – 1984 — 1987, 1989-1991; ЦСКА (Москва) –  1987 -1989; «Ютика» (АХЛ) –  1991; «Нью-Джерси» (НХЛ)  – 1991 — 1998; «Эдмонтон» (НХЛ) – 1997/98; «Филадельфия» (НХЛ) – 1998 — 2000; «Чикаго» (НХЛ) – 2000/01; «Норфолк» (АХЛ) – 2000 — 2002, «Ак Барс» (Казань) – 2002/03, СКА (Санкт-Петербург) – 2003 — 2005; «Химик» (Воскресенск) – 2005/06.
Достижения в качестве игрока: серебряный призёр Олимпийских игр (1998), обладатель Кубка Стэнли (1995), бронзовый призер чемпионата мира (1991), серебряный призёр молодежного чемпионата мира (1988).

В Польше выдали спортивный костюм, но сказали в городе не надевать

Все заказы, сделанные после 18 октября, будут обработаны в стандартном режиме, но ближайшая передача на доставку будет осуществлена в понедельник (24 октября).

Артём Божко: В Польше выдали спортивный костюм, но сказали в городе не надевать

Комментатор «Матч ТВ» и КХЛ ТВ пообщался с Артёмом Батраком и болельщиками в прямом эфире нашего Instagram.

• 8 мая 2020

Мы провели в нашем Instagram серию прямых эфиров с хоккейными комментаторами. Последним с Артёмом Батраком и болельщиками пообщался Артём Божко, который пришёл на телевидение после богатой на события хоккейной карьеры.

— Вы родились в Воскресенске. Как такой небольшой город умудрился подарить миру столько хоккейных звёзд? У вас какая версия?

— Думаю, что это сложилось исторически. Хоккей здесь стал профильным видом спорта с появлением Николая Эпштейна. Как только он стал здесь работать, много детишек стали увлекаться хоккеем. Вся молодежь хотела попасть в «Химик», и у многих это получалось. Большого выбора, куда пойти и что делать, в Воскресенске до сих пор нет. Была неплохая школа фехтования, но как-то сложилось, что хоккей всегда шёл на первом месте. Кстати, спасибо «Спартаку», благодаря которому у нас есть сейчас команда ВХЛ.

— Кого вы считаете самым ярким и великим игроком «Химика»?

— Стоит разделить игроков по различным эпохам. В эпоху Эпштейна были одни звёзды и герои: Морозов, Никитин, Жучок. Это люди, которые играли за «Химик» в первые годы его существования. Затем уже была эпоха Васильева, и это были светлые годы для «Химика», потому что удалось выиграть «серебро» и «бронзу» в чемпионате Союза. Тогда уже появились хоккеисты, которых знают люди моего поколения, игроки выигрывавшие Кубок Стэнли и игравшие за национальную сборную: Ларионов, Каменский, Зелепукин, Козлов, Марков. Последним из воскресенских, кто выигрывал Кубок Стэнли, был Локтионов.

— Вы с кем-то из легенд знакомы лично?

— Козлова, Зелепукина знаю. Можем пообщаться при встрече.

— Кто-то из легенд «Химика» был вашим тренером?

— Недолгое время нашему тренеру помогал Борис Веригин. Защитник, которого знают все ветераны, и не только «Химика». В своё время это был самый неуступчивый и самый противный защитник. С чужих слов рассказываю: когда сюда приезжал играть ЦСКА, то в самые ключевые моменты при вбрасываниях в зоне «Химика» Веригина выпускали на «усы» поближе к Михайлову. Борис Юрьевич просто брал и «увозил» Михайлова за синюю линию из зоны.

— Так это две минуты.

— Раньше были другие правила.

— Вы следили за «Химиком» и его результатами в этом году?

— Я даже был на первой игре сезона с ХК «Рязань». За «Химиком» следил, но, честно говоря, игра не самая зрелищная. Лучший бомбардир команды набирает двадцать очков и ему под сорок лет! В ВХЛ вводят лимиты, которые открывают дорогу многим молодым ребятам. Но у меня такое ощущение, что эти лимиты отбивают у них желание стараться: им не надо доказывать своё право на попадание в состав, они там автоматически. А опытных игроков не хватает, на мой взгляд. Я в 19 лет приехал в команду Высшей лиги, и тогда правила были другие. Было два места для молодых игроков в заявке, а всё остальное надо было «выгрызать». Не было искусственных поблажек для молодых игроков. Раньше в «вышке» был совершенно другой уровень. Например, ты приезжаешь играть в Усть-Каменогорск, а там в составе половина сборной Казахстана. Там Виталий Колесник в воротах, братья Корешковы… Мастера. Приезжаешь в Челябинск играть, а там против тебя в большинстве выходит тройка Гомоляко — Варицкий — Карпов. Вроде ты правильно располагаешься, вроде знаешь, что они будут делать, но всё равно тебя «разрывают», и голова кружится от их комбинаций. Они такие поперечные передачи друг другу отдавали, которые проходили за счёт мастерства! В каждой команде Высшей лиги, особенно на «Востоке», была куча ветеранов, у которых можно было учиться и учиться. Если «молодой» не вывел шайбу из зоны, то ему на скамейке ветеран скажет так, что тот мгновенно всё понимал. Он потом разрубит его клюшкой пополам, если молодой не выведет шайбу из зоны ещё раз. Даже тренер особо не был нужен, он только того ветерана за такую беседу по душам похвалит. У меня на глазах одного молодого парня ударили по голове клюшкой и сломали ему шлем. И кровь пошла из головы. А к нему тренер подошёл и сказал: «Вот что бывает, когда ты что-то неправильно отвечаешь ветеранам». Так воспитывали молодых игроков, а сейчас воспитывать некому.

— Много таких историй у вас?

— На самом деле их много. Я играл на «Востоке», а там все команды в начале 2000-х были более богатыми, чем на «Западе». Было немало команд, где платили очень даже неплохо. Если брать с премиями, то выходило как у ребят из Суперлиги из команд аутсайдеров. На «Востоке» были и более возрастные команды. Поэтому там было, кому учить и воспитывать.

— Сколько платили в те годы в Высшей лиге?

— Я могу сказать только про «Химик» начала 2000-х, когда был жив Андрей Трифонов, который курировал команду. Как раз в те сезоны «Химик» вернулся в Суперлигу. Мне ребята из «Химика» рассказывали, что были люди, играющие в третьем звене и получающие пять тысяч долларов. По тем временам — какие-то невероятные деньги. И это не считая премиальных. Тогда ещё был переходный турнир: четыре команды с «Запада» и четыре с «Востока». И в таком турнире играл, например, альметьевский «Нефтяник», которому выходить выше не надо было, потому что из его региона в Суперлиге уже были «Ак Барс» и «Нефтехимик». У них в этих матчах начинался самый «сенокос». Были команды, которым очки нужны позарез, а Альметьевску не надо было ничего. Кто-то кого-то стимулировал: одни «заряжали», чтобы не проиграли, другие дают в два раза больше, только обыграйте их. Все ждали этого последнего месяца сезона с нетерпением, потому что там, как в казино, ставки в три-четыре раза увеличивались.

— Как информация проходила от одной команды к другой?

— Не секрет, что в те годы многие команды курировали, скажем так, бандиты. На уровне этих бандитов многие вопросы и решались. В те годы это было в порядке вещей. В то время в ВХЛ были спаренные матчи, и многие тренеры ещё до начала сезона понимали, сколько примерно очков они наберут. Зачем играть вничью? Тогда кто-то потеряет очки. А так можно набрать по три очка, потому что это лучше, чем когда одно очко пропадёт. То, что раньше происходило, это плохо, но сейчас очень интересно об этом вспоминать.

— За 5000 долларов в 2000-е можно было купить однушку в Воскресенске?

— Легко. Думаю, за 10000 — точно. Я говорю про самую простую квартиру. Платили хорошо, и все всё понимали. Руководители ездили с чемоданами денег из города в город, и не нужны были никакие мотивационные собрания. Чемодан с деньгами клали на стол и говорили: если выиграете — это ваше.

— А чемодан поровну делился между всеми игроками? Или лидеры и ветераны забирали больше, чем молодые и игроки четвёртого звена?

— В каждой команды было по-разному. Условно говоря, молодой восемнадцатилетний парень не полезет в карман к ветерану. Я помню, что у «Химика» состав был уровня Суперлиги, если игроки третьего звена получали пять тысяч долларов. Сами понимаете, что Гомоляко в Воскресенск играть за копейки не поехал бы, когда мог играть в Суперлиге.

— Вы чемпион Польши. Поздравляем! Как вы там оказались?

— Ещё я чемпион Беларуси. Польша уже была потом. Многие недооценивают уровень польского хоккея, но могу сказать, что первые четыре-пять команд — это хороший уровень нашей ВХЛ. В Польше основной упор делается на легионеров. Когда я играл, был мягкий лимит на легионеров. У команд всегда была возможность привезти шестого-седьмого-восьмого легионера, но клуб за это должен платить налог в федерацию. Можно было заявить сколько угодно легионеров. Я играл в команде «Краковия», и у нас было две пятёрки сборной Польши плюс пять легионеров, как и положено. Мы играли с одной командой в регулярном чемпионате и спокойно её обыгрывали. А там так построен сезон, что перед плей-офф можно заявить новых легионеров. И вот эта команда на плей-офф дозаявила канадского вратаря и ещё несколько легионеров. В итоге мы с ними в плей-офф уже очень трудно играли, но смогли обыграть в седьмом матче. В плей-офф у них была уже другая команда. Потом был сложный финал, в котором мы уступали в серии 2-3, но смогли выиграть на выезде, а потом и дома в седьмой игре. Дома быстро повели в счёте и начали постоянно смотреть на табло. Они вбрасывали, а мы выбрасывали. Мы очень рано начали «сушить» игру, но всё-таки выиграли 2:1. В Польше в плей-офф «зарубы» интересные. А как попал? Я был в Гродно уже третий сезон, пришёл чешский тренер, и у меня с ним не заладилось. Не только у меня, но и у всей команды. Игры не было. Потом знакомый мне предложил поехать в Краков, мы с ним когда-то вместе играли. Подумал, а почему бы и нет? Кстати, в Гродно со мной и многими другими ребятами до сих пор так и не рассчитались до конца. Поэтому большой привет директору команды Анатолию Варивончику.

— Сколько в Польше вы зарабатывали?

— Я сейчас точно не вспомню. Деньги сопоставимые с теми, которые я мог бы получать в хорошей команде белорусского чемпионата. Если я перешёл из Гродно туда, значит условия были лучше. Думаю, получал в районе 4000 долларов. Там были ребята, которые получали и больше. Многие легионеры едут в Польшу, потому что там можно заработать. Чехи любили польский чемпионат, потому что Польша и Чехия расположены рядом.

— Болельщики ходят на матчи?

— Да. Там с фанатами шутить нельзя, особенно в Кракове. Помню мы приехали в команду с товарищем, и в один из первых дней нас позвал к себе администратор и выдал спортивный костюм с клубной символикой. Но сказал, чтобы мы в этом не ходили. Мы удивились и не поняли, зачем он всё выдал. Администратор объявил, что в этом можно только на выезд, и надевать только в раздевалке. По городу ходить в таком костюме нельзя, потому что в Кракове есть «безголовые» фанаты «Вислы» и «Краковии» — это футбольные команды, стадионы которых находятся в периметре двух километров. Там местная федерация их матчи старается разводить по разным дням, потому что это враждующие группировки, фанаты бьются не на жизнь, а на смерть. Там у них есть специально обученные люди, которые ходят в бойцовские клубы и тренируются. Они могут подраться 150 на 150 где-то в чистом поле. Все атлеты. Был случай, что фаната футбольной «Краковии» повесили на шарфе в центре города. Поэтому в спортивной одежде с символикой клуба нельзя было ходить. Кстати, футбольный клуб жил в основном за счёт продажи игроков в топовые европейские чемпионаты.

— Вы много где поиграли. Где была самая страшная и плохая арена? Где вас условия удивляли?

— Я поиграл ещё в первой лиге за «Северсталь-2». Это было начало 2000-х. Были у нас длинные поездки. Вспоминаю дворец спорта в Тамбове, может быть, там сейчас по-другому, но тогда «Тамбов» играл в первой лиге. Там очень серая арена, были большие проблемы с освещением. В Пензе старый ледовый дворец называли корт. Там был такой железный ангар, и зимой внутри ангара было холоднее, чем на улице. Играть было сложно, потому что шайба превращалась в камень и становилась очень твёрдой. В Серове я играл полтора сезона. Там тоже была история: в какой-то год было очень холодно, и у нас с 5 января по февраль самая тёплая погода была -26. На льду было ещё холоднее. Мы мастерили специальные повязки на уши, потому что уши реально можно было отморозить. Команда играла в три пятёрки, потому что играть в четыре было нельзя — все замерзали. Четвёртая пятёрка сидела в раздевалке и ждала команды от тренера. Он заходил в и говорил, кто кого меняет, если его чья-то игра не устраивала. Те, кого «сажали», шли в раздевалку, другие выходили на лёд. Кто-то пил чай с коньячком. Нужно было греться, по-другому нельзя.

Забавных историй много. Помню поехал в Пензу за «Северсталь-2». Хороших автобусов не было, и мы ехали на «Икарусе». Была лютая зима, поехали из Череповца в Пензу после Нового года. Автобус был на солярке, и водителям приходилось что-то туда добавлять, чтобы она не замерзала. Ехали сутки и глохли раза три по дороге прямо на ходу. А обратно ехали ещё дольше, все стёкла покрылись льдом и инеем. Сейчас ребята ездят в комфорте. На «Востоке», когда я в «вышке» играл, нам приходилось очень много «гонять» на поездах. Иногда ехали больше суток. Я так долго никогда не ездил в поезде, и в первый раз взял с собой печенье и шоколадки. И попал в купе с ветеранчиками. Они спросили: «Ну, что ты там взял с собой?» А у меня только печенье и шоколадки. Они очень сильно удивились, куда это я так поехал. Ладно. Поделились со мной едой нормальной, и я запомнил на всю жизнь, что перед такой поездкой надо конкретно затариться едой.

— Вы в Белоруссии пересекались с Лукашенко, когда там играли?

— Нет.

— Кто лучше играет в хоккей — Лукашенко или Путин?

— Однозначно Лукашенко. Могу сказать, что Лукашенко в касание бросает поинтереснее многих профессионалов. У него «рычаг» будь здоров, ладонь как две с половиной моих. Длинные руки плюс поставленная техника броска. У него даже есть своя точка в «офисе Овечкина». Оттуда и «поливает», и забивает. Катается не быстро, но бросает классно. Вратари, которые против него играли, рассказали, что его броски ловить трудно.

— Как вы сыграли за сборную Беларуси? Вроде бы, это случилось на «Кубке Полесья»?

— Это был не тот турнир. Я сыграл на турнире в Минске, который был посвящён памяти Руслана Салея. Меня дозаявили за сборную, потому что Андрей Стась не поехал по каким-то причинам. Первая игра была с немцами, которых мы легко обыграли. А турнир достаточно скоротечный, всего 4 команды. Если выигрываешь первый матч, то ты в финале. Мы вышли на Словакию, и в финале им проиграли. У них была хорошая команда: Баранка, Обшут, Ружичка… Мы им проиграли достаточно крупно. Мне запомнилась игра с немцами не только потому, что это был мой дебют, но и потому, что мы звеном забили два гола. И ещё была полная арена. Эмоции били через край, а на второй матч правильно настроиться не удалось.

— Путали ли вас когда-нибудь с Андреем Башко?

— Кто-то, может быть, и путал. С «Гомелем» мы приехали играть в Могилёв, и я забил. И в газете после игры вышла статья «От Башко до Божко». Он забил первую шайбу в ворота «Могилёва» в истории «Гомеля», а я забил какую-то тысячную — юбилейную. Я запомнил эту статью. Мы с Андреем играли за одну команду и играли в одной пятёрке, просто он — защитник, а я — нападающий. Он когда перешёл к нам в «Гомель», мы с ним сразу сдружились и хорошо общались, он приятный и добродушный парень. Можно путать нас только на слух, а когда видишь фамилии на свитерах, то, понятно, что две буквы в фамилиях разные. Кто смотрит хоккей и разбирается, нас не путает.

— Как вы попали на КХЛ ТВ и «Матч ТВ»?

— Я перед ТВ два года работал в пишущей журналистике — на «Allhockey» и в «Спорт-Экспрессе». Параллельно играл в Ночной лиге за команду «СГМ» вместе с Алексеем Бадюковым, с которым быстро нашли общий язык. Мы часто общались на хоккейные темы, и мне было интересно у него узнать, как и что происходит на телевидении. Не то, чтобы я предложил себя, но намекнул, что мог бы появляться в программе «Все на Матч» в качестве гостя. Алексей это запомнил. Он подключил Дениса Казанского, и они совместными усилиями дали мне шанс попробовать свои силы в качестве эксперта. Уже начинался новый сезон, и мне дали прокомментировать 2 августа предсезонный матч в паре с Дмитрием Фёдоровым. Минское «Динамо» играло с «Сибирью». Позвонил Лёхе Бадюкову, Денису Казанскому и начал спрашивать. Они сказали: «Ты хотел? Вот тебе шанс. Пробуй. Летом зрительский интерес небольшой, и игра ничего не значит». Вроде и Артёму Батраку звонил, спрашивал, какие мои функции, как себя вести в эфире? Набрался от всех советов и постарался уложить у себя в голове. Мне повезло ещё, что играло «Динамо». Это команда, которую я хорошо знал, так как там было много игроков, с кем я играл когда-то в Беларуси. Готовиться к «Динамо» мне особо и не надо было, я только посмотрел, что за легионеры туда пришли. Мне повезло: работал с Димой Фёдоровым, он очень хороший учитель и мотиватор, который сразу же после каждого периода указывал мне на какие-то недочёты. У меня не было грубых ошибок, с его слов. Он просто точечно указал на то, что надо говорить, а что нет. После матча он сказал, что у меня неплохо получилось, что у меня есть возможность развиваться в этой профессии.

— Можете назвать Фёдорова своим учителем?

— В какой-то степени да, потому что он до сих пор указывает на моменты, которые следует поправить. Подсказывает, в чём надо добавить. Не могу сказать, что он единственный человек, который подсказывает. Потому что я открыт для обратной связи: получить ценный совет от коллег всегда готов. Это здорово. Если мне на одну и ту же ошибку указывают сразу несколько человек, то, наверное, стоит задуматься и обратить внимание.

— Вы работаете как комментатор и как эксперт. Какая роль в эфире вам больше нравится?

— Нужно быть универсалом: чем больше умеешь, тем больше возможностей заработать деньги. Если ты простой аналитик, который не умеет гонять шайбу и не умеет работать сам, то будешь работать реже. У нас на всех матчах комментаторы работают в паре. Если ты понимаешь, как «гонять шайбу», то это тебе помогает и в работе экспертом. Когда ты работаешь экспертом, времени, чтобы сформулировать мысли, намного меньше. Надо мысль формулировать быстро и чётко.

— Вы комментировали в минувшем сезоне матч «Спартак» — «Ак Барс», когда «Спартак» начал быстро уступать в счёте.

— Это лучшая игра, которую я комментировал в этом сезоне. Причём изначально я не должен был работать на этом матче, но Саша Гуськов не смог по каким-то причинам приехать. Это был лучший хоккей, который я увидел в этом сезоне.

— Говорят, что вы не верили в «Спартак», когда команда начала проигрывать.

— После первого периода я сказал Владимиру Гучеку, что, если «Спартак» так продолжит играть, то шансов у него не будет. Начинается второй период, и на игру выходит уже совсем другой «Спартак». Кстати, «Ак Барс» на тот матч приехал без нескольких лидеров команды. Я почему-то думал, что с таким «Ак Барсом» ничья-то точно должна быть. Видимо, Олег Знарок подобрал нужные слова в перерыве. Не скажу, что на льду была одна команда — «Спартак», но вторые двадцать минут были очень классными в исполнении красно-белых, а в третьем периоде Знарок и хоккеисты завершили своё дело.

— Можно назвать «Спартак» тренерской командой в самом правильном понимании этого выражения?

— Конечно. Потому что «Спартак» здорово добавил по ходу сезона. Знарок в самом начале чемпионата говорил, что большие команды не создаются за месяц. Говорил, что нужно потерпеть. У команды была тяжелая предсезонка, в ней собралось немало возрастных хоккеистов, возможно поэтому они начинали сезон не так хорошо, как хотелось бы болельщикам. «Спартак» много очков потерял на старте. Игроки долго вкатывались, зато потом побежали.

Вспоминаю поездку на Урал, когда команда поехала без Знарка. «Спартак» там размазывали все кому не лень, однако в конце поездки красно-белые крупно «хлопнули» «Автомобилист». Приехали, отдохнули, Знарок появился, и команда добавила в креативе. Мне «Спартак» в этом сезоне нравился в том плане, что команда могла обыграть кого угодно. Правда, могла и отдать очки командам, вроде ХК «Сочи» и «Нефтехимика». Я говорю образно. Если бы «Спартак» с этими соперниками взял своё, то, думаю, что и регулярный чемпионат команда закончила бы выше, и посев в плей-офф был бы другой.

— Кто, по вашему мнению, лучшие игроки «Спартака» в сезоне?

— Анатолий Никонцев однозначно. Это человек, который очень много выполнял незаметной и полезной работы. В том же матче с «Ак Барсом» он сделал два гола в одиночку. Это лидер не только на льду, но и в раздевалке. Может быть, очков он набрал не так много, как некоторые, но провёл свой лучший сезон с точки зрения показателя полезности. У него «+19» — и это лучшие цифры в «Спартаке». Никонцев — это топ и номер один лично для меня. Из защитников на безальтернативной основе — Яков Рылов. Тут и показатель полезности, плюс в не самом юном возрасте такой сезон выдал, как на одном дыхании. Практически без каких-либо ошибок играл и играл стабильно.