Других писателей у меня для вас нет: Других писателей у меня нет |

Содержание

Других писателей у меня нет / / Независимая газета

Тэги: сталин, писатели, анна ахматова, демьян бедный, съезд, большевики, молотов, ворошилов, советская власть, ленин, горький

Сталин испытывал такую страсть к словесности, что даже кушать не мог… Василий Сварог. Доклад В.И. Сталина о принятии Конституции 1936 года. 1938. Государственный музейно-выставочный центр «Росизо», Москва

В начале было Слово

В сентябре 1894 года юный Сосо, сын сапожника Бесо Джугашвили и крестьянской дочери Екатерины Геладзе, успешно сдав экзамены, был зачислен в православную Тифлисскую духовную семинарию. Нравы там были строгие, запрещалось больше, чем дозволялось, жизнь была скучной, закрытой и однообразной, протекала, как в каменном колодце. Был Сосо худой, слабый и немощный, ученики посильнее нередко обижали его. Но все равно было лучше, чем в семье, где отец, страдавший алкоголизмом и часто впадавший в ярость, бил его и мать смертным боем. С отрочества отрок затаил обиду на весь мир и захотел построить свой – новый и справедливый (что получилось, мы знаем).

Каждый урок начинался с первой строки Евангелия от Иоанна: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог». Эта фраза тревожила неокрепшую и мятущуюся душу юного семинариста, и на всю жизнь в тайниках подсознания он сохранит пиетет к Слову, которое есть Бог.

Испытывая страсть к словесности, он тайком писал стихи. Слабые, чувственные, сентиментальные. Тайком читал запрещенные книги, борясь с искушением между Словом от Бога и словом от Дарвина. Слова были разные, в них было некоторое противоречие. Что вызывало душевную смуту. Но материализм иногда побеждал идеализм, и когда надзирающие за поведением неразумных отроков монахи заставали его за таким не богоугодным занятием, то загоняли в карцер. Для вразумления ослушника.

Обучение Сосо не закончил: у семьи не было денег заплатить за полный курс. Но навсегда запомнил об издевательском режиме и иезуитских семинарских методах, царивших в семинарии. Которые сделали его революционером и о которых он расскажет немецкому писателю Людвигу в 1932 году.

Из семинарии он вынесет и некий мистический страх перед Словом. Он будет испытывать его даже тогда, когда сам станет Богом для одной шестой части суши. Поэтому однажды изречет: «Слово не так скажешь – государство потеряешь».

Других писателей

у меня нет

Оргсекретаря правления Союза писателей СССР Поликарпова, отвечавшего в СП за моральный облик его членов, давно тревожил этот самый облик. В 1950-м, когда поведение членов достало его по самое ничего, оргсекретарь не выдержал, напросился на прием к Сталину и с места в карьер стал жаловаться на своих подопечных: вместо того чтобы днями и ночами создавать светлый образ нашего современника, пьянствуют в своем Переделкине, женам изменяют, анекдоты похабные рассказывают, партийные взносы задерживают, собрания игнорируют, разложение полное. И ничего на них, Иосиф Виссарионович, не действует: ни уговоры, ни выговоры, ни внушения, ни увещевания, одна надежда на вас, только вы можете привести в чувство тех, кто должен своим пером не только воспитывать читателей, но и быть образцом для подражания, как Николай Остр…

Секретарь проглотил окончание: бог в упор смотрел на него своим добрым, ласковым, не обещающим ничего хорошего взглядом, затем неторопливо набил трубку, чиркнул спичкой, ощерился в улыбке и тихим голосом, в упор глядя на похолодевшего от страха моралеблюститетеля, произнес: «Других писателей у меня для товарища Поликарпова нет, а другого Поликарпова мы писателям найдем».

С душой, ушедшей в пятки, высокопоставленный доносчик, медленно пятясь, бочком выкатился из кабинета.

Когда Поликарпов исчез, вождь вызвал Поскребышева.

На следующий день Поликарпов вылетел из кресла оргсекретаря СП. Но поскольку вождь ценил кадры, отправил не справившегося с моральным обликом вверенных ему писателей заместителем ректора по хозчасти части в Московский педагогический институт.

Следующим «поликарповым» стал Воронков. Такая же бесцветная личность, как и его предшественник.

Вредный мужик

Первые свои стихи Демьян Бедный писал в духе казенного монархического патриотизма, но в 1912-м, надев на себя тогу «народного обличителя и атеиста», стал писать басни и фельетоны, разоблачающие гнусный царский режим, подался к большевикам. Эта «лирика» весьма нравилась Ленину и другим большевистским вождям поменьше, как и Ильич, особым художественным вкусом не одаренными. Демьян настолько близко приблизился к большевистской верхушке, что после Октября 17-го получил приглашение вместе с советским правительством не только переехать из разрушенного Петрограда в Москву, но и получить квартиру в Кремле, куда вселились члены оного правительства. Демьян был мужик не только вредный, но и хитрый – перевез на Красную площадь всю свою семью. Вместе с няней.

Возвеличивание Бедного началось после того, как руководитель РАПП Авербах, начитавшись его, призвал к «повсеместному одемьяниванию советской литературы». Нарком просвещения Луначарский пошел еще дальше и объявил его «великим».

В эти же времена поэт познакомился с наркомнацем Сталиным, оба понравились друг другу. Настолько, что в одном из писем 1924 года Демьян обращается к Сталину: «Иосиф Виссарионыч, родной!» И подписывается: «Легкомысленный ДЕМЬЯН». Вот это легкомыслие поэта и сгубило. Но не погубило. Каким бы поэтом Демьян ни был, но он все-таки был настоящим литератором, не мог и дня прожить, чтобы не отрефлексировать свои впечатления и ощущения в слове. И, как многие литераторы, вел дневник. В котором не стесняясь и давая волю перу, характеризовал многих видных руководителей партии и правительства, как бы это помягче выразиться, не с лучшей стороны. Ну, если бы речь шла только о них… Демьян был заядлым книгочеем, Сталин тоже. Иногда вождь просил поэта дать ему некоторые книги, и поэт давал, не смея отказать. И однажды записал в дневник, что делать это не любит, потому что генсек оставляет на страницах отпечатки своих жирных пальцев. Книголюба понять можно, но вождь его не понял, ознакомившись с попавшим в 1935 году в НКВД дневником.

Литература манила Иосифа, как он ни отбивался. Бартоломе Эстебан Мурильо. Иосиф и жена Понтифара. 1660-е. Частная коллекция

Отношения между вождем и стихотворцем стали портиться еще в 30-м году, когда Секретариат ЦК ВКП (б) осудил стихотворные фельетоны Бедного «Слезай с печки» и «Без пощады» за «огульное охаивание России и русского». Демьян написал Сталину, тот ответил резко и бескомпромиссно, невзирая на отношения. А через два года бедного Демьяна выселили из кремлевской квартиры. Баснописец намек не понял, завалил вождя жалобами, вождь остался непоколебимым, квартиру не вернул, но горькую пилюлю решил подсластить и разрешил Демьяну пользоваться его собственной (!) библиотекой, которую ему не разрешили вывезти из Кремля на новое место жительства. А в 38-м Демьяна исключили из партии и из Союза писателей за «моральное разложение». Но он продолжал вслух петь осанну Сталину, оставаясь «мужиком вредным», в семейном кругу честил Хозяина и его присных на чем свет стоит. Вождю не раз об этом докладывали, но он распорядился Бедного не трогать.

Так нетронутым и дожил «мужик вредный» до своей естественной смерти в мае 1945 года.

«Любов побеждает смерть»

Горький со Сталиным был в достаточно близких отношениях. Не в таких, как с Лениным, но все же… И в очередной наезд «великого пролетарского» писателя в СССР решил его навестить. В бывший особняк Рябушинского, только-только подаренный классику, пришел не один, а с двумя «малыми вождями» – Молотовым и Ворошиловым. И не для того, чтобы поздравить с новосельем, а для того, чтобы лишний раз обаять «буревестника», если понадобится, польстить, поговорить по душам, попить запросто чайку: уж очень он ему нужен был в промозглой, неухоженной, побитой мором Москве, а не в солнечном и располагающим к жизни Сорренто.

Стояло 11 октября 1931 года, быстро смеркалось, но еще быстрее чекисты окружили роскошный особняк, очистив от редких прохожих прилегающие улицы. Хотя и так территория была закрытой и строго охраняемой зоной. Но ждали посещения самого вождя, и охрана была утроена.

После чаепития Сталин попросил что-нибудь прочитать. И тут же указал, что: «Например, «Девушку и смерть». Горький оскорбился, но виду не подал («Девушка» была написана в 1892 году) и Хозяину отказать не посмел. Поморщился и, скрывая недовольство, прочел сказку своим волжским выговором. Заглядывая в книгу. Сталин внимательно выслушал, наслаждаясь то ли «девушкой», то ли «любовью», то ли «смертью», взял из рук классика книгу и размашисто наложил свою резолюцию: «Эта штука сильнее, чем «Фауст» Гете (любов побеждает смерть)». Чем ввел его в душевное смятение: все-таки так высоко он свое произведение не ставил. И себя при всех своих талантах с Гете не равнял.

Что же касается этой пресловутой «любви» без Ь знака, то эту «любов» так в дальнейшем в школьных учебниках (понятно, почему) и воспроизводили. Что касается «Фауста», то его немедленно включили в школьную программу. Как и «Песню о Буревестнике» (тоже понятно, почему).

В 1934 году в печально известной книге «Беломорско-Балтийский канал имени Сталина. История строительства 1931–

1934 гг.», вышедшей под редакцией Горького, рапповца Авербаха и чекиста Фирина, классик поставит Хозяина на место Ленина.

Но очерк, как о нем, чего страстно желал Сталин, все же не создаст.

Что, несомненно, делает ему честь.

Горький умер 18 июня 1936 года. 21-го из Колонного зала гроб с телом усопшего выносили Сталин, Молотов, Орджоникидзе и Каганович. Вождь был низкорослым и припадал на левую ногу: гроб, как подбитый крейсер, кренился в его сторону. Было жарко, ястребино-желтые зрачки вождя слезились, изъеденное оспой лицо заливал пот, но он терпел.

Через 60 лет после исторического посещения, в «лихие», как принято выражаться в наше время, 90-е, «любов» Сталина обернулась в фильме Леонида Гайдая «На Дерибасовской хорошая погода…» «штукой сильнее, чем фаллос Гете» (фразу говорит один из героев этого фильма).

Кто организовал

вставание?

Жизнь сделала его прагматиком. И став во главе огромной страны, к литературе и искусству бывший семинарист, некогда писавший стихи, относился с чисто утилитарной позиции. Исходя из политической целесообразности и железной государственной необходимости: литература и искусство были особой, но всего лишь частью гигантского народного хозяйства.

Он читал не только марксистскую литературу, тоннами издававшуюся в стране, но и практически всех своих «инженеров человеческих душ». Которых в стране было превеликое множество. Полезных награждал премией своего имени. Между прочим, Юрий Борев в своей «Сталиниаде» пишет: в 1971 году Шкловский рассказал ему, что афоризм «писатели – инженеры человеческих душ» принадлежал Олеше. Сталин лишь его процитировал, и все приписали авторство вождю. Вождь не возражал. Я думаю, что от скромности.

Он лукавил, когда говорил, что других писателей у него нет. Другие писатели в его империи были. И знал он о них не только из сверхсекретных докладов сексотов ОГПУ-НКВД, он внимательно читал все их сочинения. И не только читал, но и оставлял свое безапелляционное мнение, например, на полях «бедняцкой хроники» гениального Андрея Платонова «Впрок» («Красная новь», № 5–6, 1931) начертал: «Сволочь!» Что сродни было приговору. Однако в лагерь его не сошлет: гениальному, единственному в своем роде писателю после размашистой «сволочи» перекроют кислород на три года. Но в 1938 гогду расстреляет Пильняка, соавтора Платонова по «Че-че-о» («Новый мир», 1928, № 12), очерк вызовет его гнев. Уж слишком больно ударил по созданной им бюрократической системе.

Он не понимал поэзию Пастернака, понимал поведение, считал, что он не от мира сего, и когда в расстрельном 37-м ему донесут, что поэт отказался поставить подпись под письмом, одобряющим смертный приговор Якиру, Тухачевскому и другим «заговорщикам», который одобрила вся страна, сказал: «Оставьте этого небожителя в покое». И тем самым спас Пастернака от грозившего ему ареста.

Он не понимал ни поэзию, ни поведение Мандельштама. Когда над поэтом в очередной раз сгустились тучи, Сталин позвонил Пастернаку. Существует несколько версий этого разговора. Приведу разговор вдовы поэта. Она вспоминала: Сталин спросил, почему Пастернак не обратился в писательские организации или «ко мне» и не хлопотал о Мандельштаме: «Если бы я был поэтом и мой друг поэт попал в беду, я бы на стены лез, чтобы ему помочь…». И мастер ли Мандельштам? «Пастернак ответил: «Да дело же не в этом…»

Пастернаку больше хотелось поговорить о жизни и смерти, но Сталин в обсуждение таких вопросов с «небожителем» пускаться был не намерен и повесил трубку. Тем не менее этот разговор спас Мандельштама от гибели, в 1934-м его сослали в Чердынь. В лагерь, где он в 38-м и погибнет. Вождь не простит ему «Кремлевского горца». «Горец» не забывал обиды еще с семинарских времен, всех обидчиков считал врагами и уничтожал их под корень. Вместе со всеми близкими.

Он не любил Ахматову и за стихи, и за независимость. Но повода к политическому преследованию она не давала. Повод нашелся в 1946 году.

3 апреля она выступала вместе с другими московскими и ленинградскими поэтами на вечере в Колонном зале Дома союзов. Когда вышла на сцену, огромный зал поднялся и, долго аплодируя, не давал ей приступить к чтению стихов. Когда Сталину доложили об этом триумфе, он задал всего лишь один вопрос: «Кто организовал вставание?» – в этой стране только его могли приветствовать стоя, набивая мозоли на ладонях.

14 августа вождь руками своего идеолога Жданова устроит погромное Постановление оргбюро ЦК ВКП (б) «О журналах «Звезда» и «Ленинград», к Ахматовой приплетет непокорного Зощенко за безобидный и невинный рассказ «Приключения обезьяны» (1945). Обоих пригвоздят к «позорному столбу»: ее определят не то «в монахини, не то в блудницы, а вернее, в блудницы и монахини», у которых «блуд смешан с молитвой»; его запишут в «подонки и клеветники». ЦК еще со времен полемиста Ленина никогда в выражениях не стеснялся. Обоих это выбьет на много лет из нормальной жизни, но, будем справедливы, обоих он сохранит, правда, у «монахини» посадит сына.

Рost scriptum

«В Кремле не надо жить…»

В апреле 40-го бесстрашная Ахматова в своих пронзительных «Стансах» напишет:

…В Кремле не надо жить –

Преображенец прав,

Там зверства древнего еще

кишат микробы;

Бориса дикий страх и всех

иванов злобы,

И самозванца спесь взамен

народных прав.

«Оказался наш Отец…»

В конце 60-го один из героев «Поэмы о Сталине» (глава «Ночной разговор в вагоне-ресторане») Александра Галича сформулирует то, что не смог сформулировать XX съезд:

Кум докушал огурец

И закончил с мукою:

«Оказался наш Отец

Не отцом, а сукою. ..»

История повторяется

дважды

История, как известно (сказал Гегель, Маркс повторил), повторяется дважды: один раз как трагедия, другой – как фарс.

Иосиф Виссарионович Сталин цитата: Других писателей у меня нет.

— Иосиф Виссарионович Сталин

Так Сталин будто бы сказал в 1946 г. секретарю Союза писателей СССР Д. А. Поликарпову, который жаловался на то, как трудно руководить писателями. «Мало кто в то время не знал знаменитой сталинской реплики, брошенной Поликарпову, когда тот стал жаловаться на писателей: “Других писателей у меня для товарища Поликарпова нет, а другого Поликарпова мы писателям найдём”. На следующий день Поликарпов очутился в Педагогическом институте заместителем ректора по хозяйственной части» (Рыбаков А. Роман-воспоминание. — М.: Вагриус, 1997 (ISBN 5-7027-0501-7). — с. 260 (гл. 28)).
По другой версии, слова были сказаны А. А. Фадееву.
Цитаты из неофициальных и вторичных источников

Взято из Wikiquote. Последнее обновление 29 июня 2022 г. История

Темы

писатель

Иосиф Виссарионович Сталин

178

российский революционер, советский политический, государств… 1879–1953

Связанные темы

Писатель

ПИСАТЕЛЕЙ НА ПИСЬМЕ; Окей, ты не Шекспир. Теперь возвращайтесь к работе.

Продолжить чтение основной истории

ПИСАТЕЛЬНИКИ О ПИСЬМАХ

Аллегра Гудман

12 марта 2001 г.

9001 5

См. статью в ее первоначальном контексте от
12 марта 2001 г., раздел E, стр. 1Купить репринты

Посмотреть на Timesmachine

TimesMachine — это эксклюзивное преимущество для подписчиков с доставкой на дом и цифровых абонентов.

Говорят, писательство — работа в одиночестве. Но это преувеличение. Даже в одиночестве за своими партами писатели развлекают посетителей: персонажи романа, известные и не очень персонажи из прошлого. В хорошие дни все это подается к столу. Однако в плохие дни появляются только нежелательные гости: призрак учительницы третьего класса, которая разочаровалась в вашем почерке. Призрак первого человека, который сказал вам, что правописание имеет значение. Голос разума, указывающий на то, что то, что вы собираетесь предпринять, уже сделано — и сделано гораздо лучше, чем вы могли бы даже надеяться.

Так зачем беспокоиться? Зачем вообще начинать? В конце концов, совершенно ясно, что вы не Генри Джеймс. Ваши темы избиты, ваш стиль подражателен. Что касается ваших эмоций, воспоминаний, озарений и придуманных персонажей, с чего вы взяли, что кому-то это будет небезразлично? Это вполне логичные вопросы знаменитого мелкого и непримиримого внутреннего критика.

Что делать писателю, когда к нему приходит внутренний критик? Как заставить замолчать этот пренебрежительный шепот? У меня нет волшебного лекарства, но вот, по моему собственному опыту, скромное предложение по борьбе с дьяволом.

Забудь о прошлом. Ничто так не останавливает творческие порывы, как размышления о литературной традиции. «Ты никогда не будешь Джоном Донном!» — вопит твой внутренний критик. Или: »’Миддлмарч!’ Вот это была книга!» Эти мысли вгоняли меня в уныние. Затем я поступил в аспирантуру Стэнфорда и погрузился в творчество Шекспира, Вордсворта и Дефо. Опыт освободил меня.

Так получилось. Я сидел в Зеленой библиотеке, пытаясь написать рассказ, и я посмотрел на все полки с книгами вокруг меня, и вдруг мне пришло в голову очевидное. Все великие поэты-романтики, драматурги елизаветинской эпохи и викторианские романисты, возвышавшиеся надо мной, — они мертвы! О, они еще отбрасывают свою тень, но я жив, а они неопровержимо мертвы. Их язык изыскан, их сцены божественны, но что эти писатели сделали в последнее время? Ни черта. Думаю об этом. Идея должна дать вам надежду. С прошлыми мастерами покончено. Их достижения конечны, известны, измеримы. Нынешние писатели, с другой стороны, живут возможностью. Ваш шедевр может быть не за горами. Гений может постичь вас в любой момент.

— Ну, — мрачно возражает ваш внутренний критик, — только помните, что когда вас не станет, ваши книги постигнет та же участь, что и все остальные. В лучшем случае это будут реликвии. Скорее всего, они просто зачахнут в безвестности». На что я должен сказать: ну и что? Меня не будет рядом, чтобы заботиться.

День рождения. Знайте свою литературную традицию, смакуйте ее, воруйте у нее, но когда вы садитесь писать, забудьте о поклонении величию и фетишизации шедевров. Если ваш внутренний критик продолжает изводить вас оскорбительными сравнениями, кричите: «Поклонение предкам!» и уходите из здания.

Относитесь к письму как к священному акту. Точно так же, как внутренний критик любит размышлять о прошлом, ему доставляет удовольствие беспокоиться о будущем. «Кто захочет это читать?» — требует она. «Никто не собирается издавать такую книгу!» Такое нытье может вывести из строя неопубликованных писателей. Издающиеся писатели, с другой стороны, знают, что ужасные книги выходят все время. Они тоскуют: «Меня рецензенты распнут, и после этого никто не захочет меня публиковать».

Но сделайте шаг назад. Чего ты здесь на самом деле боишься? Если разобраться, то это всего лишь случай, когда внутренний критик маскируется под общественное мнение и играет на вашем тщеславии.

Я знаю только один выход из этой ловушки, который состоит в том, чтобы сконцентрироваться на самом письме, для себя. Выяснить, чего хочет публика или даже что она собой представляет, — это работа социологов, публицистов и рекламодателей. Все эти люди изучают рынок. Но творческий художник может изменить мир. Настоящий писатель открывает людям уши и глаза, не просто играя на публику, но изменяя умы и жизни. Это священная работа.

Любите свой материал. Ничто так не пугает внутреннего критика, как писатель, любящий свое дело. Писательница, влюбленная в свой материал, совершенно забывает о цензуре самой себя. Она не останавливается, чтобы задаться вопросом, хороша ли ее книга, или кто ее опубликует, или что подумают люди. Она пишет в трансе, теряя счет времени, слыша в голове только свои образы.

Это благодатное состояние возможно только тогда, когда вы действительно отчаянно хотите рассказать историю. Внезапно вы так переполнены голосами, идеями и событиями, что как будто мчитесь с места преступления. Как вы строите свои предложения или рассказывалась ли подобная история раньше: это не может быть дальше от вашего разума. Вам никогда не приходит в голову вопрос, хорошо ли нарисованы ваши персонажи и реалистичны ли их диалоги, потому что все эти люди толкаются, толкаются и разговаривают одновременно, и, по вашему мнению, они реальны, так что реализм не представляет большой проблемы.

Нет ничего лучше, чем слушать, как ваши персонажи развлекают вас. Я смеялся и качал головой над тем, что говорила и делала Шэрон Шпигельман в «Райском парке». Иногда меня удивляла, когда я писала «Каатерскильские водопады», мягкость Исаака Шульмана и решимость его жены, Элизабет и расчетливым, скорбным, бескомпромиссным голосом старого рава Киршнера. Все они были вымышленными персонажами, и все же в сценарии они были реальными.

Теперь вы можете спросить, а что, если мои персонажи не будут со мной разговаривать? Что, если они даже не придут? Единственный ответ — подумать и подумать еще немного, а затем выйти и читать, смотреть и слушать еще немного. Не сидеть и хандрить. Не вздыхай. Не опускайте руки и отказывайтесь от всего проекта. Не возвращайтесь к чертежной доске. Нет ничего более удручающего, чем пустая чертежная доска. Нет, вернитесь в мир, из которого изначально происходят все персонажи.

Вернитесь к своей библиотеке, своему лесу, своим газетам, своей семье, своей повседневной работе, своим фотографиям, своей музыке, своим картам и записям старых снов. Все это кишит жизнью, а жизнь — вымысел. Нет никаких гарантий, но если вы пойдете туда, где собираются истории, гораздо более вероятно, что появятся персонажи.

Признайте, что в глубине души вы любите своего внутреннего критика. Как грустно, как мерзко. Как дешево. Тайные писатели любят внутреннюю цензуру. Мы говорим, что ненавидим этот ханжеский внутренний голос, но нет лучшего оправдания проволочкам, вялости и отчаянию. Нет лучшего оправдания для того, чтобы ничего не делать, чем заключить себя в битве со знаменитыми внутренними демонами самокритики и сомнения.

У внешних препятствий такие очевидные, прозаические средства: время можно найти, бумагу купить. Но когда дело доходит до внутренних препятствий, трудность духовная и, следовательно, бесконечная. «Я заблокирован!» — стонешь ты. Или: «Я такой перфекционист, я никогда не смогу закончить». То есть ваш внутренний критик блокирует путь и слишком занят, указывая на ошибки, чтобы позволить вам закончить. Ужасно удручает, но, признайтесь, и утешительно слышать, что вы никогда не доведете до совершенства свою работу и, следовательно, никогда не закончите. Если вы знаете, что никогда не закончите, то нет смысла дальше пытаться. А если не попробуешь, то не потерпишь неудачу.

Это безопасная ситуация, но не благоприятная для творческой работы. Если вы хотите писать или действительно создавать что-либо, вы должны рискнуть упасть лицом в грязь. Насколько проще сидеть сложа руки и критиковать усилия себя и других. Каким изощренным вы можете стать, ваш собственный вклад безупречен, потому что его не существует. Иногда проницательный, всегда острый внутренний критик может стать вашим ближайшим литературным другом, тем, кто говорит вам правду, тем, кто заставляет вас смеяться над собой и протыкает ваши заблуждения.

Это все к лучшему. Опасность заключается в том, что вы настолько отождествляете себя со своим внутренним критиком, что вам больше нравится самоуничижение, чем сама работа. Писатель, берегись! Внутренний критик коварный, подрывной, всегда доступен для депрессивных эпизодов. Будь настороже. Знай врага. Знать себя.

В конечном итоге каждый писатель должен выбирать между безопасностью и изобретательностью; между жизнью в качестве литературного лежебоки и творческим упражнением. Вы должны решить, что вам больше нравится: перфекционист внутри или испорченные страницы под рукой.

Возможно, вы предпочитаете придерживаться невероятно высоких стандартов давно умерших писателей. Или, возможно, вы предпочитаете не тратить время на написание чего-то, что останется неопубликованным, незамеченным и непрочитанным. Вы не получали поощрения ни от кого другого, и поэтому вам никогда не придет в голову поощрять себя. Или вы выбираете быть реалистом. Вы достаточно умны, чтобы понять, что ваш талант ограничен, а ваш дар слишком мал, чтобы его развивать. Вы можете убедить себя во всем этом, а можете вместо этого прислушаться к своему воображению. Вы можете зажечь себя словами и голосами. Вы можете заглянуть в мир, полный историй, и забросить свою сеть.

Писатели о писательстве

Эта статья является частью серии, в которой писатели исследуют литературные темы. Предыдущие публикации, в том числе эссе Джона Апдайка, Э. Л. Доктороу, Эда Макбейна, Энни Пру, Ямайки Кинкейд, Сола Беллоу и других, можно найти вместе с этой статьей в The New York Times в Интернете:

www. nytimes.com/arts

Версия этой статьи напечатана в разделе E, страница 1 национального издания под заголовком: ПИСАТЕЛИ О ПИСЬМЕ; Окей, ты не Шекспир. Теперь возвращайтесь к работе.. Заказать репринты | Сегодняшняя газета | Подписаться

писателей, есть ли у вас неподдерживающие друзья и семья? You’re Not Alone

Неподдерживающие друзья и семья могут заставить нас чувствовать себя отделенными от мира.

Энн Р. Аллен

Меня всегда поражало, как много людей, которых я знаю — друзей, которые изо всех сил старались бы помочь мне физически — не могут сказать ни слова поддержки о моем творчестве. Некоторые даже просят одну из моих книг и больше никогда о ней не упоминают. Другие высмеивают тот факт, что я писатель. — Да, но чем ты зарабатываешь на жизнь?

Когда я говорю им, что написал статью в блоге на интересующую их тему, они придумывают изощренные отговорки, чтобы не читать ее. Или они говорят «я не блогер», как будто это мешает им читать онлайн-контент.

Даже после трех бестселлеров, очень успешного блога и многочисленных наград. У меня много неподдерживающих друзей, которые не признают, что я писатель. И я обнаружил, что я не одинок.

Оказывается, многие люди не могут иметь креативы для друзей.

Опрос на Facebook: у большинства писателей неподдерживающие друзья и семья

Пару недель назад я увидел сообщение в группе писателей на Facebook. Писательница пожаловалась, что ее семья не поддерживает ее писательскую мечту, и спросила, пользуются ли ее члены поддержкой людей в их жизни.

Около трети респондентов сказали да, большинство людей в своей жизни оказывают им эмоциональную поддержку.

Но у большинства были на удивление отрицательные ответы. Вот некоторые:

Немного. Моя жена не выгнала меня из дома за то, что я пишу, но в остальном она этого не делает.
Краткий ответ: Нет. Длинный ответ: Мне постоянно твердят, что я должен жить в «реальном мире»
Нет, и они помогли уничтожить все мои шансы написать.
Да и нет
Моя мать знает. Мой бывший. Не совсем.
НЕТ!
Обычно игнорируется. Так что… лучше, чем они меня активно отговаривают.
Нет, я их поддерживаю.
Я их не спрашиваю. У меня никогда не было.
НЕТ, мой сын позволяет мне обмениваться идеями с ним, но никто не читает мою работу.
Не совсем так.
По крайней мере, те, кто думал, что я сумасшедший, заткнулись, когда я получил свой второй USA Today Bestseller.

Почему люди так не поддерживают креативщиков?

Есть ряд причин, по которым люди не поддерживают наши писательские мечты. Некоторые связаны с искренним желанием защитить нас. Они знают, что писать для публикации — трудный и опасный путь, и хотят избавить нас от боли.

Мне кажется, некоторые боятся увидеть себя в наших произведениях — либо вымышленным персонажем, либо прямым изображением в мемуарах. Они также могут бояться узнать о вас слишком много — информации, которая может вызвать чувство вины.

Но большая часть негатива исходит от их собственного заблокированного творчества. Я считаю, что каждый человек рождается творческим, но современная жизнь маргинализирует творческую деятельность. Большинству людей приходится подавлять собственные творческие порывы, чтобы функционировать в индустриальном обществе. Поэтому они склонны враждебно относиться к людям, которые остаются непреклонными.

Сколько людей говорили вам, что они тоже написали бы книгу, «если бы у них было время»? Эти люди могут очень негативно относиться к вашей работе, потому что они так отчаянно хотят писать, но не могут позволить себе тратить на это время.

Да, написание занимает много времени, и это, вероятно, еще один источник негатива. Время, которое вы выделяете для письма, — это время, которое вы могли бы провести с семьей и друзьями. Эти люди не хотят побуждать вас делать что-то, что отвлечет вас от них.

Финансовый аспект

Мы должны признать очевидные финансовые последствия выбора писательской жизни и то, как это заставляет наших друзей и семью чувствовать себя. Средний работающий писатель не зарабатывает огромные суммы денег. А когда мы начинаем свою карьеру, у нас, вероятно, вообще нет дохода от писательства.

Друзья и семья не хотят поддерживать нас финансово. И нам не следует их ожидать. У большинства писателей есть постоянная работа. Но если вы увольняетесь или сокращаете хорошо оплачиваемую работу, чтобы писать мечты, семья может пострадать от сокращения дохода. Если они возмущены вашей потерей дохода, они могут очень негативно относиться к тому, что вы пишете.

Просить о эмоциональной поддержке — это нормально

Иногда вы можете заставить близких быть более ободряющими, если просто поговорите с ними и объясните, насколько важна для вас их поддержка. Они могут не знать, что сказать, или они могут не понимать, как сильно вы нуждаетесь в ободряющем слове..

Но другие просто не могут или не хотят оказать поддержку..

Это означает, что вам нужно надеть какую-то психическую броню. когда вы рядом с ними, или их негатив может разрушить ваши мечты.

Вот некоторые неподдерживающие типы, которые могут саботировать ваши карьерные планы.

Сумасшедшие и ядовитые товарищи по играм

Гуру креативности Джулия Кэмерон описала этих людей как «центры бури… у них много проблем, но мало решений».

Это королевы драмы, эмоциональные вампиры и помешанные на контроле, которые жаждут вашего постоянного внимания и не могут допустить, чтобы вы сосредоточились ни на чем, кроме них.

Писатели притягивают этих людей, потому что мы склонны быть хорошими слушателями.

Вы рассказываете своей Ядовитой подруге о своем графике написания, но она всегда «забывает» и появляется как раз в то время, когда ваша история находится на рулоне. Она будет настаивать на том, чтобы пойти выпить кофе, чтобы сообщить вам что-то срочное. За исключением того, что когда вы приходите в кафе, она забывает, о чем хотела поговорить, и после этого хочет, чтобы вы сходили в кино.

Есть крайний срок для сложной статьи? В этот момент супруг-безумец ворвется в ваш офис и признается в романе, который у него был четыре года назад, когда у вас был разрыв отношений.

Агент ждет перезаписи? На этой неделе звонит миссис Безумец и умоляет вас присмотреть за ее больным ребенком, потому что она не может уйти с работы. Ведь у нее НАСТОЯЩАЯ работа.

Сумасшедшие и Ядовитые товарищи по играм должны быть в центре внимания 24/7. А ты зритель. Не покупайте билет.

Разрушители снов

Это всезнайки, специализирующиеся на разочаровании. Они отказались от своих мечтаний и хотят, чтобы вы сделали то же самое. (Не путайте их с людьми, которые искренне хотят уберечь вас от мошенничества.)

Они полны статистических данных, показывающих шансы на публикацию.

Они будут присылать ссылки на статьи со страшными предупреждениями о синдроме запястного канала и травмах спины из-за длительных сеансов за клавиатурой.

У них бесконечный запас рассказов о самоубийствах и депрессии у писателей.

Поощряйте их писать собственные книги.

Марксисты Граучо

Манифест марксистов Граучо, перефразируя великого Юлия Генри Маркса, гласит: «Мне неинтересно читать книгу человека, который примет меня как друга».

Граучо Марксисты — члены вашей семьи и приятели, считающие вашу работу ужасной, потому что она написана кем-то, кого они знают.

Я не говорю о тех полезных читателях бета-версии, которые просматривают вашу неопубликованную рукопись в поисках недостатков, которые нужно исправить, прежде чем вы отправите ее.

Это люди, которые чувствуют себя обязанными высмеивать и принижать вашу работу, независимо от того, читали они ее или нет. Никакой успех не убедит их в том, что вы хороши.

Вы публикуете историю. Граучо не удосужился прочитать это. Но он всегда приносит вам рассказы других писателей вашего жанра, «чтобы вы могли увидеть, как это делает НАСТОЯЩИЙ писатель».
Вам звонит этот агент. Граучо попытается убедить вас, что она мошенница. Зачем настоящему агенту представлять никого вроде тебя? (Но на всякий случай проверьте их в Writer Beware.)
Вы подписываетесь с издателем. Граучо думает, что до него дошли слухи о том, что компания вот-вот разорится. Посмотрите, в каком отчаянии они должны быть, если хотят опубликовать вашу книгу.
Ваша книга поднимается в списке бестселлеров. Одна книга продолжает продаваться прямо перед вами. Граучо прочитает книгу вашего соперника и восхвалит ее до небес. Но он никогда не прочитает твоего.

Эти люди склонны к соперничеству и считают, что ваш успех сделает вас «лучше их». Напомните им об их собственных навыках и достижениях и заверите их, что любой успех в писательстве не изменит ваших отношений.

Как сохранить свою креативность в негативной среде.

Так что же нам делать? Как писатель может продолжать работать, несмотря на равнодушие неподдерживающих его друзей и семьи?

Притвориться шпионом

Иногда мне помогает притвориться, что у меня есть работа, о которой я не могу говорить. Как полицейский под прикрытием, или шпион, или даже серийный убийца. (В конце концов, разве ты не вставал прошлой ночью поздно ночью, убивая эту противную тетю Гермиону, которую все наследники хотели убрать с дороги?)

Или, эй, я могу притвориться, что я Джеймс Бонд или международный вор драгоценностей, и устроить захватывающую тайная жизнь, о которой эти люди не знают. Это объясняет, почему они никогда не спрашивают. 🙂

Звучит глупо, но иногда это работает. А кто знает? Может быть, их интерес пробудится, когда они почувствуют, что у вас есть тайная жизнь, которую вы от них скрываете.

Действуйте профессионально и устанавливайте границы

Если вы серьезно относитесь к своей работе, люди, которые действительно заботятся о вас, в конечном итоге научатся относиться к вашей работе с уважением, даже если они не хотят ее читать.

Будет полезно, если вы будете относиться к своему рабочему месту как к своему профессиональному офису, куда вы ходите на работу в определенное время каждый день. Пусть люди знают, что время священно. Возводите крепкие границы и яростно защищайте их.

Удалить токсичные отношения

Достаточно тяжело жить с постоянным отвержением, с которым мы сталкиваемся в этой отрасли, поэтому, когда на вас нападают в личной жизни, трудно держаться. Если вы обнаружите, что окружены Граучо-марксистами, Сумасшедшими и Разрушителями снов, возможно, вам необходимо отделиться от них ради вашего психического здоровья. .

Если кто-то в вашей жизни активно саботирует вашу работу и мечты, возможно, вам придется перестать отвечать на их телефонные звонки. Пусть найдут аудиторию в другом месте. Я знаю успешного независимого автора, который недавно расстался с женой, и ему приходилось ежедневно терпеть негативные отзывы о своей работе.

Большинству писателей не нужно быть такими радикальными. Но мне пришлось позволить многим людям исчезнуть из моей жизни, когда моя карьера пошла в гору. Я собирался либо быть «хорошим слушателем» до конца своей жизни, либо сделать карьеру писателя. Я выбрал карьеру.

Возможно, вы делаете им одолжение. Одна из супернегативных марксисток Граучо в моей жизни начала писать сама после того, как меня перестали слушать.

Познакомьтесь с другими писателями

Однако самое главное — найти друзей, которые ДЕЙСТВИТЕЛЬНО понимают вашу «тайную жизнь». Ваш лучший источник поддержки, вероятно, будут другие писатели.

Это тот случай, когда социальные сети действительно могут помочь сохранить психическое здоровье. Онлайн-группы писателей могут стать отличным источником поддержки. Просто убедитесь, что вы выбрали правильный. Если вы видите какой-либо намек на негатив или язвительность, не ходите туда.

Онлайн-группа, которую я искренне рекомендую, — это Группа поддержки незащищенных писателей. Присоединиться можно бесплатно, и это замечательные люди, которые могут помочь во всех аспектах того, как стать опубликованным автором.

Писатели Конференции, а также личные встречи и группы могут быть прекрасным местом для знакомства с писателями. Моя группа по личному критическому анализу была основным источником силы на протяжении десятилетий. Не знаю, где бы я был без них. Когда остальная часть моей жизни находится в перевороте, они появляются каждую вторую среду, чтобы поделиться главой или историей и критическим анализом.

Я думаю, что для нас жизненно важно — на любом этапе писательской карьеры — найти группу поддерживающих авторов. Группе не нужно критиковать или делиться работой. Вам просто нужно поддерживать друг друга и сочувствовать взлетам и падениям этой отрасли. Нам очень повезло, что в моем районе есть замечательные SLO Nightwriters. Их ежемесячные лекции (я надеюсь, что скоро снова буду лично) — отличное место для общения новых писателей.

Ищите местные отделения организаций писателей вашего жанра, таких как Sisters in Crime, RWA и SCWBI, а также клубы писателей штата и регионов. Иногда ваша местная библиотека может помочь вам найти писательскую группу..

Разработка «Шкуры носорога»

Нам нужно научиться спокойно относиться к равнодушию. Большинство людей так или иначе не заботятся о наших мечтах. Поэтому мы должны перестать ожидать, что они изменятся. Я помню, как однажды сказал дантист, партнер писателя. «Я не ожидаю, что она посмотрит фотографии короны, которую я надел сегодня. Почему я должен хотеть смотреть на то, что она пишет?»

Мы должны перестать надеяться, что у них появится интерес. Этого никогда не произойдет. Проблема общения с неподдерживающими друзьями и семьей лежит на нас.

Как писала здесь Рут Харрис несколько лет назад, писателю нужно выработать «шкуру носорога», чтобы пройти через все это. У нас трудный бизнес, и мы тоже должны научиться быть жесткими.

Энн Р. Аллен (@annerallen) 4 июля 2021 г.

А вы, писцы? Есть ли у вас неподдерживающие друзья и семья? Или вы один из счастливчиков? Ищете ли вы других писателей, когда вам нужна поддержка? Есть ли у вас истории болезненного уныния со стороны друзей или семьи?

КНИГА НЕДЕЛИ

Первая книга из комедийных детективов Камиллы Рэндалл стоит всего 99 центов!

ПИСАТЕЛИ-ПРИЗРАКИ В НЕБЕ: Тайна Камиллы #1

Убийство и погром (и фиктивный агент) на конференции писателей в Калифорнии.