У Бензема 4 гола на Евро, но французские националисты его ненавидят. Их обвинения – просто манипуляции — Аргонавтика — Блоги

Разбор претензий.

Карим Бензема вернулся в сборную перед Евро-2020 и забил 4 раза. Но во Франции до сих пор звенят споры о рациональности его вызова. Вспоминают шантаж Матье Вальбуэна, смакуют конфликт с Оливье Жиру (Дешам сразу всех успокоил).

И делают из Бензема удобную игрушку для политических забав.

Карим – представитель кабилов. Это берберский народ, в основном проживающий на севере Алжира (3 млн человек), вторая по расселению локация – Франция (676 тысяч). Многие известные французы имеют кабильское происхождение: Зинедин Зидан, актеры Сами Насери и Марион Котийяр.

С родиной Бензема связана лавина ненависти. Главные критики возвращения Карима – члены ультраправой консервативной националистической партии «Национальное объединение». В Национальном собрании (нижняя палата французского парламента) партия представлена семью депутатами (всего – 577), в Сенате (верхняя палата) – один член «НО» (всего – 348).

Главные тезисы партии довольно прямолинейны: 

• Прекращение иммиграции из неевропейских стран, ужесточение требований при получении гражданства, отмена прожиточного минимума и государственной медпомощи для иностранцев.

• Ограничение абортов, поощрение многодетных семей. 

• Возвращение смертной казни. 

С осени 2015-го (когда Бензема прекратили приглашать в сборную) «Национальное объединение» жестко выступало против потенциального возвращения и мгновенно активизировалось после примирения нападающего с Дешамом.

Почему в такой разношерстной сборной «Национальное объединение» пристало именно к Бензема? Во-первых, только двое французов в заявке на Евро-2020 родились в других странах (Манданда в ДР Конго и Тюрам в Италии) – иммиграция коснулась не футболистов, а их родителей. Во-вторых, большинство игроков с африканским происхождением вообще не отождествляют себя с предками и утратили связь с домом прадедов, тогда как Бензема ценит корни.

Так разожглась беспощадная информационная война с манипуляциями, клеветой и банальным невежеством.

Претензия №1 – Бензема считает себя алжирцем, а не французом

«Я помню высказывания Бензема: я француз в футболе, но алжирец в сердце», – декларировал в эфире France Info глава французского департамента Буш-дю-Рон и член «Национального объединения» Стефан Равье. Вдобавок политик назвал Карима бумажным французом.

Тьерри Мариани (тоже депутат от «НО» и экс-министр транспорта) тоже с критикой вспомнил цитату Бензема: «В спорте выступаю за сборную Франции, а в душе я алжирец».

Равье и Мариани искажают интервью аж 2006 года. Тогда 19-летний Бензема участвовал в радиопрограмме журналиста Луиса Фернандеса «Луис атакует» на RMC Sport. Фернандес вместе с коллегой Флорианом Гентоном спрашивали, за какую сборную планирует играть Бензема. Карим уверенно отвечает «Франция», добавляя: «После долгого спортивного пути (имеет в виду юношеские сборные Франции – Sports.ru) я буду играть за Францию. Алжир – моя страна, оттуда мои родители, Франция – моя страна со спортивной точки зрения».

Бензема позднее объяснял: «Мы говорили о футболе. Я не стесняюсь алжирских корней и горжусь ими, во Франции я вырос и занялся футболом. Я играю за сборную Франции, так будет и дальше».

Кроме того, в документальном фильме «Le K Benzema» 2017 года Карим уточняет: «Я начинал во французской сборной до 15 лет. Алжир вообще не связывался со мной».

Карим ни разу не противопоставлял Алжир и Францию. В интервью из 2006-го не было ничего в духе «я алжирец в сердце» или «в душе я алжирец» – фразы, которыми активно разбрасываются политики.

«Речь шла о футболе. Это не вопрос вроде «Вы больше чувствуете себя алжирцем или французом?» Полная чепуха», – говорил Бензема в 2017-м.

Претензия №2 – Бензема не поет гимн

Заместитель председателя «Национального объединения» Жордан Барделла нашел другой изъян в репутации Бензема: «Карим бесчестно представляет наш спорт. Когда он отказался петь «Марсельезу», то дал понять, что его страной является Алжир, а Франция предназначена для футбола».

Не совсем так. В 2013-м (тоже в эфире «Луис атакует») Бензема объяснял: «Никто не заставит меня петь гимн. Зидан, например, не всегда исполнял «Марсельезу». Есть и другие примеры – не вижу никакой проблемы. В нашей стране даже много тех, кто принципиально не поет гимн.

Нет никакой связи между пением гимна и моим желанием выступать за Францию. Постоянно играть в сборной – моя мечта. Если я сделаю хет-трик, вряд ли после матча будут говорить, что я не пел «Марсельезу».

В интервью Vanity Fair Spain в 2018-м Бензема дополнил мысль: «Я сожалею, что французский гимн призывает к войне. Мне не нравится посыл».

Взвешенные рассуждения. Перед матчем с Германией на Евро-2020 заметно, как Бензема шевелит губами во время «Марсельезы», но демонстративно не артикулирует – возможно, произносит только определенные фрагменты песни.

Претензия №3 – Бензема играет за сборную из-за денег

Самый абсурдный довод. Сначала слово обвинителю – уже знакомому Стефану Равье: «Бензема показывает любовь и привязанность к Франции, только когда дело доходит до футбола, то есть когда речь идет об астрономических суммах зарплаты. Если мы говорим о нации, родине, он выбирает Алжир.

Конечно, в Алжире тоже есть футбол… Там зарплаты поменьше, поэтому он выбирает Европу».

Игроки национальных сборных не получают постоянную зарплату – только конкретные выплаты за выступления на крупных турнирах. Например, каждый из 23 французов в заявке на победном ЧМ-2018 заработал примерно 400 тысяч евро.

Бензема в мадридском «Реале» (без коронавирусных издержек) получает 294 тысячи в неделю. Вряд ли Карим выбрал Францию, чтобы раз в четыре года бороться за сумму, равную 10 дням пребывания в клубе. 

Французским политикам вообще трудно обвинять Бензема в меркантильности. Из отчета Football Leaks за 2016 год следует, что Карим исправно платит все налоги в казну (все знают, как футболисты могут обходить эти выплаты).

Но есть и более показательная история – Бензема зарегистрировал личный бренд Best of Benzema во Франции. Карим мог сделать это в Испании, получив особый налоговый статус на спонсорский доход – платил бы в казну 5% вместо 33,3%.

Издание Mediapart интересовалась причинами такого решения Бензема, но агент от лица Карима отказался от комментариев с характерной ремаркой: «В любом случае информация будет истолкована неправильно». 

Кажется, Бензема уже привык к нелепой критике.

Фото: REUTERS/Matthias Hangst, Kai Pfaffenbach, Pascal Rossignol; globallookpress.com/Lionel Guericolas/ZUMAPRESS.com, Mutsu Kawamori/AFLO

Алжирцы, которыми восхищается футбольный мир

поделиться

Выпуск: 604, Зуль-хиджа 1441 г.

Категория: Общество

Сезон в испанской Ла Лиге триумфально завершился для Зинедина Зидана и Карима Бензема. Оба привели «Реал» к победе в чемпионате впервые за три года. Зидан взял 11-й тренерский трофей с мадридским клубом. Бензема впервые в карьере забил 20+ мячей в двух сезонах подряд и с 248 голами вышел на четвёртое место в списке лучших бамбардиров за всю историю «Реала». И это всё на фоне «Барселоны», за которую играет футболист с «другой планеты» Лионель Месси.

Зидана и Бензема объединяют не только «Реал» и Франция. Они оба из кабилов – берберского народа (коренные жители Северной Африки, принявшие Ислам в VII веке), который в основном живёт на севере Алжира. Эта страна долгое время считалась частью Франции, поэтому из-за экономических и политических причин многие кабилы мигрировали в бывшую метрополию. 

Смаил и Малика Зидан эмигрировали в Париж из североалжирской деревни Агемун в 1953 году. Родители Зидана не арабы, отец никогда не воевал, поэтому не считался перебежчиком. Но работы всё равно не хватало, поэтому в середине 60-х семья переехала в северный пригород Марселя – Кастеллан. Зинедин родился уже в Марселе, был пятым ребёнком в семье. По меркам Франции они жили скромно, но на фоне бедного района с высоким уровнем преступности и безработицы – вполне комфортно. Отец работал кладовщиком и ночным сторожем в универмаге, а мама следила за домом.

«У меня есть близость с арабским миром, – говорил Зидан. – Это в моей крови, через родителей. Я очень горжусь, что я француз, но я очень горжусь и тем, что имею эти корни».

В прошлом году Зидан поздравлял сборную Алжира с победой на Кубке африканских наций. «Мой старший брат гордился бы! – написал Зидан спустя неделю после смерти брата Фарида. – Поздравляю Алжир. Это победа всего народа».

 В апреле 2020-го испанские и алжирские медиа сообщили, что сын Зидана Люка будет выступать за сборную Алжира. Главный тренер алжирцев Джамель Бельмади якобы убедил 21-летнего вратаря в том, что это правильное решение. 

По завершении текущего сезона некоторые испанские СМИ распространили информацию, что президентом «Реала» для Зидана был предложен бессрочный контракт и более расширенные полномочия с опцией его прекращения по желанию Зинедина – в своём роде уникальное предложение, которое показывает, как относятся к этому специалисту в именитом клубе.

Карим Бензема всегда находился в тени звёздного Криштиану Роналду и только после продажи его в «Ювентус» по-настоящему раскрылся как лидер и бомбардир. Оба родителя Карима также имеют алжирские корни. Мама родилась уже в Лионе, а отец переехал из того же района Алжира, откуда ранее прибыли родители Зидана. В 2006-м Бензема получил вызов в сборную Франции, но из-за травмы не смог выйти на поле. Этим попыталась воспользоваться алжирская Федерация футбола, предложившая форварду играть за них. Карим ответил отказом: «Мои родители из Алжира, эта страна – в моём сердце, но в футбол я буду играть за Францию».

Впрочем, тренер сборной Алжира Джамель Бельмади снова поспешил развеять все слухи. Он сказал, что в его сборной уже много отличных форвардов. Карим тем временем поздравляет Алжир с 58-й годовщиной независимости.

Как правило, кабилы считают себя мусульманами-суннитами. Зидан и Бензема не исключение. Во время работы спортивным директором «Реала» Зинедин организовывал в Париже ифтары – угощения для постящихся во время Рамадана. Его двоюродный брат Рабаха говорил, что Зизу никогда не стеснялся своих взглядов.  

Бензема в 2013-м пожертвовал три миллиона евро на строительство мечети в Лионе. Однако Карим без проблем празднует и Рождество. «Конечно, я не испытываю особых чувств в этот день. Но уважаю других людей, их веру. Потому на Рождество с удовольствием поздравляю друзей, дарю им подарки», – говорит Бензема.

Несмотря на то, что Зидан и Бензема родились во Франции, происхождение даёт о себе знать. «Я никогда не покидал Алжир, – говорил Зидан. – Алжир живёт в моём сердце. Я очень хорошо помню то время, когда я стеснялся происхождения. Но теперь я стесняюсь этого времени. Мой отец – алжирец, который гордится своими корнями. А я просто горжусь им. Он сказал мне, что иммигрант должен научиться работать в два раза старательнее, чем кто-либо другой. Я всегда помню о том, кто я и откуда родом, и я горжусь тем, кто я есть. В первую очередь я кабил из Кастеллана, затем я алжирец из Марселя, и, наконец, я француз».

Впереди Лига чемпионов, и Зидан расчитывает на Бензема как на основного бомбардира команды. Этот статус ещё больше будет мотивировать Карима, который за прошлые десять лет в Мадриде истосковался по сладкому бремени лидерства. 
 www.sports.ru

Руслан Магомедов и Гамзат Адильбиев

Категории газеты

Актуально
2101

Религия
1163

Социальная
319

Экология
35

Интервью
92

Общество
354

Колонка редактора
31

Психология
93

Ханафитский мазхаб
294

Бионика
8

История
81

Человек труда
11

Женская
405

Детская
153

Линия — доверия
57

Медицина
144

Здоровое питание
80

Спорт
80

Вопрос — ответ
124

Познавательно
127

Сервисы

Газета

Аудио газета

Задать вопрос

Места намаза

На других языках (13 →)

Карим Бензема становится центром ультраправых во Франции – The Irish Times : Matthias Hangst/Getty Images

Когда Франция встретилась с Западной Германией в Севилье в полуфинале чемпионата мира 1982 года, многие французские болельщики считали немцев не просто противниками: они были потомками врагов военного времени. Удар в воздухе немецким голкипером Тони Шумахером, который госпитализировал француза Патрика Баттистона, и мучительное поражение Франции по пенальти вызвали травмирующие воспоминания.

Но когда во вторник Франция встретится с Германией в Мюнхене в первом матче Евро-2020, некоторые французские болельщики выбрали другого врага: своего центрального нападающего Карима Бензема.

Ультраправые французы представили его как олицетворение banlieues, в основном бедных иммигрантских пригородов, где Франция хранит свои низшие касты. Пригороды заменили Германию в качестве центра господствующих опасений французов перед насильственными нападениями. В очередной раз французские чемпионы мира стали объектом культурной войны в стиле Трампа, сосредоточенной на расе.

В 2015 году Бензема был исключен из команды после обвинений в том, что он помогал своему другу шантажировать французского футболиста из-за того, что стало известно как «секс-видео» — дело будет передано в суд в октябре. В то время лидер крайне правых Марин Ле Пен возглавила атаку: «Кариму Бензема не следовало входить во французскую команду. Я думаю, что он тот, кто неоднократно выражал презрение к Франции». Теперь, после почти шести лет в немилости, его отозвали в les Bleus.

ПОДРОБНЕЕ

Бензема — идеальная мишень для ультраправых. Алжирец по происхождению, он вырос в пригороде за пределами Лиона, а затем стал мультимиллионером-эмигрантом в «Реале». Однажды он назвал Алжир «моей страной».

Сразу после того, как стало известно о «домашнем видео», теракты в ноябре 2015 года, когда террористы-джихадисты убили 130 человек в концертном зале «Батаклан», на стадионе «Стад де Франс», а также в парижских кафе и ресторанах, вызвали тревогу французов по поводу молодых мужчин иммигрантского происхождения. . Через восемь дней после терактов Бензема был заснят, как он плевался — без намерения, как он настаивает, — после исполнения «Марсельезы».

Президент Франции Эммануэль Макрон с Бензема на тренировочном сборе во Франции. Фото: Franck Fife/EPA

Во многих странах национальная футбольная команда воспринимается как нация во плоти. Некоторые французы никогда не соглашались с тем, что этот национальный символ должен быть преимущественно не белым.

В 1999 году Национальная консультативная комиссия Франции по правам человека включила в свой ежегодный обзор расистских настроений новый вопрос: «Не слишком ли много игроков иностранного происхождения во французской футбольной команде?» В прошлом году «игроки иностранного происхождения» сделали Францию ​​чемпионом мира. Тем не менее, 31 процент респондентов либо полностью, либо в основном согласились с этим утверждением. Отец Марин Ле Пен, Жан-Мари, точно знал, что делает, когда жаловался, «что они позволяют игрокам приезжать из-за границы и крестят их во французской команде».

Пик недовольства «синими» пришелся на чемпионат мира 2010 года, когда игроки, поссорившись со своим тренером, объявили забастовку посреди турнира. Спустя несколько месяцев официальные лица французской федерации футбола, в том числе тогдашний тренер Лорана Блана, обсудили сокращение числа чернокожих игроков в национальных центрах подготовки молодежи. В 2013 году опрос консультантов BVA показал, что 82 процента французов имеют «плохое мнение» о les Bleus.

В 2018 году кристально чистая, в основном небелая команда, играющая без Бензема, вернула «Блюсу» популярность, выиграв чемпионат мира. Сегодня любимым футболистом Франции, согласно опросу Odoxa, является Килиан Мбаппе, парижский banlieusard камерунско-алжирского происхождения. Он сказал мне: «Я всегда чувствовал себя французом. Я не отказываюсь от своего происхождения, потому что оно является частью того, кто я есть, но никогда, ни в какой момент я не чувствовал, что я здесь не дома».

Такое чувство сопричастности регулярно высказывают игроки 2018 года, которые возражали против шутки южноафриканского комика Тревора Ноа о том, что «Африка выиграла чемпионат мира». Без сомнения, игроки искренни, но они также знают, что не могут рисковать, занимая позицию в защиту чернокожих или против французского расизма.

Нападения на Бензема напомнили им об этом. Стефан Равье, сенатор от партии Ле Пен «Национальное объединение» (RN), назвал форварда «бумажным французом». Большинство ультраправых сторонников выступают против отзыва Бензема, говорят социологи Ifop. И RN открыла еще один фронт в культурной войне: вице-президент партии Джордан Барделла пожаловался, что для написания официальной песни команды на Евро-2020 был выбран рэпер. ) — давнее кодовое слово для небелых молодых banlieusards.

Франция — фаворит букмекеров на победу в Евро. Тем не менее, даже если они это сделают, это не устранит национальные разногласия. Это именно то, на что многие надеялись после победы в 1998 году. Демограф Мишель Трибала сказала тогда, что мультикультурная команда сделала «для интеграции больше, чем годы политической воли». События с тех пор говорят об обратном. Французская команда — не молот, инструмент, который может переделать Францию. Скорее, это зеркало, в котором страна смотрит на себя. – Copyright The Financial Times Limited 2021

Euro 2020

Красивая игра между Алжиром и Францией

T Алжирский писатель Катеб Ясин, как известно, назвал французский язык алжирским «butin de guerre » (военные трофеи). После обретения независимости в 1962 году алжирцы могли свободно использовать французский язык не как завещанный, а как свой собственный.

Футбольные болельщики в Париже, Франция, празднуют победу Алжира в Кубке африканских наций 2019 года, 19 июля 2019 года. Бенуа Тессье/Reuters.

То же самое можно сказать и о футболе, поскольку им занимаются в Алжире и алжирцы во Франции. Алжир получил независимость от Франции в 1962 году, но наследие колониализма и деколонизации уже давно сформировало и продолжает влиять на то, что значит футбол для большого количества двухнациональных граждан этих двух стран. Каждый десятый человек во Франции имеет прямую семейную связь с Алжиром, что усложняет любое различие национальной принадлежности и омрачает футбольную лояльность. Болельщики решают, какую национальную команду поддерживать или предпочитают поддерживать обе на международных турнирах. Что касается профессиональных футболистов, то они должны выбирать, за какую страну играть.

Рияд Марез, действующий капитан сборной Алжира, также является нападающим британского клуба «Манчестер Сити». Марез родился в алжирской семье рабочего класса в многонациональном парижском периферийном городке Сарсель, где сейчас находится стадион, названный в его честь, на котором проходит один из мест Кубка африканских наций. Эти соревнования являются местными ответвлениями от Кубка африканских наций, в которых непрофессиональные футболисты, проживающие во Франции, представляют страны своего происхождения.

Выбор Мареза играть за Алжир контрастирует с выбором Карима Бензема, звездного нападающего мадридского «Реала», который вырос за пределами Лиона в семье алжирских рабочих и недавно выиграл самый желанный приз для величайших игроков мира. «Золотой мяч», который он посвятил «le peuple» (народу), напоминая, пожалуй, о самом могущественном символе алжирской политики: аш-шаб . Профессиональная карьера этих двух игроков отражает более широкие и продолжительные связи между Францией и Алжиром, когда дело доходит до футбола. Они также указывают на все более важную роль глобального капитала, особенно из стран Персидского залива, в определении условий для французских и алжирских спортивных сцен.

Возникновение «Ассоциации» в колониальном Алжире

” мир через спорт. В 1904 году Риме основал в Париже Международную федерацию футбольных ассоциаций (ФИФА), а позже помог организовать первый чемпионат мира. Создание ФИФА произошло параллельно с процессом секуляризации во Франции и, несомненно, на него повлиял процесс. 9Закон 0043 laïcité , подчинявший церковь государству, был принят всего через год после ФИФА. Он опирался на более ранний Закон об ассоциациях 1901 года, который подавлял большинство религиозных орденов, устанавливая правовую основу для гражданских организаций, называемых «ассоциациями». Возможно, костяк французской и в то время имперской гражданской жизни ассоциации остаются ключевой институциональной структурой для организации спортивных и развлекательных мероприятий во Франции сегодня. В настоящее время в стране насчитывается более 1,5 миллиона ассоциаций, что составляет ошеломляющие три процента ВВП Франции.

Как на колониальной периферии, так и в метрополии футбол связывал французскую идеологию светского универсализма с империалистическими ожиданиями социальной сплоченности и мобильности посредством культурной ассимиляции. Взгляды Риме начала двадцатого века на спорт и социальную сплоченность подчеркивали представления того времени о якобы плавном переходе от колонизации к иммиграции и ассимиляции. Такие взгляды подкреплялись растущей классовой мобильностью в колониальной Франции. Сам Риме был сыном фермера. Прежде чем основать ФИФА, он основал первый во Франции футбольный клуб для рабочих «Красная Звезда» в 189 году.7. Через «Красную звезду» Риме стремился реализовать свои идеалы в отношении эмансипации рабочего класса и улучшить социальную сплоченность Франции с помощью спорта. Начиная с 1920-х годов он стремился продвигать этот проект, превращая футбол в «средство взаимопонимания и дружбы между народами». ^[1] В основе этой философии лежало явное расовое превосходство, и в последующие годы на коренных подданных Французской империи, желающих играть, навязывали дискурс о цивилизационной ценности спорта.

Как на колониальной периферии, так и в метрополии футбол связывал французскую идеологию светского универсализма с империалистическими ожиданиями социальной сплоченности и мобильности посредством культурной ассимиляции.

По мере того, как в 1920-х годах футбольные клубы становились все более распространенными во Франции, универсалистский дух, поддерживающий французские ассоциации, стал влиять на спортивную и культурную жизнь во французском Алжире, особенно в густонаселенных городских столицах Алжире и Оране. Светские универсалистские идеалы футбола и других общественных организаций находились в противоречии с зарождающимся североафриканским nahda (возрождение) и его антиколониальная политика, которая основывалась на более широких позднеосманских и зарождающихся арабских националистических проектах и ​​была связана с ними. Евреи Алжира тоже начали ощущать влияние транснациональной еврейской ассоциации в 1920-х годах, особенно через сеть спортивных клубов «Истанбул Маккаби» — часть более широкой международной еврейской спортивной организации, основанной еврейскими спортсменами, которым было отказано в членстве в других социальных спортивных клубах. .

Несмотря на эти местные и транснациональные связи, молодые алжирские футболисты оказались на переднем крае французской психологической обработки. Ассоциации были местом языкового внедрения, а французский язык был средством выражения и ассимиляции светских и универсалистских ценностей. Помимо футбола, новое национальное времяпрепровождение в виде кино послужило средством продвижения французского языка, а движение мусульманских бойскаутов возникло по образцу 9-го века.0043 éclaireurs (французские разведчики), поддерживающие элементы имперского французского гражданского образования.

В отличие от местных алжирских евреев, мусульмане были исключены из политического гражданства и лишены прав на свободу слова и собраний, включая право на создание ассоциаций. Тем не менее, многие местные алжирские мусульманские сановники и любители спорта выступили против исключения «коренных» алжирцев из французских республиканских свобод и создали свои собственные спортивные клубы. Они часто использовали обозначение club musulman или union sportive musulmane . ^[2] Mouloudia Club d’Alger (MCA) был первым из этих клубов, созданным в 1921 году. Это был многопрофильный спортивный клуб, расположенный не в универсалистском секуляризме, привязанном к французской языковой и культурной ассимиляции, а скорее универсалистская исламская этика, связанная с растущим клерикальным ( улама ) движением.

Алжирские футболисты между Францией и FLN

По мере роста местного алжирского футбола росла и экономическая миграция алжирских футболистов во Францию. До обретения независимости Алжир юридически был частью Франции, и алжирцам была предоставлена ​​свобода передвижения между Францией и Алжиром. С 1940-х годов алжирские футболисты отправлялись во Францию ​​вместе, но в большем количестве, чем их марокканские, тунисские и сенегальские коллеги.

Молодежь Алжира равнялась на таких игроков, как Мустафа Зитуни, который перешел в «Монако» в 1954, и Рашид Мехлуфи, перешедший в Сент-Этьен в том же году. Эти игроки пересекли Средиземноморье, сначала уйдя из «мусульманских» клубов в более богатые и известные «европейские» в Алжире, а затем переехав в столичную Францию. Играя сначала за европейские клубы в Алжире, а затем за французские клубы, футболисты адаптировались к французскому образу жизни, добились социальной мобильности и часто усваивали меритократические спортивные ценности. Их влияние на молодежь в Алжире было одним из способов, которым мягкая сила французской империалистической идеологии проникла в отношения между европейским и местным футболом в Алжире.

Осязаемый приз экономического развития привел к тому, что многие талантливые игроки-мусульмане оказались во Франции или были призваны в более крупные и богатые европейские клубы в Алжире. Часто менее политизированные после отъезда во Францию, эти игроки, получив признание своего спортивного таланта во Франции, также осознали степень расовой дискриминации в колониальном Алжире. ^[3]

Алжирское антиколониальное движение переоснащало французские универсалистские идеи спорта для утверждения национального суверенитета.

Действительно, на национальном уровне Front de Libération Nationale (FLN, Фронт национального освобождения) вернул многих алжирских игроков в Алжир из Франции. В апреле 1958 года в ответ на тайный план FLN, вынашиваемый алжирскими профессиональными футболистами во Франции, десять алжирских игроков, включая Мехлуфи и Зитуни, выскользнули из Франции, чтобы собраться в Тунисе. Эти игроки составили ядро ​​​​команды, которая в коммюнике от 15 апреля 1958 года провозгласила, что FLN будет способствовать возникновению «алжирской национальной идентичности». ^[4] Команда FLN провела более ста показательных матчей в период с 1958 по 1962 год против стран, поддерживающих самоопределение Алжира, таких как Китай, Вьетнам, Советский Союз, Куба и многие деколонизированные африканские страны. Любая национальная команда, принимающая команду FLN, согласилась поднять алжирский флаг и исполнить гимн.

Франция выступила против этих символических матчей, наложив вето на признание ФИФА команды FLN и даже пригрозив экономическими санкциями против стран, которые принимали FLN в матчах. ^[5] Такие жесты не увенчались успехом. Становилось все более очевидным, что Алжир добьется независимости и что Франции в конечном итоге придется играть против недавно созданного алжирского национального государства. Алжирское антиколониальное движение перерабатывало французские универсалистские идеи спорта для утверждения национального суверенитета. Организация собственных коренных алжирских гражданских ассоциаций посредством спорта — будь то команда FLN в 1958 году или Mouludia Club d’Alger в 1921 году — была шагом на пути к самоопределению. Имея в виду этот исторический контекст, неудивительно, что история ложится тяжелым бременем на плечи таких игроков, как Марез и Бензема, чьи семейные траектории уходят корнями в прошлое конфликтов и подрывной деятельности.

Футбол и Banlieue  

Социальные и эмоциональные связи между Францией и Алжиром не были разорваны войной за независимость. Во всяком случае, первые десятилетия после обретения независимости еще больше сблизили судьбы Алжира и Франции. Между 1963 и концом 1970-х годов, когда президент Валери Жискар д’Эстен положил конец политике воссоединения семей, Франция оставалась самым популярным местом для алжирской иммиграции.

Алжирцы часто были сосредоточены на французских городских окраинах и трущобах, где пригородные ( banlieue ) жилые комплексы строились рядом с фабриками, на которых работали иммигранты из Магриба. В banlieue родились многие из величайших звезд французского футбола, в том числе Бензема и Марез, родители последнего переехали в Сарсель в 1970-х годах.

Магрибское (и особенно алжирское) присутствие оказало решающее влияние на постколониальную Францию ​​и эволюцию ее национального проекта и политики. Беспокойство французов по поводу иммиграции, безопасности, национальной идентичности и социальной сплоченности, как правило, сосредоточено на пригород . Такие события, как мобилизация молодежи в Клиши-су-Буа в 2005 году против жестокости полиции, последовавшая за смертью двух французских подростков иммигрантского происхождения, убегавших от полиции по дороге домой с футбольного матча по соседству, сопровождались сдвигом во французском политическая сцена справа. Постоянная забота о городской и национальной «безопасности» в форме охраны периферийного района banlieue еще больше усилилась после атак Charlie Hebdo и Bataclan в 2015 году.

F ootball фигурирует в современной социальной динамике во Франции через молодежную систему и ее акцент на подъеме постколониальной молодежи из banlieue , чтобы приобщить ее к ценностям Французской Республики.

 Дискурс безопасности и дифференцированная полиция создали расовую дихотомию между «жестокой» периферией ( пригород ) и «цивилизованным» центром города со значительным колониальным оттенком. Вторя идее более ранних футбольных ассоциаций — что они будут формировать коренных алжирских подданных-мусульман посредством хорошей гражданственности и спортивного мастерства — футбольные фигуры в современной социальной динамике во Франции через молодежную систему и ее акцент на подъеме постколониальной молодежи из banlieue , чтобы приобщить их к ценностям Французской Республики. В преддверии знаменитой победы Les Bleus на чемпионате мира 1998 года Федерация футбола Франции создала, пожалуй, самую эффективную в мире систему молодежных академий. Эта система простирается прямо в сердце ассоциативной динамики жизни французского гражданского общества, организуя футбол для французской молодежи banlieue , которую, как выразился Пол Сильверстайн, считают «проблемой, которую нужно решать». ^[6]

Сердцем этого впечатляющего механизма развития футбольного мастерства является Национальный футбольный центр в Клерфонтене. Бензема и Марез, приехавшие из banlieue , оба являются продуктами академической системы Клерфонтен. С одной стороны, Центр служит свидетельством углубления отношений между наукой и спортом, с его использованием психологических методологий и статистических технологий. С другой стороны, академическая система заменила колониальную организацию футбола во Франции постколониальным управлением поколениями футболистов французского происхождения, чьи родители, бабушки и дедушки были выходцами из колоний. Клэрфонтен и Французская федерация, которые активно набирают сотрудников из banlieue ,   используйте язык «социальной сплоченности», чтобы дисциплинировать игроков. Например, Патрис Эвра, защитник сенегальского происхождения и капитан сборной Франции в начале чемпионата мира 2010 года, привел игроков к бойкоту того, что он считал институциональным расизмом в команде после увольнения товарища по команде. В ответ Французская федерация отправила Эвру на скамейку запасных во время турнира, обвинив игрока в подрыве национального единства Франции.

Транснациональный капитал вступает в игру

За последние несколько десятилетий три французских профессиональных футбольных клуба доминировали на внутренней арене и превратили «цивилизационную миссию» спорта в инструмент инвестирования глобального капитала. Значительное финансовое влияние впервые пришло во французскую игру через Olympique de Marseille (OM), особенно под руководством бизнес-магната Бернара Тапи в период с 1986 по 1993 год. В частности, клуб выиграл свой первый финал Лиги чемпионов в 19Затем 91-1992 впоследствии оказался в центре многочисленных коррупционных скандалов, связанных с фальсификацией матчей и подкупом судей.

Прочтите Махфуда Амара в статье «Футбол в Алжире от черного десятилетия до Хирака» в выпуске 304 MER. — Мишель Олас в период с 1987 по 2009 год. В то время как «Олимпик де Марсель» отложил свою молодежную академию в сторону во время спада в клубе, «Олимпик Лион» проницательно инвестировал средства на местном уровне, особенно в игроков из социально-экономически неблагополучных слоев населения.0043 banlieues , такие как Bron-Terraillon, где вырос Бензема.

Карим Бензема во время интервью в 2021 году. Youtube-канал Real Madrid, CC 3.0.

Третьим из этих клубов является «Пари Сен-Жермен», который был основан в 1970 году, а с 2011 года стал крупным национальным и глобальным центром с огромными инвестициями в зарплаты игроков и трансферные сборы. Клуб принадлежит Нассеру Аль-Хелаифи через группу Qatar Sports Investments (QSI), национальный суверенный фонд благосостояния, который также стоит за проведением чемпионата мира по футболу 2022 года в Катаре. Аль-Хелаифи является председателем beIN Media Group, одной из крупнейших в мире спортивных телекомпаний с глобальным охватом на нескольких языках во Франции, Испании, Турции, Северной Африке и на Ближнем Востоке в дополнение к партнерским отношениям с британскими и американо-американскими студиями и медиагруппы.

Транснациональные деловые интересы в спортивных СМИ и мерчендайзинге (Тапи возглавлял Adidas с 1990 по 1993 год) вывели французский футбол на международную арену. Помимо спортивных успехов отдельных национальных клубов, Франция стала ведущим экспортером, казалось бы, бесконечных футбольных талантов, продвигая отдельных людей из самых бедных пригородных городов Франции, таких как Сарсель или Брон-Террайон, в которых выросли Марез и Бензема. к суперзвезде в величайших европейских клубах.

Футбольные траектории этих двух игроков отражают то, как наследие французской колониальной идеологии и инвестиций, которые в прежние времена стремились связать местных алжирских футболистов с Францией, заменяется все более туманным транснациональным капиталом. Клуб «Манчестер Сити», за который играет Марез, принадлежит суверенному фонду Абу-Даби. Команда стала мировым брендом, а сам Марез стал ключевой частью их инвестиционной стратегии.

Entangled Presents

Брендинг выходит за пределы клуба и страны на международную арену. Несмотря на то, что Марез и Бензема играют за две разные национальные команды, Алжир и Францию, их связывает многомиллиардный глобальный чемпионат мира по футболу — турнир, который наглядно демонстрирует сложное пространство, занимаемое французско-алжирскими футболистами.  

Рияд Марез на товарищеском матче между Алжиром и Арменией в мае 2014 года. CC 3.0.

Период между близким поражением Франции в финале чемпионата мира 2006 года в Германии, прославившимся ударом головы Зинедина Зидана, и их победой на чемпионате мира 2018 года в России был описан как период относительного кризиса для французского национального футбола. Когда Les Bleus плохо выступили в Южной Африке и Бразилии, игроков обвинили в том, что они поставили свою личную и политическую идентичность выше своего подчинения национальному благу. Их критиковали за пост во время Рамадана или, как в случае с Патрисом Эвра, за публичное обвинение Французской футбольной федерации в институциональном расизме. Именно в это время Бензема стал объектом насмешек крайне правых.

Этот же период совпал с сенсационным выходом Алжира в топ-20 ФИФА. Они с небольшим перевесом проиграли Германии во втором туре чемпионата мира 2014 года — впервые в истории Алжира команда прошла групповой этап. Алжирская команда решительно идентифицирует себя как мусульманку и проецирует эту идентичность на поле, принимая участие в коллективной прострации после забитого гола. Les Fennecs («Лисы пустыни»), как ласково называют команду, также гордятся национальными символами, несмотря на то, что почти половина команды родилась во Франции, а многие ее игроки прошли через официальную французскую молодежную систему.

В 2018 году, за год до того, как Алжир выиграл Кубок африканских наций с Марезом в качестве капитана команды, во Франции Бензема, казалось бы, лучший нападающий, не был выбран в сборную. Исключение Бензема из французской федерации было связано с обвинениями во взяточничестве и вымогательстве со стороны его тогдашнего товарища по команде Матье Вальбуэна. Главный тренер Дидье Дешам защищал это решение, неоднократно подтверждая мнение, что сплоченность является ключом к успеху. В дополнение к лейтмотиву сплоченности бывший французский тренер Раймон Доменек использовал слово «образцовость» (9).0043 instancearité ), чтобы еще больше оправдать решение отстранить Бензема. ^[8] Викаш Дорассо, член сборной Франции, выигравшей чемпионат мира 1998 года, поднял вопрос о том, побудил ли бы такой национальный протест решение отстранить Бензема, и подала бы такой пример Французская Федерация игрока, если бы он не был алжирцем по происхождению и религиозным мусульманином.

Алжир не прошел квалификацию на ЧМ-2022 в Катаре, а Бензема и Марез подходят к концу своей карьеры. Тем не менее, их контрастные истории, когда франко-алжирцы играют за разные национальные команды и европейские клубы, параллельны развитию французского и алжирского футбола за последние полвека. Футбольные траектории обоих игроков, уходящие корнями в миграцию алжирцев во Францию ​​в тени независимости, теперь связаны с большей капиталистической динамикой в ​​таких местах, как Мадрид и Манчестер, а также в арабских странах Персидского залива.

Тем не менее, несмотря на то, что они играют за разные национальные команды и за разные международные клубы, оба игрока по-прежнему связаны со своими кварталами — термин, который они используют для обозначения своих районов вместо заклейменного пригорода. Постоянное чувство принадлежности Бензема к своему району можно увидеть в таких проектах, как его значительные инвестиции в местную мечеть. Между тем стадион «Сарсель», носящий имя Мареза и принимающий турниры для иммигрантов из Франции, является свидетельством прочной связи игрока с французским пригородом и его связью с бывшим французским имперским миром.

[ Сами Эверетт — научный сотрудник в области азиатских и ближневосточных исследований Кембриджского университета и Института Макса Планка по изучению религиозного и этнического разнообразия.]

Прочитайте предыдущую статью.

Читать следующую статью.

Эта статья опубликована в выпуске MER 304 «Футбол — политика и страсти».

Примечания

^[1] La Fabrique de l’Histoire, «Эпизод 4/4: Jules Rimet, du Red Star FC à la Coupe du monde», Radiofrance, апрель 25, 2019.

^[2] Махфуд Амара и Ян Генри, «Между глобализацией и местной «современностью»: распространение и модернизация футбола в Алжире», Soccer & Society 5/1 (2004).

^[3] Станислас Френкель, «Футболисты FLN: патриоты между двумя дорогами», Миграционное общество 110/2 (2007 г.