Хоккеисты братья голиковы: Братья Александр и Владимир Голиковы получили орден «За верность хоккею»

Сайт об истории хоккейного клуба Динамо Москва

Биография

«Новичку завоевать доверие в любой команде не просто. Тем более в команде – такой, как московское «Динамо». А он через сезон стал уже капитаном динамовцев. Несмотря на то, а вернее, как раз и потому, что всегда был принципиальным во всех вопросах». Эти слова принадлежат прославленному динамовцу и знаменитому тренеру Владимиру Юрзинову.

Не случайно Юрзинов подчеркивает не какие-либо сильные стороны игры нападающего, а особенности характера Голикова, его фундаментальность во всем. Даже к учебе он подходил серьезно, что для спортсменов, выступающих на высшем уровне, крайне редкое явление. Засев за учебники, Голиков окончил Коломенский педагогический институт и получил диплом преподавателя физкультуры.

Свой путь в большой хоккей Голиков начал в 1967 году в пензенском «Дизелисте», откуда в 1971 году перебрался в воскресенский «Химик» к Николаю Эпштейну, под чьим руководством начал играть в высшей лиге чемпионата СССР.

Через пять лет, хоккеист перешел в московское «Динамо», где ему сразу же нашлось место в одном звене с Александром Мальцевым. Игра Голикова была проста и надежна, без всякого налета внешней эффектности. Он был чрезвычайно полезным хоккеистом. Ведь польза не только голами измерялась, а еще и той уверенностью, которая так благотворно сказывалась на игре команды.

В сборную СССР его пригласили в 1976 в возрасте 24 лет. В год своего дебюта он стал серебряным призером чемпионата мира и бронзовым призером чемпионата Европы. За сборную страны хоккеист провел 73 матча, забросив 38 шайб. Увы, но Голикову было не суждено стать олимпийским чемпионом: советская команда уступила американцам на Зимних Олимпийских играх в Лейк-Плэсиде, а второго шанса у него не было.

— В последнем сезоне в сборной я забросил больше всех, однако на Кубок Канады меня не взяли. — Хоккейный руководитель Валентин Сыч не раз говорил нам, что долгожителей не должно быть: тогда в сборную можно было набрать два-три равноценных состава, и ветеранов в команде долго не держали, — впоминал позже динамовец.

По окончании карьеры игрока Голиков служил в одном из райсоветов «Динамо», затем работал тренером в юношеской и молодежной сборных России, помогал Василию Первухину в «Молоте-Прикамье», а потом в августе 2001 года перенял у него эстафету, возглавив команду. В мае 2002 года он был назначен на должность главного тренера воскресенского «Химика», но уже в середине октября, на следующий день после убийства одного спонсоров команды бизнесмена Андрея Трифонова, чей родной брат Александр являлся тогда вице-президентом клуба, по странному совпадению был отправлен в отставку.

22 января 2010 года его именной стяг с игровым номером и фамилией был поднят под своды Малой спортивной арены «Лужников», домашнего стадиона московского «Динамо».

Личные достижения

Достижения на клубном уровне:

Второй призёр чемпионата СССР 1977, 1978, 1979, 1980
Третий призёр чемпионата СССР 1981, 1982

Финалист Кубка СССР 1972, 1979

Обладатель Кубка «Сааб-Скания» 1981

Включён в список лучших хоккеистов чемпионата СССР 1974, 1975, 1976, 1977, 1979
Включён в символическую сборную чемпионата СССР 1980 («Золотой шлем»)
Обладатель приза «Три бомбардира» чемпионата СССР 1977, 1979

Достижения на уровне сборной:

Второй призёр Олимпийских игр 1980

Третий призёр Кубка Канады 1976

Чемпион мира 1978, 1979
Третий призёр чемпионата мира 1977

Чемпион Европы 1978, 1979
Третий призёр чемпионата Европы 1977

Чемпион Европы U19 1971

Победитель турнира на приз газеты «Ленинградская правда» 1975
Победитель турнира на приз газеты «Известия» 1976, 1978, 1979
Участник Суперсерии с клубами ВХА 1976/1977, 1977/1978
Победитель турнира на приз газеты «Руде Право» 1978, 1979
Обладатель Кубка Вызова 1979

Лучший бомбардир турнира на приз газеты «Руде Право» 1979

Приходилось все время на Мальцева играть.

А хотелось больше на себя брать

26 ноября Александру Голикову, чей именной стяг висит под сводами динамовской арены, исполняется 60. 27 ноября «Легенды хоккея» проводят в честь юбилея матч. А накануне Allhockey.ru встретился с Александром Николаевичем — вспомнить былое.

 

Своды МСА «Лужники», где принимает соперников московское «Динамо», украшают 26 именных стягов знаменитых игроков и тренеров, оставивших яркий след в истории «бело-голубых». Наиболее широко, что неудивительно, представлены в этой галерее легенд «коренные динамовцы». Второе место прочно занимает Пенза. Фамилии пятерых воспитанников ее хоккейной школы увековечены над лужниковским льдом. Старшему из них, Александру Голикову, двукратному чемпиону мира и Европы, вице-чемпиону Олимпийских игр, члену бомбардирского Клуба Всеволода Боброва, 26 ноября исполняется 60 лет.

 

Моисеев, брат Моисеева 

 

– Александр Николаевич, получается, вы проторили дорогу в московское «Динамо» выходцам из Пензы, ставшим впоследствии звездами отечественного хоккея — вашему младшему брату Владимиру, Василию Первухину, Сергею Светлову, Сергею Яшину?

– Выходит, так. С меня пошло, и связи с тех пор завязались (смеется). 

 

– Уже после того, как вы завершили выступления в «Динамо», команду возглавил еще один пензенский воспитанник — Юрий Моисеев. Вы же в свое время начинали играть под руководством его старшего брата…

– Сергей Иванович Моисеев умело направлял нас во всем. Учил бросать, пасовать, думать на льду. Особое внимание уделял катанию. Усвоенные им азы помогли мне стать мастером.

 

– Когда вам было пятнадцать, Юрий Моисеев стал первым Олимпийским чемпионом из пензенских воспитанников. Могу представить, как гордились в городе земляком, братом вашего тренера…    

– Честно говоря, о масштабности того события я тогда не задумывался. Осознал ее, только когда стал старше.

 

«Смотри только в другое место не уйди», – попросил Эпштейн

 

– Через три года золотая награда международного уровня появилась и у вас – вы стали  чемпионом Европы среди юниоров. И перешли в команду высшей союзной лиги – воскресенский «Химик», возглавляемый главным тренером юниорской сборной СССР Николаем Эпштейном. Наверняка ведь не совпадение?

– Нет, конечно. Николай Семёнович звал меня в «Химик» еще перед тем сезоном. Но я считал, что мне еще рановато выступать на таком уровне. Договорились с ним, что годик я еще поиграю в пензенском «Дизелисте». «Смотри только в другое место не уйди», – попросил Эпштейн. А кроме как из «Химика» у меня другого приглашения и не было. И, как и договаривались, через год я оказался в Воскресенске.   

 

– Там вы сразу вышли на ведущие роли. Забросили 12 шайб в чемпионате 1971/72. Столько же было у Виктора Ликсюткина, 15 – у Валентина Козина, ваших партнеров по тройке. Три лучших снайперских показателя в команде!  В Кубке СССР «Химик» дошел тогда до финала. В четвертьфинале же в ворота «непобедимого» ЦСКА ваша тройка забросила три шайбы из пяти.

– Дебютный сезон, конечно, удался. Но все было не так просто, как может показаться. Поначалу тяжело было перейти от одного уровня к другому. В высшей лиге все делалось гораздо быстрее не только в играх, но и на тренировках тоже. В баскетбол, например, в Пензе на тренировках мы тоже играли. Но не так быстро, как в Воскресенске. Кто адаптировался в новых условиях, сумел перебороть себя, тот и продвигался. Когда я пришел в «Химик», нас, новичков, было восемь человек, а осталось трое. Пятеро вернулись назад, в том числе Владимир Быков, до сих пор лучший в истории бомбардир «Салавата Юлаева» в чемпионатах страны. Месяца два он провел в «Химике», а потом: «Все, больше не могу!»

О Валентине Ивановиче Козине говорили, что его карьера на закате. Он учился в аспирантуре и перед тем как перейти в «Химик», два года играл в классе «Б», в Подольске. Там нагрузки были не те, что в «Локомотиве», цвета которого Валентин Иванович защищал до того много лет. Но в «Химике» он пережил вторую молодость. Все диву давались: когда только успевает серьезно учиться? А первой наша с Козиным и Ликсюткиным тройка стала в команде только по ходу того сезона, когда стало видно, что игра у нас идет. Роль Козина тут очень большая. Он сплотил нас вокруг себя. После тренировок оставались, комбинации наигрывали. И у нас дело пошло. Семёныч нас даже предлагал Кулагину взять в первую сборную. Тот ему: «Ты что, обалдел?» В то время, чтобы в сборную попасть, надо было в Москве играть.


Так и говорили нам: не переедешь в Москву — в сборную не попадешь

 

– Но все же в сборную вас впервые взяли еще из «Химика». В декабре 1975 года вы стали победителем турнира на приз «Известий», а закончили сезон дебютом вместе с братом на чемпионате мира. Значит, и из «Химика» путь в сборную был?

– Действительно, попадали на чемпионаты мира не только из московских клубов, но и из других. Из одного только Горького это Федоров, Скворцов, Ковин, Варнаков, еще раньше – Коноваленко. Воскресенцев до нас с Володей брали на чемпионат мира двоих – Юрия Ляпкина и Валерия Никитина. Но это все же, скорее, исключения. Случались они, когда игроков этих просто нельзя было не брать. Никитин тот же, к примеру, мог одинаково успешно и в нападении, и в защите действовать. Где такого еще возьмешь? В заявку ведь входило 15 полевых игроков, потом 18. Кто травму получит – заменять надо. Валерий Иванович оказывался нужным в любом случае – в атаке ли игрок требовался или в нападении. Далеко не каждому такое качество дано!

Что касается меня, то на чемпионат мира я впервые попал именно из «Химика». Только  двумя месяцами раньше мог и на Олимпиаде сыграть, но в последний момент мне предпочли армейца Бориса Александрова. Не знаю, на каком уровне это решалось.

– Помимо субъективного момента, в выборе состава был и другой, вполне объяснимый. Московские тренеры, работавшие в сборной, лучше знали возможности игроков столичных клубов.

– Ну да. За результат-то тренер отвечает и опираться он будет на тех, кого знает хорошо. Неудивительно, что большинство сильнейших игроков рано или поздно в Москву переезжало. В первую очередь в ЦСКА, потом в другие столичные команды переходили. Так и говорили нам: не перейдешь – в сборную не попадешь.


Мальцев
– великий. И оставался таким в любом звене

– В итоге вы решили продолжить карьеру в «Динамо»?

– Я заканчивал институт, и передо мной встал армейский вопрос – или ЦСКА, или «Динамо». Выбрать динамовский вариант убедил Владимир Владимирович Юрзинов. Он сказал, что Александру Мальцеву нужен партнер, задача – создать в «Динамо» клубное звено для сборной. Заманчивой казалась и перспектива играть в команде, способной составить конкуренцию ЦСКА в чемпионате СССР.

– В первом своем динамовском сезоне ваша с Мальцевым и Петром Природиным тройка стала самой результативной в чемпионате, завоевав специальный приз газеты «Труд». Еще раз вы получили этот приз два года спустя вместе с тем же Природиным и перешедшим вслед за вами из «Химика» в «Динамо» вашим младшим братом. Больше ни до, ни после ни одна из динамовских троек этим призом не награждалась. Чемпионом мира же вы впервые стали, играя рядом с Мальцевым и Владимиром Голиковым. А в сборной к вам и брату стали со временем ставить армейца Сергея Макарова. Какое из этих сочетаний считаете лучшим?

– Мальцев – мастер, конечно, великий. Но в то же время, выходить рядом с ним было по-своему тяжело. Приходилось все время на него играть. А хотелось больше на себя брать. Сложный в этом плане момент. Лично для меня удобнее было, когда в клубе со мной и Володей играл Природин, а в сборной – Макаров. Но Мальцев, повторю, в любом случае, великий. И оставался таким в любом звене. 

 

– На тот единственный чемпионат мира, что вы играли с ним, сборная СССР вряд ли ехала в роли фаворита. Турнир проходил в Праге, а хозяева выиграли два предыдущих чемпионата. К тому же в том сезоне они разгромили советскую команду на «известинском» турнире – 8:3. А уже в Праге, в первом круге чемпионата, обыграли ее 6:4. В заключительном матче турнира, чтобы отобрать у чехов титул, их было необходимо победить с разницей в две шайбы. И это удалось: результат, как по заказу – 3:1. Редчайший по напряжению был матч, в котором по шайбе забросили три звена сборной СССР – два армейских и динамовское!

– Такое не забывается! Только в памяти остаются решающие моменты. А мало кто теперь вспомнит, что не возьми мы двумя турами раньше верх над канадцами – и никакие очки и разность шайб не помогли бы нам завоевать золотые медали. Между тем, канадцам мы уступали до 57-й минуты. Не знаю, все ли верили в те мгновения в победу в Москве. Но мы добыли ее! Сначала Валерий Харламов сравнял счет, затем Борис Михайлов вывел нас вперед, а Вячеслав Фетисов закрепил преимущество. 

 


Меня сделали козлом отпущения за то, что нам не удалось завоевать Олимпийское золото

– На Олимпиде-1980 в Лейк-Плэсиде вы стали лучшим бомбардиром сборной СССР. А затем по итогам сезона вас включили в символическую шестерку лучших игроков страны. Тем не менее 1980 год стал последним в ваших выступлениях за национальную команду. Вам объясняли, почему?

– Меня сделали козлом отпущения за то, что нам не удалось завоевать Олимпийское золото. Меня просто убивало: как так – сборная отправляется на Кубок Швеции, а меня в состав не включают. Впрочем, не так уж оно и удивительно. Ведь тогда 28-летние игроки уже ветеранами считались. Политика руководства такая была: долгожители в спорте нам не нужны, надо уступать место молодежи. Так что объяснения мне особо и не требовались. Но мне от понимания всего, что происходило, легче не становилось.

Похожие ощущения я испытывал и в сезоне 1982/83, когда меня перестали ставить на игры в клубе. Тренеры ничего не объясняют. Прихожу, тренируюсь – а на матчи не заявляют. Прихожу к руководителю общества «Динамо» Петру Степановичу Богданову и говорю: «Если тренеры не видят меня в составе, то отпустите в другую команду». Он: «Саш, ты же военный человек. Чтобы тебя уволить, надо под статью какую-то подогнать. Тебе это надо? Вижу только два варианта: или продолжай здесь оставаться, или иди служить». Парадокс, но завершил я карьеру, когда «Динамо» тренировал Владимир Борисович Киселёв, при котором в свое время начинал играть в «Дизелисте». Мог бы еще лет пять поиграть, но пришлось заканчивать.

До 1991 года я работал старшим инструктором по физической подтотовке МГС «Динамо». Затем уехал тренером-консультантом в Японию. Когда вернулся, меня взяли в ФХР. Тренировал юниорские и молодежную сборные России. С начала ХХI века перешел на работу в клубах. Был главным тренером пермского «Молота-Прикамье», воскресенского «Химика». Сейчас играем с братом за ветеранов, пропагандируем хоккей.

csykora на Tumblr

примечание: в этом разделе никто не умирает, но есть упоминания о множестве мертвых родителей и тяжелом детстве, угрозе смертной казни, жестоких угрозах и нескольких физических драках

Геннадий ушел, его старый партнер Лутченко сказал, что «в воздухе чувствовалось волнение».

Слава остался без четкого партнера. Сейчас он был слишком далеко впереди, слишком доминировал, чтобы не получать лучшие минуты, но был слишком молод, чтобы удерживать их в одиночку. Другие защитники были слишком зелены или, вдруг, слишком стары.

Его друга Сергея Старикова перевели в ЦСКА, но тренер поставил его с Алексеем на тренировку, продолжая тестировать обоих. Собственные минуты его наставника Лутченко будут урезаны до конца сезона. Геннадию было 33 года; Незадолго до Олимпиады-80 Владимиру должен был исполниться 31 год. Он никогда не играл в них.

Создание сборной вместе с партнером имело значение. Без мгновенного доступа к ленте или показателям игроков тренеры не хотели возиться со смешиванием и сопоставлением. Тренер Тихонов одним глазом следил за регулярным чемпионатом, другим – за олимпийским золотом, и этот блуждающий взгляд обратился с ЦСКА на другой конец Москвы.

После ухода Геннадия, по словам его старого напарника Лутченко, «в воздухе витало волнение».

Слава остался без четкого партнера. Сейчас он был слишком далеко впереди, слишком доминировал, чтобы не получать лучшие минуты, но был слишком молод, чтобы удерживать их в одиночку. Другие защитники были слишком зелены или, вдруг, слишком стары.

Его друга Сергея Старикова перевели в ЦСКА, но тренер поставил его с Алексеем на тренировку, продолжая тестировать обоих. Собственные минуты его наставника Лутченко будут урезаны до конца сезона. Геннадию было 33 года; Незадолго до 19-летия Владимиру исполнился 31 год.Олимпиада 80. Он никогда не играл в них.

Создание сборной вместе с партнером имело значение. Без мгновенного доступа к ленте или показателям игроков тренеры не хотели возиться со смешиванием и сопоставлением. Тренер Тихонов одним глазом следил за регулярным чемпионатом, другим – за олимпийским золотом, и этот блуждающий взгляд обратился с ЦСКА на другой конец Москвы.

Не каждый в этой истории шестифутовый, двухсотфунтовый, стреляющий слева защитник. Просто большинство из них.

Виктор Тихонов родился в Москве перед Великой Отечественной войной. После того, как его отец был убит в бою, когда ему было 12 лет, он устроился на работу в механическую мастерскую, чтобы помогать своей матери. Ночью он выходил во двор и катался на коньках вместо того, чтобы спать. Он никогда не будет спать спокойно.

Он пробовался в московское «Динамо» каждый год, пока его не взяли в 23 года. Он провел за них десять лет, надежный, но редко игравший больше половины сезона. Он перешел на должность помощника тренера «Динамо», пока его не пригласили на должность главного тренера «Динамо Рига» в оккупированной Латвии. Многие в Москве сочли бы провинциальную команду отставкой, но возможность была хорошая.

«Все, что я знаю о себе, это то, что ничего никогда не давалось мне без усилий, — сказал он однажды, — ни тогда, когда я впервые вышел на лед, ни сейчас, когда несу тренерскую ношу. Упорный труд, само- самопожертвование, фанатичная преданность любимому виду спорта, неустанное совершенствование спортивного профессионализма — вот, в моем понимании, залог успеха каждого хоккеиста и каждого спортсмена. 0003

«И эти принципы я всегда и везде защищаю.»

Трудно сказать, когда именно он начал работать в КГБ. В том-то и дело, что руководство КГБ вербовало вокруг себя простых людей за маленькие услуги. КГБ всегда охранял национальную команду, что означало много качественного времени с тренерами и игроками из ЦСКА, но руководству КГБ в целом нравилось московское «Динамо», и у них было свое небольшое соперничество с армейскими лидерами и их клубом.

Рассказывают, что Тихонов надеялся заменить защитников ЦСКА, которые много лет возглавляли сборную, звездами «Динамо», потому что это обрадовало его друга Юрия Андропова — главу КГБ. Во-вторых, он не хотел, чтобы люди думали, что тренер Тихонов может побеждать только с игроками тренера Тарасова. Или что он действительно верил, что спортсмены черствеют в 30 лет. Но последний жест Геннадия также толкнул Тихонова обратно в его собственную зону — лицом к лицу с кем-то, кого на самом деле не хотелось освещать.

Возможно, это был побочный эффект голевого броска Славы, сезон 1979 года был самым результативным (и самым здоровым) для Геннадия. Возможно, если бы Тихонов убедил его остаться, опустившись до младшей пары и меньшего количества минут, было бы время, чтобы его продуктивность с возрастом угасла или, по крайней мере, так выглядела. Тихонов мог бы даже проявить к этому благосклонность и привлечь на свою сторону любимого всеми ветерана. Но Геннадий вышел на первое место. Теперь у Тихонова не было оснований говорить, что ребята постарше просто не умеют играть, и вся команда сплотилась вокруг одного ветерана.

[Я выбрал эту фотографию Бориса Михайлова, двусмысленно обнаженного, но свирепого в том, что кажется общественным вестибюлем Ледового дворца, как наглядное пособие, чтобы помочь вам всем запомнить.]

Борис Михайлов родился в Москве во время война. Его отец вернулся домой только для того, чтобы попасть в утечку газа во время работы — он спас своего партнера, но тот умер, когда Борису было 12 лет. После этого Борис работал автомехаником и катался на коньках, когда мог. Он пробовался в ЦСКА каждый год, но ему отказали, пока он не уехал из Москвы в команду далекого городка. Он тренировался там, пока его не пригласили снова попробовать в последний раз в 23 года.0003

Синхронность веков имеет значение. Михайлов, как и Тихонов, успел отслужить два года обязательных воинских повинностей, прежде чем о нем кто-то позаботился. Его не могли задрафтовать ни в ЦСКА, ни в какую-либо другую команду.

Его сделали капитаном сборной еще до того, как он принял ее из ЦСКА, что, надо полагать, было немного неловко. Как и тренеру, нужно было быть офицером в армии, чтобы быть капитаном ЦСКА. После этого, если бы вы побежали, это было бы изменой, за которую можно было понести смертный приговор. Но вы можете получить квартиру с несколькими комнатами для своей семьи; лучшая оплата; и больше всего возможность сказать тебе были кто-то — социальная валюта, необходимая вам для таких вещей, как своевременная медицинская помощь вашим пожилым родителям или вашим детям, или транспорт, или работа за пределами фабрики.

Однажды владелец «Мэйпл Лифс» отвел его в сторону на турнире и предложил ему, Харламову и Петрову сделку НХЛ на миллион долларов. Но у Михайлова сложилось впечатление, что он не особо ценил Советский Союз, а у Бориса дома были иждивенцы, младшие братья и сестры, а также жена и новорожденный ребенок: ни одна команда НХЛ не могла обещать вывезти столько людей из России, даже если бы они хотеть. Вместо этого, когда ему предложили звание второго капитана, он добровольно подписал контракт и стал майором Красной Армии.

Так что, пока Тихонов был полковником, на два чина выше майора, Михайлов к моменту поступления в армию уже прослужил в армии. Никто в армейской иерархии, в которой Тихонов внезапно застрял после тридцати лет гражданской службы (а все они знали, что он на самом деле КГБист), не был склонен любить его больше, чем армейца. Никто в Москве не был склонен любить его после десятилетнего отсутствия в Латвии из-за их нынешнего любимого сына.

Никто из соперников не боялся играть с Тихоновым и не раздавал вырезки из газет около ему в раздевалке перед играми; ни одна газета не поместит на первой полосе полную фотографию его в красивой российской форме, покрытой медалями, если они выиграют. И дело было не только в эго, дело было в репутации, общественном имидже, социальной валюте. До того, как Тихонов попал в ЦСКА, ему довелось тренировать Кубок Канады, но все газеты напечатали репортаж Анатолия Тарасова о турнире.

«Виктор Тихонов хорошо поработал, когда был в Риге», — высказал мнение Тарасов. «Его методы подходили для игроков среднего уровня».

«Цель этого замечания, — подумал Тихонов, — была очевидна». Теперь у него была далеко не средняя команда, но ему нужно было доказать, что он, в отличие от Тарасова, может ее сохранить.

Никому в команде не было бы дела до того, что сказал Тихонов, если бы Михайлов смотрел в другую сторону. К ярости, его поздний расцвет все еще продолжался, что он объяснял одной вещью.

«Я думаю, что во всех частях мира люди, которые постоянно работают вместе, устают друг от друга», — сказал он в 79. «Но если у нас и есть наш маленький секрет, так это то, что нам по-прежнему нравится наша совместная работа, нам нравится быть вместе вне льда, мы друзья».

Любые молодые игроки, которые еще плохо знают своего капитана, пойдут за Харламовым, а Харламов любил Михайлова; Третьяк, который мог бы быть нейтральным вариантом для ветерана-союзника между нападающими и защитниками, любил Харламова, так что получилось то же самое; и теперь, когда защитник-ветеран ушел, остальные члены корпуса были в первой категории.

Слава был один и единственный очевидный лидер защиты, поэтому он наблюдал за всем, что делал Михайлов, и за всем, что шло после этого.

Тихонов планировал заменить своего мощного правого фланга, как только получит работу. Он привел с собой Хельмутса Балдериса-Силдедиса (более известного в Северной Америке как Хельмут Балдерис). Младший вингер сыграл последние пару чемпионатов мира и превратился в надежного бомбардира с 30-40 голами.

Но ни один план не пережил первого контакта с Гельмутсом.

Известный фанатам как Электричка — сверхскоростной пассажирский экспресс — он родился во время советской оккупации Латвии после Второй мировой войны. Некоторые из других игроков, такие как Сергей Макаров и Харламов, были детьми нерусских, которых во время войны переселили в качестве призывников или подневольных рабочих. Другие были детьми политических диссидентов (или людей из культурных или этнических групп, которые были идентифицированы как потенциально диссиденты), которых тоже переселили. Когда им сказали, что армия может снова отправить их в трудовые колонии дальше на восток, это не было чуждой или абстрактной опасностью. Они чувствовали, что если они облажаются, то не только подведут себя, но и подведут своих родителей.

Гельмутс чувствовал себя тем первым поколением, которого забрали из его оккупированного дома в имперское государство. У него был другой взгляд на ситуацию. И хотя он был моложе Михайлова, но и не был так молод, чтобы его можно было уговорить: он тоже уже отсидел свои два года.

А с Тихоновым он уже дрался, иногда физически, в Риге. Однажды, когда Хельмутсу надоела постоянная критика тренера, он перед всей командой сказал Тихонову: «Да пошел ты». Тихонов приказал ему уйти, пообещав, что он пожалеет об «этом нападении на меня».

До того, как Тихонов попал в сборную, Хельмутс тоже не попал в нее. Он столкнулся на улице с тренером Кулагиным, который выглядел смущенным, увидев, что он так хорошо выглядит, и сказал, что Тихонов ответил отказом на запрос олимпийской сборной о Хельмутсе, сказав им, что он сильно пьет.

В другой раз он отрабатывал удары по вратарю и поднял один — тогда еще редкость — так что он пролетел над головой вратаря. Тихонов налетел на Хельмутса, разъяренный тем, что их стартер мог быть травмирован, и ударил его кулаком по лицу. Гельмутс сказал Тихонову: «Отвали!» и ушел со льда, но на этот раз Тихонов догнал его до раздевалки, угрожая избить клюшкой.

Гельмутс пошел домой без разрешения, и его родители сказали ему предъявить обвинение в нападении. Но Хельмутс подумал, что это бесполезно: «Как я могу подать в суд на своего главного тренера?» Той ночью он молча вернулся в общежитие. Никто за пределами команды не узнает, что произошло.

Но в том сезоне Хельмутс стал лучшим бомбардиром лиги, и Тихонов получил новую работу. Тихонов, может быть, приняв молчание Гельмутса за уступчивость, но точно взяв за голы, сказал ему, что тоже приедет в Москву.

Ни один игрок ЦСКА не будет отправлен в Ригу взамен.

Хельмутс не хотел покидать дом и семью, но Тихонов дал ему личное обещание: если он приедет и отыграет три года в Москве, а также предстоящую Олимпиаду-80, то сможет вернуться домой. Гельмутс вернулся к своей семье, и его жена Анита сказала, что последует за ним в Москву. Гельмутс заявил: «Очевидно, что это было недалеко от того, что сделали многие латышские женщины, которые… много лет назад добровольно отправились со своими насильно насильно насильно мужьями на Север».

Может быть, чтобы подчеркнуть, что у Хельмута могли бы быть хорошие вещи, если бы Хельмут мог расслабиться, он, его жена и двое их малышей добрались до Москвы, чтобы узнать, что они должны были оставаться в общежитиях, где спали одинокие игроки, такие как Алексей. свои выходные, пока они не поженятся или не заработают квартиру. Но после первой недели мимо прошел Борис Михайлов. Они только год назад познакомились на чемпионате мира, но Борис сказал: «Ну, живи с нами!»

При встрече с руководством ЦСКА Хельмутсу дали армейский контракт. Он сдвигает бумагу обратно.

«Я сказал, что служить не буду. Мне предлагали, но я согласился только на звание полковника. Если нет, я буду гражданским. Всю свою жизнь я был «голубем».

Это был чин Тихонова. Тихонов сказал, что нет.

Поскольку отправить Хельмута в Сибирь было нельзя, руководству ЦСКА пришлось пригрозить отправить его домой; Гельмутс сказал бы, не грози мне хорошим временем. Через год после победы в турнире команда попыталась договориться о более высокой оплате. Федерация спросила их, уверены ли они, что не хотят вместо этого сладкого парада или, может быть, новых званий без повышения? Хельмут поднял руку и объявил, что да, спасибо, он хотел бы быть полковником. Федерация должна была сказать, что на самом деле они не имели в виду это.

К 79 году это превратилось в проблему австралийских кроликов. Тихонов привел Бальдериса, чтобы прогнать Бориса, и теперь он должен избавиться от Бальдериса. В любом случае получение реального контроля над ЦСКА могло и подождать — национальную сборную нужно было исправлять, причем быстро. Он взял бы Балдериса на Олимпиаду, надеясь хоть немного от него оторваться, но, может быть, лучше было заручиться защитником-ветераном, который мог бы занять место Геннадия в командной иерархии.

И снова он выбрал игрока, которого, по его мнению, он знал, — Валерия Васильева из московского «Динамо».

«Краса и гордость Динамо», Васильев вырос в Новгороде, граничащем с Ленинградом. Его отца убили всего через два месяца после рождения Валерия. Валерий чувствовал, что тренер Чернышев, старый главный тренер сборной и «Динамо», относился к нему как к отцу. Тихонов некоторое время работал с ним помощником тренера перед отъездом в Латвию.

С тех пор, как они виделись в последний раз, Васильев стал завсегдатаем сборной, «старомодным контролером тела» и бичом ЦСКА сезона. Только линия Харламова имела право играть с ним, потому что у двух валерис была джентльменская договоренность оставаться каждый на своей левой стороне площадки и не пересекаться в центре. Валерий В., гордый своей репутацией, еще гордее сказал: «Валерка никого не боялся! Более того, он был моим лучшим другом». Для него не было неожиданностью оказаться в олимпийской сборной — было бы потрясающе, если бы его не было, — но в этом году он взял на себя протокол, чтобы заменить Цыганкова и Лутченко, и ему впервые поставили пятерку. .

Лутченко вырезали зимой 1980 года, как раз перед отъездом из страны. В самолете находились верхняя линия нападения ЦСКА (Михайлов, Петров, Харламов) и лучшая пара защиты «Динамо» (Валерий Васильев и его давний партнер). Из нападающих ЦСКА привезли юную звезду Сергея Макарова и друга Алексея Владимира Крутова, малыша команды в 19 лет.

В корпусе D наверху были бы Валерий и Зенитула, потом Слава на придуманной новой второй паре с ровесником из Динамо, а потом друг Славы Сергей Стариков на нижней паре с Алексеем, который просто радовался, что кто-то помнит пригласить его.

И впервые остальная часть самолета была заполнена ребятами из КГБ. До этого ездили с одним хендлером. «Они не так боялись, что мы перебежим, — вспоминал Сергей Макаров. В 1980 году «боялись, что с нами что-то сделают».

[Церемония открытия в Лейк-Плэсиде. Эти Игры называют «последней из малых Олимпиад».]

[Слева направо: Александр Голиков («Динамо»), Сергей Макаров (ЦСКА), Юрий Лебедев (ЦСКА, Валерий Васильев («Динамо»), совсем маленький Валерий Харламов, Алексей Касатонов и Сергей Стариков (все ЦСКА)]

В общем, у Алексея и его друзей была довольно хорошая неделя. Сергей М провел поездку, играя в видеоигры с американскими вратарями и забивая голы; Владимир тусовался с все более недосыпающим Владиславом Третьяком и забивал несколько мячей, пока американцы не начали молиться, чтобы они не увидели его за кругом вбрасывания, и пока вокруг него горели корпуса, Алексей сыграл в своей крепкой обороне, подставил Владимира , и выглядел довольно хорошо.

[Тренер Тихонов направляет обеспокоенного Касатонова на скамейку запасных]

В последние минуты верхняя линия слишком долго отсутствовала и посмотрела на скамейку запасных. Но Тихонов не стал выпускать Балдериса, а молодому Крутову после случайного пенальти не доверял. Он оставил их там.

(Есть еще одна вещь, которую я думаю, что должен сказать об игре США-СССР, потому что я не часто ее вижу. Знаменитое объяснение Фетисова, почему Тихонов сделал тот выбор, который он сделал, было «Тренер сумасшедший». Он действительно был в бреду. от высокой температуры… За день до игры в США врач сборной отвез его в больницу и пытался поставить на наблюдение, но Тихонов ушел утром, оставив рецепт: он не верил в антибиотики. И что , я хочу вернуться.)

[Капитаны Эрузионе, Михайлов и Валтин помогают друг другу подняться на платформу после Олимпиады]

После игры США-СССР Тренер исчез в своем импровизированном кабинете. Игроки сильно напились и обыграли сборную Швеции в последней игре турнира. В ту ночь Тихонов вызвал к себе в кабинет только Михайлова.

Тихонов сказал ему, что единственный способ сохранить лицо и защитить остальных членов команды от общественного и партийного гнева — объявить Михайлову о завершении карьеры, как только они вернутся домой. Михайлов сказал, что хотел бы продолжать играть.

— Борис, давай, — сказал тренер Тихонов. — Я ничего плохого о тебе не говорю, и ты обо мне тоже. Михайлов покинул кабинет тренера, ничего не сказав об этом команде.

Полет домой из Нью-Йорка в Москву в лучшие времена занимает десять часов. Тихонов проводит большую часть времени, разговаривая со своей плененной аудиторией, состоящей из усталых, похмельных игроков и скучающих оперативников КГБ, повторяя снова и снова все те способы, которыми облажались Петров, Харламов и все еще молчаливый Михайлов.

Где-то над Атлантикой Валерий Васильев бросил попытки заснуть в ряду перед ними. То ли потому, что он дружил с Харламовым, то ли потому, что уважал Михайлова, то ли потому, что думал, что тренер Тихонов портит наследие тренера Чернышева, то ли потому, что он просто устал и проголодался, он повернулся и стал пытаться перелезть к Тихонову, как сообщается, выкрикивая: «Я собираюсь убить тебя!» Друзья вытащили его из вагона и прижали обоих к сиденьям, но Тихонов в конце концов заткнулся.

Через неделю после того, как они приземлились в Москве, он нарушил это молчание, написав письмо редактору крупнейшей московской газеты, публично обвинив игроков во всех тех же вещах, которые он говорил. Ходит давний слух о том, что Михайлов предложил Тихонову дернуть Третьяка, и, похоже, он пошёл из этой статьи. Игроки созвали тайное совещание команды, в основном для того, чтобы потребовать от своего капитана объяснить, какого черта происходит с тренером. Сообщается, что Михайлов вошел, чтобы увидеть засаду, вздохнул и сказал им: «Делайте, что хотите, только не убивайте меня», но ему пришлось сказать им.

До конца 1980 года Михайлов не уходил на пенсию. Это было бы признанием абсолютной вины перед судом общественного мнения. Но об этом подумали остальные.

Три года жизни Хельмутса истекли. Он спросил Тихонова об этом обещании. Сейчас Тихонов заявил, что если Хельмутс уедет домой, то больше никогда не будет играть в сборной.

Хельмутс сказал: «Хорошо». Он с женой простились с Михайловыми и пошли домой.

По несчастью самый большой сторонник Михайлова — эмоционально и физически — Владимир Петров получил травму и выбыл почти на полгода. Маленький Владимир Крутов, один из трех героев Игр, был выдвинут на место его между Михайловым и Харламовым на конец 79-го.-80 сезон и начало 80-81.

В августе Михайлов самодовольно занял второе место во всех зачетах на сборах. В сентябре все они сыграли последнюю показательную игру против Чехословакии. Затем, как раз в начале октября, Харламов тоже получил травму. Его тоже временно заменит другой, более молодой вингер.

Это выглядело бы немного нелепо, обледенев двух подростков и 36-летнего мужчину.

Тихонов перезвонил Михайлову в его кабинет и сказал: «Ты сегодня не играешь. Но ты будешь на скамейке запасных, чтобы поддержать».

«Наконец-то я понял, — сказал Михайлов, — что дни мои как хоккеиста сочтены». Он одевался каждый день, чтобы выйти на скамейку запасных, и кричал громче всех на трибунах, когда молодые игроки прыгали через борта.

Несколько лет назад на советском матче случилась катастрофа, когда толпа болельщиков попыталась прорваться через тесно застроенную арену, и многие люди были раздавлены и убиты. Денег на ремонт зданий не было, руководство пыталось починить вентиляторы. Газеты никогда не освещали катастрофу, поэтому большинство людей не знали, почему, но после этого вам не разрешалось аплодировать, воспевать или слишком много прыгать. И это помогло сделать посещение игр более привлекательным для богатых.

Никто из тех, кто приходил смотреть ЦСКА, на самом деле не интересовался хоккеем, подумал Борис, — это были партийные функционеры, у которых были связи для получения билетов, у которых была причина прийти посмотреть и показаться. Дети из его или Славиной части Москвы могли попасть в Лужники, чтобы поболеть за любимую игру, только если они сделали это в форме.

Слава, притихший на скамейке запасных, никогда не забывал видеть, как такой же, как он, работает так же усердно, как и все, играет по всем правилам, и при этом никогда не пользуется по-настоящему уважением, его просто отбрасывают, когда его больше нельзя использовать.

16 декабря уволился Михайлов. Команда подняла его на плечи и проехала полный круг по льду. После этого, по словам Бориса, он больше никогда не хотел кататься на коньках.

[ЦСКА и Борис Михайлов, 16 декабря 1980 г. Вы можете заметить, что несколько мест позади него пусты; центральные ледовые секции нижней чаши «Лужников» предназначались для VIP-гостей и часто пустовали]

Валерий Васильев станет в этом году капитаном национальной сборной, а Тихонову — новым альбатросом на шее. Ведь Тихонов в прошлом году поставил ему пятерку, и он был просто очень хорош — и очень популярен среди самых влиятельных болельщиков «Динамо». Но даже он был в годах.

Тихонов перестал работать с ветеранами. Даже признанные игроки, которых, как он думал, он знал, не сработали. Лучше иметь нового топового нападающего и бомбардира, нового 1D, которого ты все время развивал и знал полностью.

Сергею Макарову показалось очевидным, что произошло: «Старшие ребята были сильнее. Они были профессионалами в течение десяти лет. Он был молодым тренером. Никто его не знал. Ему нужны были молодые парни, чтобы он мог делать то, что хочет. Он хотел игроков Play-Doh».

Он говорит о себе.

ИИХФ — Эй, братан!

Эй, братан!

, Андрей Подниекс|22 МАЯ 2019

Латвийский вратарь Кристерс Гудлевскис и братья Рихардс и Робертс Букарты улыбаются после победы над Австрией (вместе с братьями Раффл) на чемпионате мира по хоккею 2019 года.

 

фото: Андре Рингетт / HHOF-IIHF Images

Хоккей — любовь, передаваемая по наследству, и на протяжении десятилетий сотни отцов видели, как их сыновья играют на чемпионатах мира, и, в свою очередь, сотни братьев также играли вместе друг с другом, а в более поздней истории за ними последовали их сестры.
 
Однако братья реже вместе играют на одном турнире, а на другом конце спектра находятся братья Райхель, Роберт и Мартин. Они играли на одних и тех же чемпионатах мира, это точно — 2003 год. Но они играли за разные страны, это был единственный раз. Роберт играл за Чехию, а Мартин за Германию.
 
А вот коллекция известных братьев для каждой из 16 стран здесь, в Словакии.
 
Австрия —Нет необходимости смотреть дальше, чем в этом году, когда Томас и Майкл Раффл играют вместе друг с другом. Это их третий раз вместе, остальные годы были в 2011 и 2015 годах. 

Братья Раффл Томас и Майкл из Австрии во время чемпионата мира по хоккею с шайбой 2015 года.

Фото: Андре Рингетт / HHOF-IIHF Images

Канада — Есть несколько братьев на выбор, но, безусловно, Скотт и Роб Нидермайер — одни из самых запоминающихся. Скотт играл на WM только один раз, в 2004 году, во многом потому, что это была возможность сыграть с Робом. Они максимально использовали это, помогая Канаде выиграть золото. В результате этой победы Скотт присоединился к Triple Gold Club.
 
Чешская Республика — Опять же, в этом году нам не нужно ничего искать, кроме Хайнека и Томаса Зохорна. Что делает их интересными, так это то, что хотя Томасу 31 год, а Хайнеку 28 лет, они оба дебютируют на чемпионатах мира.
 
Дания — Маркус и Оливер Лауридсен тоже играют здесь, в Кошице, но вряд ли они новички в этом турнире. На самом деле, это их шестой раз вместе, поскольку они играли во всех чемпионатах мира с 2013 по 2017 год.
 
Финляндия 902:04 — Саку и Микко Койву помогли Финляндии выиграть бронзу на чемпионате мира 2008 года в Квебеке. Учитывая, что у них разница в девять лет, весьма примечательно, что они играли вместе хотя бы раз.
 
Франция — Стефан и Тедди ДаКоста играли вместе не менее чем на шести чемпионатах мира — 2011, 2012, 2014, 2015, 2017, 2018. Безусловно, пиком их карьеры стал 2017 год, когда турнир проходил в Париже, и братья могли играть перед своими домашними болельщиками.
 
Великобритания — Выбор не велик, учитывая, что GB не входил в топ-пул с 1994 года, но в том году братья Ян и Стивен Купер играли вместе. К сожалению, после того турнира команда была понижена в должности и вернулась только в этом году. Более известные братья Каррутерс — Колин и Эрик — вместе играли на Олимпийских играх 1924 и 1928 годов, но никогда на чемпионатах мира. В течение 1930-х 
 
Германия — В последние годы, пожалуй, наиболее ярко выделяется комбинация Михаэля и Юргена Румрихов, которые играли за немцев в 19-м92 мира, когда они финишировали 6 . В том же году играло несколько других братьев, но не так много.
 
Италия — Диего и Саймон Костнер играли вместе в этом году, а также играли в 2017 году. У них будет шанс снова сыграть в следующем году, поскольку итальянцы уезжают в Швейцарию после того, как в понедельник отправили Австрию.
 
Латвия —Робертс и Рихардс Букарты в этом году стали еще одним братом, и это их третий год вместе. Робертс старше на пять лет, но они также представляли Латвию в 2017 и 2018 годах. До этого были трое братьев Редлихов Кришьянис, Екабс и Микелис. Они не играли на чемпионате мира втроем, но было несколько чемпионатов мира с двумя из них одновременно.
 
Норвегия — Братские тандемы Матис и Кен Андре Олимб легендарны. Сейчас паре за тридцать, но они вместе играли на двух Олимпийских играх — в 2014 и 2018 годах, — а также на невероятных восьми чемпионатах мира каждый год с 2010 по 2018 год.
 
Россия комбинаций на ЧМ за последние годы. Валерий и Павел Буре никогда не играли вместе на ЧМ, но играли на Олимпиаде, как и Борис и Дмитрий Мироновы. Сергею и Федору Федоровым тоже не удалось вместе сыграть на ЧМ. А ведь в былые времена братья-близнецы Борис и Евгений Майоровы вместе играли на 1961-й и 1963-й миры, а Александр и Владимир Голиковы вместе выигрывали титулы чемпиона мира в 1978-м и 1979-м годах. Каттини в 1930-х годах. «Пик» находится в Зале славы ИИХФ. Что касается участия, то за свою международную карьеру они играли в одни и те же турниры. Вместе они участвовали в Олимпийских играх 1936 и 1948 годов, а также в семи чемпионатах мира между 19 и 19 годами.33 и 1949 (1933, 1934, 1935, 1937, 1938, 1939, 1949).
 
Словакия — О трех братьях Штастны, конечно же, ходят легенды в Словакии, даже несмотря на то, что многие из их величайших моментов были связаны с Чехословакией до распада страны. Антон, самый младший, никогда не играл со своими братьями на чемпионатах мира (хотя играл с Марианом на Олимпиаде-1980). Но Питер и Мариан играли вместе на четырех чемпионатах мира с 1976 по 1979 год включительно. Конечно, вскоре они перебежали играть в НХЛ.

Шведские братья-близнецы Хенрик и Джоэл Лундквист вместе выиграли чемпионат мира по хоккею с шайбой 2017 года.

фото: Andre Ringuette / HHOF-IIHF Images

Швеция —Две пары братьев-близнецов возвышаются над всеми остальными — Седины и Лундквисты. Действительно, только в 2017 году вратарь Хенрик и нападающий Джоэл привели Тре Кронора к золотой медали.