Содержание
Екатерина Кагарлицкая: «Дом — это дом, а хоккей — это хоккей!»
— Насколько романтичной получилась история вашего знакомства?
— Мы познакомились с Димой на дне рождения подруги. Тогда он не жил в Череповце, играл за другой клуб, приезжал только летом. Роман начался не сразу. Каждый год у нас было общее застолье, и только на третьем по счету таком празднике присмотрелись друг к другу. Мы сидели рядом, болтали, потом Дима уехал на сборы в Сочи. И пока был на сборах, попросил у подруги номер моего телефона и написал эсэмэску. По возвращении мы встретились и больше ничего интересного не происходило. Мы просто влюбились в друг друга.
— Сколько лет вы уже вместе?
— Седьмой год, шесть из которых, — женаты.
— До знакомства с мужем хоккеем интересовались?
— Мы жили в маленьком городе, развлечений там немного. Но наш город болеет хоккеем, хоккеистов узнают. В Череповце играл Вадим Шипачев, и мы были знакомы.
Подружка встречалась с хоккеистом, иногда мы пересекались. Но я не ходила на матчи, меня это не интересовало совершенно. Тогда мне казалось, что спортсмены в жизни легкомысленные, мало знают. Но когда я познакомилась с Димой, обалдела и ахнула.
— Почему?
— Дима разносторонний человек, читает книги, знает много стихов. У меня очень умный муж. Он может поговорить с любым человеком на абсолютно любую тему, наверное, именно это меня и покорило. И мне пришлось погрузиться в хоккей.
— Глубоко погрузились?
— Первое время, можно сказать, просто присутствовала на стадионе. Да и до сих пор изучаю многие моменты, расспрашиваю Диму. Хочу понимать игру от и до. Сейчас, конечно, знаю намного больше. Мы обсуждаем матчи, смотрим игры других команд. Никогда не пропускаем матчи с участием сборной России. Это действительно интересно. Особенно когда ты варишься в этой кухне и знаешь многих ребят. Я стараюсь быть с Димой на одной волне, быть в теме.
Это же его работа. Признаюсь, иногда у меня не очень получается, но я стараюсь.
— Насколько это нужно для отношений?
— Для гармоничных отношений это действительно необходимо. Важно понимать своего партнера, понимать нагрузки, его эмоциональное состояние. Если ты не смотришь игру, а он пришел расстроенный, как ты его поддержишь-то? Чтобы общаться на хоккейные темы, надо в этом разбираться. От этого в отношениях появляется комфорт. Мой муж старается поддерживать меня в других вещах, даже в банальных домашних делах. И мне это тоже важно. Могу сказать всем девчонкам, которые только начинают свои отношения, интересуйтесь хоккеем. Это нужно для счастливой семейной жизни.
— Переезд в другой город — это сложный момент для второй половины?
— Я была настолько далека от хоккея, что для меня это оказалось огромным сюрпризом. Я считала так, что если ты из Череповца, то играешь в этом городе и будешь играть. Что такое хоккейные трансферы понятия не имела.
Да и сборы двухмесячные и отъезды на неделю тоже стали сюрпризом. Оказалось, что самое страшное — это сменить команду в середине сезона, а некоторые ребята это проходили и дважды за сезон. Если говорить о наших переездах, то мы к этому были максимально подготовлены. И переезжали мы в крупные города, было время подыскать жилье и устроить весь быт. Я прожила в Череповце тридцать лет, и для меня это было сложно, принимала тяжело, боялась. Год переезда в Москву был непростым, у нас только что родился ребенок. Предстояло быть одной в другом городе, ребята постоянно на базе, мы практически не виделись. Эмоционально это трудно. Ведь многие проблемы ложатся на твои плечи. Но мы справились.
— И что помогло вам справиться с этими трудностями?
— Колоссальная поддержка мужа! Я всегда знала, что даже на расстоянии он приложит максимум усилий, чтобы мне помочь. Это семейное ощущение друг друга. К тому же я была уже в зрелом возрасте, пришло понимание, что у Димы такая работа.
У людей случаются в жизни гораздо более тяжелые ситуации. Я верила в то, что это временные трудности, мы справимся, и все будет классно, нужно немножко потерпеть.
— Вы так часто говорите о взаимной поддержке…
— Потому что мы друг для друга — плечо. Не у всех это бывает, но у нас это самое основное. Мы — семья, мы — единый организм. У нас нет разделения на «его проблема» или «моя проблема», если она возникла, она общая.
— Профессия мужа добавляет вам каких-то специфических обязанностей по дому?
— Мы достаточно просто живем. Когда играли в Череповце, дневной сон у ребят перед игрой был дома. Для нас это было самое классное время, мы оба ложились, и оба спали. Если просыпалась пораньше, уходила тихонечко, не мешала. После игры моя задача — покормить. Последние годы Дима стал внимательно следить за питанием, ничего лишнего не позволяет. Я стараюсь подбирать рацион так, чтобы подходил для нас двоих, и было бы вкусно. Если вижу, что он без настроения, могу помолчать, лишний раз не тревожить вопросами.
Стараюсь, чтобы ему было комфортно. Но даже если у Димы что-то не получается, он не переносит это на семью. Дом — это дом, а хоккей — это хоккей! Жизнь продолжается, несмотря ни на что. У него такая работа. И иногда ее нужно оставлять на стадионе.
— Как быстро изменить настроение мужа, если он вернулся расстроенный после матча?
— Стараюсь делать вид, что ничего не произошло. Если вижу, что совсем грустно, начинаю болтать, болтать и болтать о чем угодно. Дима сначала молчит, а потом включается. У нас в семье достаточно хорошо с чувством юмора, любим посмеяться от души, и постепенно печаль уходит. Единственное, после матча, муж не может долго заснуть. Это может продолжаться вплоть до трех часов ночи. Думаю, у многих ребят такая проблема, все-таки выброс адреналина дает о себе знать. И вот этих часов достаточно подумать, что удалось в игре, а что нет. Конечно же, приятнее, когда они выигрывают.
— Следите за тем, что пишут в СМИ?
— В Череповце все печатные издания собирает Димин папа.
У нас есть специальный ящик, где собраны все статьи, чтобы внукам показать. Но если говорить об интернете, в частности о социальных сетях, не слежу. Я стала расстраиваться от едких замечаний. Люди, которые пишут это, к сожалению, не понимают, что за пределами площадки есть реальная жизнь, и это может прочитать мама, жена, родственники, и это неприятно. Почему-то в нашем конкретном случае очень любят затронуть именно меня.
— Но вы же не выходите на лед…
— Я скажу банально, что счастливый человек никогда не будет писать колкости. У него на это нет ни времени, ни желания. Людей, которых что-то не устраивает в их собственной жизни, обычно интересует чужая. Возможно, это зависть. Люди даже не представляют, сколько испытаний выпало родителям и семье на пути спортсмена к успеху. Все видят лишь красивую картинку. И да, спасибо спорту, с виду она очень красивая у нас. Но то, что внутри, тот путь чтобы стать тем, кем стали многие ребята, даже пусть они сыграют всего десять матчей в КХЛ, увидеть не могут.
Понимаю, взывать к совести таких людей бесполезно, видимо, но может те, кто пишет подобные вещи на эмоциях, поймут, какую боль могут причинять их слова.
— А как Дмитрий реагирует на острую критику болельщиков?
— Мой муж всегда говорит так: «Если ты смелый и ты мужик, приходи на встречу с игроками и говори им в лицо, мы это обсудим. Если есть конструктивная критика, пожалуйста, пообщаюсь с любым человеком». Он давно уже не читает все это, и меня научил. Сейчас мы от этого полностью абстрагировались, у нас маленький ребенок и видимся мы редко. Нам уже не до этого.
— Можете раскрыть секрет, какая сфера вашей деятельности?
— Я по образованию экономист в области городского хозяйства. В Череповце у меня свое дело — аренда коммерческой недвижимости, езжу часто, слежу. Можно сказать, я счастливый человек, мне повезло, я никогда не работала на кого-то, спасибо за это папе и мужу.
— Ваш сын еще маленький, но все же, как думаете, он пойдет по стопам папы?
— Дима в этом плане не категоричный человек.
Но мы обязательно попробуем хоккей, но у нас нет культа того, что мы обязательно должны вырастить спортсмена. Все будет зависеть от желания ребенка. Ему три года, и этой зимой мы хотели бы поставить его на коньки. Если не понравится, заставлять не будем. Но вот что мне действительно хотелось бы, это чтобы сын получил хорошее образование. На этом я буду настаивать. Спорт может быть в жизни ребенка и не профессиональный. Достаточно, чтобы он прививал бы дисциплину, да и подтянутая фигура — только плюс. Второго Кагарлицкого растить не планируем, но там как получится…
«Рад, что вернулся в родной город».
Дмитрий Кагарлицкий, воспитанник череповецкой хоккейной школы, в этом сезоне вернулся в родной город. И сразу же стал одним из лучших бомбардиров «предсезонки» и любимцем череповецких болельщиков.
— Дмитрий, ты коренной череповчанин, воспитанник череповецкого хоккея. А в какой общеобразовательной школе ты учился?
— Вначале в двадцать второй школе, потому что она была ближе всего к моему дому, потом перешел в 20-ю, в спорткласс.
А в выпускном классе снова вернулся в 22-ю. Ее и заканчивал.
— Как обстояли дела учебой?
— До 8 класса — нормально. Потом стало посложнее. Геометрию не любил. К сожалению, приходилось иногда пропускать уроки, потому что они совпадали по времени с тренировками. Я уже играл во торой команде, когда пошел в 11 класс, и мы тренировались с утра. Из-за этого успеваемость снизилась. Сложно было именно сочетать тренировки и учебу. Приходилось в выходные учиться, долги сдавать, рефераты делать. Хотя школу закончил нормально.
— Твой отец был футболистом. А ты выбрал хоккей. Почему? Не было соблазна пойти по стопам отца?
— Мой старший брат занимался хоккеем, у Валерия Викторовича Фаличева. Я смотрел на брата, и мне тоже хотелось играть в хоккей. А поскольку отец в тот момент занимался футболом, то я вырос на стадионе «Металлург», буквально целыми днями там время проводил с отцом. Хоккей и футбол в моей жизни какое-то время шли параллельно.
А потом пришло время выбирать, и я выбрал хоккей. Никто меня к этому не подталкивал, не настаивал. Я сам сделал выбор.
— Что повлияло на твой выбор?
— Сейчас сложно сказать. В футбол я играл с самого детства. Играл за череповецкую футбольную команду «Аист». Мы выступали достаточно неплохо. Может быть, повлияло то, что хоккеем занимался основательнее, да и пример брата был перед глазами. В общем, увлекся больше — карточки собирал, на приставке тоже в хоккей играл.
В хоккейную школу с 6 лет пошел. Попросился к Штейнбергу Юлиану Соломоновичу. Он 88 год тренировал, а я был на год младше. Спасибо ему огромное за то, что взял меня. Так что в команду своего года я попал уже ближе к выпуску. Там мы с Женей Монсом и подружились.
— Вы с Евгением всю «предсезонку» играли в одном звене. Именно потому, что связка, можно сказать, уже была наиграна? Это помогает вам?
— Всегда приятнее играть с человеком, с которым дружишь и в жизни.
На льду это очень приветствуется. Потому что появляется легкость в общении, это больше сплачивает. И с Пашей Черновым мы давно дружим, с той поры, когда в Мытищах вместе играли. Так что мы все не просто партнеры по тройке, мы и в жизни друзья.
— Скажи, Евгений уже в детстве был горазд на всякие выдумки и приключения?
— Это человек, который никогда не перестает меня удивлять, в хорошем смысле. Он очень хороший, добрый, отзывчивый, веселый парень, всегда поможет. Есть, правда, у него одна большая проблема — забывает везде свой паспорт — в отеле, в автобусе… С годами он в этом по-прежнему стабилен. Так что его перед выездом всегда лучше спросить — точно ли он взял свой паспорт?
— Наверное, сразу созвонились, как только ты узнал, что едешь в «Северсталь»?
— Конечно. Женя мне сам позвонил, как только узнал новость. И тут же с Пашей Черновым созвонились. Обрадовались, что есть шанс вместе поиграть. У нас подобралась молодая команда, хороший коллектив. Приятно, что начинаем сезон дома.
— Перед сезоном команда побывала на металлургическом комбинате. Ты признался, что несмотря на то, что вырос в Череповце, на ЧерМК впервые…
— Это действительно так, на «Северстали» я впервые. Впечатления огромные. Хотя на металлургическом заводе я бывал, когда играл в Новокузнецке. Здесь все немного по-другому, чем там.
— Когда ты играл в других городах, за другие клубы, то была мысль, что когда-нибудь вернешься-таки в «Северсталь»?
— Конечно! Я каждый год приезжаю сюда к родным. Летом тренируюсь здесь, в «Алмазе». И всегда думал, что обязательно сюда еще вернусь. «Я сюда еще вернусь, мне бы только выбрать день»… (А.Макаревич, «Машина времени» — прим.). Правда, я не предполагал, что это случится именно в этом году. Предпосылок никаких не было. Да, мне агент говорил о том, что есть заинтересованность со стороны череповецкой команды.
Но сам переход сюда стал для меня сюрпризом. Безусловно, радует, что оказался дома после долгого отсутствия. Хотелось бы поиграть хотя бы год в родном городе, при своих родных, близких друзьях. Потому что я уже 8 лет вижу их раз в год, только когда приезжаю в отпуск.
— Ты уезжал из Череповца в достаточно молодом возрасте — в 16 лет. Трудно было решиться на это?
— Решиться не трудно. Я тогда решил, что мне надо для себя что-то изменить, пожить самостоятельно. И как только поступило предложение от мытищинского «Химика», я сразу его принял. Это было наше семейное решение, чтобы я поехал играть в другой город. Самостоятельная жизнь — она дисциплинирует ребят. Учишься сам отвечать за все, зарабатывать, а не сидеть на родительской шее. 16 лет — уже тот возраст, когда происходит становление подростка, и когда он должен сам осознавать ответственность за свои поступки.
— Какой из сыгранных сезонов считаешь пока лучшим для себя?
— Если говорить о КХЛ, то это мой второй сезон в Новокузнецке.
Хотя и первый тоже можно записать в актив, тогда мы неплохо выступили. У нас подобралась хорошая, молодая команда. Были и несколько ветеранов — Сергей Брылин, Крис Саймон, Ренди Робитайл, которые всегда не только поддерживали, но и учили молодых ребят, подсказывали, помогали. Ребята могли запросто подойти за помощью к Сереже Брылину — трехкратному обладателю Кубка Стэнли. И он всегда без проблем помогал, не отказывал. На второй сезон костяк остался, но к сожалению, уехал Сережа Брылин. Команда была боевая. Если бы не некоторое стечение обстоятельств, новокузнецкий «Металлург» в тот год мог бы попасть в плей-офф и наделать шороху. А вот последний сезон, наверное, не получился. Много травм было.
— Два года подряд ты выступал за «Донбасс». Когда и как ты узнал, что в этом сезоне за «Донбасс» сыграть не придется?
— Когда мы уже уезжали в конце того сезона, в стране уже была непростая ситуация. И если честно, многие ребята уже предполагали, что придется искать команду.
Понимали, что быстро это все не закончится. Хотя до последнего все ждали решения от КХЛ, и от «Донбасса». Рассматривался вариант переезда клуба в другую страну. Но, по моему мнению, это было бы неправильно по отношению к донецким болельщикам. Они просто должны иметь право присутствовать на матчах, поддерживать команду. Потому что хоккей без болельщиков — это не хоккей.
— С каким чувством сейчас смотришь новости с Украины?
— Очень тяжело понимать, что там находятся твои знакомые, твои близкие люди. Переживаю очень. Там происходит страшное. Сколько уже мирных жителей погибло! Я никак не мог подумать, что в 21 веке рядом с нами может происходить такое. У меня в Донецке остались товарищи, друзья. Мы иногда созваниваемся, они рассказывают о том, что не показывают по ТВ. И новости смотрю постоянно, все надеюсь, что это скоро закончится.
— Как бы ты оценил шансы на то, что через год или чуть позже вернешься в украинский клуб?
— В данный момент я принадлежу именно донецкому клубу, и если мне скажут, что на следующий год они будут формировать команду в другой стране, я буду обязан туда вернуться.
Но мне кажется, в ближайшие года два им будет тяжело что-то делать для возрождения хоккея. Потому что там на самом деле в первую очередь надо восстанавливать нормальную жизнь людей. И первое время будет очень тяжело. Но мы искренне надеемся, что все в кратчайшие сроки закончится и жизнь у людей нормализуется.
Сергей КАГАРЛИЦКИЙ, отец Дмитрия:
— Сергей, в свое время Вы решились отпустить Дмитрия в достаточно юном возрасте в другой город…
— Для меня самым главным было, чтобы он двигался вперед. Если его пригласили, значит, заметили. А заметили его в Череповце, и в сборную позвали. Думаю, не зря он стал чемпионом мира среди юниоров. Конечно, тяжело было отпускать сына, которому ты посвятил всю свою жизнь. На душе кошки скребли. Никогда не думал, что могу заплакать, но когда он уезжал, у меня столько эмоций выплеснулось, что даже слезы потекли.
— Признайтесь, Вы всегда ждали и надеялись, что сын вернется играть за «Северсталь»?
— Надежда есть всегда, конечно, ждал.
Это решение он принял сам. Он очень самостоятельный. Конечно, приятно, что он вернулся и мне теперь не придется ездить далеко, чтобы за него поболеть.
— За кого Вы болели, когда Дмитрий играл в других клубах — за него или родную «Северсталь»?
— И за сына, и за «Северсталь». Я же почти всегда посещал все матчи команды. Но в первую очередь, понятно, что болел за Дмитрия. Сердце разрывалось, когда они на льду друг против друга встречались. Ну теперь-то выбирать не придется.
Кагарлицкий Борис 1958- | Encyclopedia.com
ЛИЧНОЕ: Родился 29 августа 1958 г. в Москве, СССР; сын Юлия (литературовед) и Раисы (переводчица; в девичестве Померанцева) Кагарлицких; женился на Ирине Глущенко (переводчик) 27 июля 1985 г.; дети: Георгий. Образование: Учился в Государственном институте театрального искусства, 1975-80. Политика: Социалист. Религия: Еврей.
АДРЕСА: Дом — Красноармейская 29, кв. 43, Москва, Россия 125319.
E-mail — [email protected]
КАРЬЕРА: Писатель. Почтовый служащий в Москве, Россия, 1980-82 гг.; сторож в Москве, 1983-88; Информационное агентство ИМА-Пресс, Москва, политический обозреватель и журналист, 1988-90; Моссовет, депутат, 1990-93; Институт сравнительных политических исследований РАН, Москва, TNI Global Crisis Project, координатор.
ЧЛЕН: Советская социологическая ассоциация.
НАГРАДЫ, НАГРАДЫ: Мемориальная премия Дойчера, 1988 г.
ПИСЬМА:
Мыслящий тростник: интеллектуалы и советское государство с 1917 г. по настоящее время, перевод Брайана Пирса, оборотная сторона (Лондон, Англия), 1988 г.
1 Диалектика надежды, С. Ково, 1989.
Диалектика перемен, перевод Рика Саймона, Verso (Лондон, Англия), 1989. Лондон, Англия), 1990.
Распад монолита, перевод Ренфри Кларка, Verso (Лондон, Англия), 1992. , Monthly Review Press (New York, NY), 1994.
The Mirage of Modernization, перевод Ренфри Кларка, Monthly Review Press (New York, NY), 1995.
Реставрация в России, перевод Ренфри Кларка, опубликованный как Восстановление в России: почему капитализм потерпел неудачу, Verso (Лондон, Англия), 1995. Press (Лондон, Англия), 1997.
Новый реализм, новое варварство: социалистическая теория в эпоху глобализации, в переводе Ренфри Кларка, Pluto Press (Лондон, Англия), 1999.
Сумерки глобализации: Собственность, государство и капитализм, в переводе Ренфри Кларка, Pluto Press (Лондон, Англия), 2000.
Возвращение радикализма: изменение левых институтов, Ельцин и Путин: неолиберальная автократия, Pluto Press (Лондон, Англия), 2002.
Редактор, Леви Поворот, 1979-82.
СТОРОННИЕ СВЕТИЛЬНИКИ: Борис Кагарлицкий сосредоточил свое внимание на анализе российской политики, экономики и
социальные перемены. Он пытается не только указать сильные и слабые стороны, которые он обнаруживает, но и выступает за реформы, которые, по его мнению, необходимы.
Он начал свою писательскую карьеру с публикации Думающий тростник: интеллектуалы и советское государство с 1917 г. по настоящее время, история с начала коммунистического присутствия в России (СССР) до начала распада Советского Союза в 1980-х годах. После этого, в 1992 году, он написал « Распад монолита». В этой книге Роберт Сервис из New Statesman & Society заявил, что Кагарлицкий «стремится наметить почву для новой, ясной социалистической политики в постгорбачевской России». Кагарлицкий, соучредитель Партии Труда в России, является сторонником социализма. Его также часто называют радикальным политическим философом. В этих ролях он стремится требовать от своего правительства многих льгот, включая полную занятость, бесплатное здравоохранение, бесплатное образование, а также широкий спектр гражданских свобод. Однако Сервис счел книгу Кагарлицкого «более ясной в своих лозунгах, чем в деталях», и предположил, что Кагарлицкий нуждается в большем подтверждении своих фактов.
В 1990 году Кагарлицкий стал членом Московского городского совета, который просуществовал всего три года и был распущен Борисом Ельциным в 1993 году. Рассказывая о своем опыте работы в Совете, Кагарлицкий затем написал Square Wheels: How Russian Democracy Got Derails, книга, которую Роберт Вайсман для Multinational Monitor, назвал «рассказом, в равной степени комичным и трагическим». Square Wheels, , как следует из названия, печально напоминает о неспособности Совета двигаться вперед из-за некомпетентности многих его членов. Драгоценное время было потрачено на бесполезные проекты, сообщает Кагарлицкий. Названия улиц менялись бесчисленное количество раз, а бюст Ленина выносили из актового зала антиленинцы только для того, чтобы вернуть его тем, кто все еще поддерживал старого советского лидера. Вскоре началась политическая коррупция, и демократия в России резко остановилась, не успев прочно утвердиться.
В 1995 году Кагарлицкий продолжил сагу о российской политике в своей книге « Реставрация в России: почему капитализм потерпел неудачу».
Винсент Барнетт в журнале Europe-Asia Studies назвал эту книгу «язвительной атакой на «новых русских»». Однако Барнетт также нашел письмо Кагарлицкого довольно забавным, хотя картина, которую «Кагарлицкий рисует, совершенно безрадостна». Кагарлицкий приходит к выводу, что Россия не восстанавливается новой рыночной экономикой, а управляется группой новых элит, которые играют в мошеннические игры с остальным населением. Барнетту понравилось читать анализ Кагарлицкого того времени, но он был разочарован тем, что автор не предложил никаких решений многих проблем, с которыми сталкивается Россия.
В интервью корреспонденту Multinational Monitor, Кагарлицкий подытожил текущее состояние России. «Мы подошли к точке, — говорит он, — когда нет смысла обсуждать, куда кто-то хочет, чтобы все шло. Мы достигли точки, когда нам грозит национальный коллапс». Он по-прежнему верит, что Россия выживет, как это было в прошлом. Однако сначала должны произойти значительные грандиозные изменения.
Он предлагает национализировать банки и топливо, а также печатать новые деньги и установить контроль над ценами.
Кагарлицкий продолжил свой анализ российской политики, совсем недавно с Возвращение радикализма: изменение левых институтов, , который поддерживает его философию социализма, и Россия при Ельцине и Путине: неолиберальная автократия, обновленная история текущей политики.
Борис Кагарлицкий сообщил CA: «Большая часть моей литературной деятельности была связана с политической деятельностью. В 1982 году меня арестовали за редактирование самиздата (подпольный) журнал, Леви Поворот, и я провели тринадцать месяцев в тюрьме. Его недовольство: рост постмодернистских социализмов, , стр. 161–162.
Иностранные дела, лето, 1993, Роберт Легвольд, обзор Распад монолита, с. 206.
Международные отношения, , июль 1993 г., Майк Боукер, обзор The Disintegration of the Monolith, , стр.
607-608; Апрель 1996 г., Славо Радошевич, обзор Реставрация в России, с. 405.
Monthly Review, , ноябрь 1998 г., Кристофер Руд, обзор Globalization and its discontents, стр. 52-57.
Многонациональный монитор, Январь-февраль, 1996, Роберт Вайсман, обзор Square Wheels: How Russian Democracy Got Derails, p. 46; Октябрь 1998 г., «О распаде России», интервью с Борисом Кагарлицким, стр. 15-18.
Доклад NACLA об Америке, , май-июнь 1997 г., обзор Globalization and its Discontents, p. 48.
New Statesman & Society, 15 января 1993 г., Роберт Сервис, обзор Распад монолита, с. 41.
Политическая география, , январь 1999 г., Ричард Доджсон, обзор Globalization and its Discontents, , стр. 89-91.
Славянское и восточноевропейское обозрение, , июль 1997 г., Стивен Уайт, обзор Реставрация в России, с. 587.
Южное гуманитарное обозрение, зима, 1996 г.
, Михаил А. Позин, обзор Распад монолита, стр. 80-84.
Times (Лондон, Англия), 24 февраля 1990 года. 24; 20 марта 1998 г., Майк Коул, обзор Globalization and its Discontents, p. 31.
Washington Post Book World, , 29 января 1989 г., с. 11.
ОНЛАЙН
Spectrezine, http://www.spectrezine.org/ (22 августа 2002 г.), обзор Россия при Ельцине и Путине. *
Борис Кагарлицкий | Транснациональный институт
Наши люди —
Юрист
Борис Кагарлицкий — известный международный обозреватель российской политики и общества, профессор Московской высшей школы социальных и экономических наук, основанной Теодором Шаниным.
Борис также является редактором YouTube-канала «Рабкор», ведущего левого медиа-канала в России. В 2022 году российские власти объявили Бориса «иностранным агентом», ожидая, что он покинет страну, но он продолжает жить и работать в Москве. Борис был депутатом Моссовета в 1990-93.
Ранее он был студентом искусствоведческого факультета и был осужден на два года за «антисоветскую» деятельность. Книги Бориса включают Империя периферии: Россия и мировая система (Pluto Press, февраль 2008 г.), Россия при Ельцине и Путине: неолиберальная автократия (TNI/Pluto 2002), Новый реализм, новое варварство: Кризис капитализма (Плутон, 1999) и От империй к империализму: государство и подъем буржуазной цивилизации (Рутледж, 2014).
Последняя работа
Франция: Республика и олигархия
Новая политика
A la «Nueva Izquierda» en Francia se la derrotó o se la integró en el sistema, convirtiéndola en parte del bloque neoliberal. Fue reemplazada por los Nuevos Reemlades: una generación menos instruida (дебидо а-ля кризис educativa provocada por las reformas neoliberales) de jóvenes parados, cuya única manera de avanzar pasa por la конфронтация с институтами.
Дата публикации:
Франция: от республики к олигархии
Новая политика
«Новые левые» во Франции либо потерпели поражение, либо интегрировались в систему, став частью неолиберального блока. На смену ему пришли новые бунтари: менее образованное (из-за образовательного кризиса, порожденного неолиберальными реформами) поколение безработной молодежи, чей единственный путь вперед лежит через конфронтацию с институтами.
Дата публикации:
Корбин: некарьеристский политик
Этим летом я собирался встретиться с Джереми Корбином на конференции в Уфе, Россия.
