Анатолий Карпов против Виктора Корчного. Битва в Багио. Кто прав? Кто виноват? — О шахматах с любовью — Блоги

Этот пост написан пользователем Sports.ru, начать писать может каждый болельщик (сделать это можно здесь).

Во второй половине 1970-х в шахматах не было имен громче Анатолия Карпова и Виктора Корчного. Чем яростней они сражались за доской и за ее пределами, тем непримиримей становилось их соперничество. Они начинали друзьями. Закончили врагами, которые вели войну на уничтожение. Пиком противостояния стал матч за корону в Багио 1978 года.

Здесь сошлось всё! И время, и обытия, но главное – два непримиримых бойца.

Судьбы Корчного и Карпова оказались удивительным образом переплетены. Несмотря на 20-летнюю разницу в возрасте, они чуть ли не одновременно подошли к наивысшей точке своих карьер – стремительный взлет Анатолия почти один в один совпал с «дозреванием» Виктора, когда тот и морально, и по чисто шахматным аспектам стал готов надеть корону. Но если один никогда не скрывал своих амбиций, желаний, открыто и ясно называя свои цели, то другой предпочитал помалкивать, являясь куда более целеустремленным.

Корчной, познакомившись с молодым Карповым, понял это в первый же момент. И ничего не сумел поделать, когда от него к будущему сопернику один за другим стали переходить его знакомые, коллеги, покровители. Даже многолетний тренер Виктора, Семен Фурман, после ссоры с ним в 1968 году стал наставником именно Анатолия, – во многом сделав из него того самого холодного убийцу за доской, о котором узнал весь шахматный мир.

Разница между двумя «К» была слишком очевидной. Карпов, как камертон, улавливал все мельчайшие нюансы окружающего мира (особенно его «политической» составляющей, а в СССР ничего не могло быть важнее) и идеально подстраивался под начальство, он всем своим видом давал понять, что без вопросов выполнит любое «задание партии». Корчной же, которому хоть и стукнуло 40 и жизненного опыта у него было достаточно, – почему-то наивно полагал будто он «расплатился с Родиной» десятками шахматных побед, и может без постороннего вмешательства сам строить свою профессиональную карьеру. До 1972 года на такое могли закрыть глаза, но после того как Спасский проиграл титул чемпиона мира американцу Фишеру, – это стало граничить почти с государственной изменой.

И понятно, на чьей стороне были симпатии чиновников, когда Корчной и Карпов сошлись в финальном матче претендентов 1974 года. Победитель должен был бросить вызов Фишеру от всего СССР – и очевидно, в их глазах 23-летний русский парень из народа, комсомолец Карпов подходил для этой роли гораздо лучше колючего, никогда не лезущего за словом в карман, открыло выражавшего свое мнение, 43-летнего еврея Корчного. В итоге Анатолий получил всё: лучших тренеров, базу для подготовки, даже место проведения самого матча (Москва вместо Ленинграда) было выбрано по его просьбе. А сопернику целенаправленно рубили крылья, лишив и тех немногих, кто на свой страх и риск хотел помогать ему.

Подлил масла в огонь и сам Виктор Львович. Желая расставить все точки над «i», отчасти захватить психологическую инициативу, перед матчем он обошел всех общих с Карповым знакомых, и поставил их перед выбором: «Решайте, за кого вы будете болеть, за меня или за него?» И далеко не все, даже старые приятели Корчного, выбрали его сторону.

Конечно же, Корчной ревновал, не мог не ревновать. Он наливался желчью и злобой, когда видел, что его молодой соперник, внешне близко не прилагавший таких усилий, добивался огромных успехов, поднимаясь по иерархической лестнице советских шахмат. Откровенно ликовал, когда опережал его в турнирах, а особенно, когда брал верх в личных встречах. У Виктора «все ходы были записаны»: он годами гнался за Петросяном и Геллером, Талем и Спасским, Штейном и Полугаевским – и в момент, когда, наконец, обошел их всех, невесть откуда появился этот Карпов и испортил ему всю малину. «Его лицо улыбалось, но в глазах плавало ядовитое злорадство…» – вспоминал Карпов о своем первом впечатлении, когда в 10 лет увидел Корчного во время сеанса в Челябинске. Его чувства не изменились.

Тот финальный претендентский матч проходил под диктовку Карпова. Он громил Корчного в дебюте, что говорило о разном уровне готовности команд, переигрывал в миттельшпиле, подчеркивая, что считал его «шахматный код» соперника… Фактически после 17-й партии, когда счет стал 3-0 в пользу Анатолия (матч игрался на большинство из 24 партий или до 5 побед), можно было опускать занавес. Но преждевременное расслабление, усталость и то, что Виктора стал консультировать Бронштейн, едва не привело к тай-брейку. Корчной взял две победы, но в последних трех партиях Карпов смог устоять и вышел на Фишера.

Что было дальше хорошо известно. Раздосадованный Корчной, посчитавший, что если бы ему активно не мешали, выиграл этот матч, дал интервью югославам, в котором довольно нелестно отзывался о Карпове и о его перспективах в поединке за корону с Фишером. Тем самым он невольно запустил длинную цепь событий, которая вскоре привела его к бегству на Запад, и приблизила матч в Багио. Спорткомитет вступился за свое любимое дитя и дал проигравшему по рукам: в совспорте вышла статья «Стыдно, гроссмейстер!», вслед за ней последовали лишение стипендии и вывод из состава сборной вместе с лишением права на выезд. Фактически весь 1975 год, пока Карпов купался в лучах славы, без игры получив от Фишера титул чемпиона мира, Корчному отказывали в самом праве на профессию.

Чтобы снова стать выездным, в 1976-м Корчной через общих знакомых пошел «на поклон» к Карпову и попросил о помощи. Тот нажал на нужные рычаги, и опального гроссмейстера все-таки выпустили за границу. Сперва в Гастингс, затем в Амстердам. Интересно, что он не стал подводить чемпиона мира, попросив политического убежища именно в Голландии, и тем самым не нарушил его поручительства. Но это была единственный реверанс Виктора в сторону предыдущему и будущему сопернику. Едва оказавшись вне железного занавеса, он принялся давать одно интервью за другим, обнажив все прелести советской шахматной системы, и пообещал, теперь-то никто и ничто не помешает ему свалить Карпова!

Шахматное руководство СССР пошло на просто беспрецедентные меры, чтобы остановить Корчного. Лишило его всех званий и регалий, вымарало его имя из всех книг и журналов, а чтобы оставить его в творческой изоляции, устроило «бойкот»: советский спорткомитет не отправлял своих гроссмейстеров на турниры, где должен был бы играть Невозвращенец. У организаторов был простой выбор: или звать Корчного, или – шахматистов СССР. Понятно, что они выбирали (по подсчетам В.Л. он за 7 лет из-за этого лишился 60 стратов).

Но в официальных соревнованиях ФИДЕ – розыгрыше первенства мира и на олимпиадах, – запретить Корчному играть не мог никто (хотя СССР и пытался). И точно в компенсацию за все страдания, выпавшие на его долю, в чемпионском цикле 1977/78 годов Виктору один за другим выпали старые знакомые: Петросян, Полугаевский и Спасский. И если в Союзе они играли примерно на равных, то вырвавшись с поводка, новый Корчной разнес в матче каждого из них. Тяжелее всего ему было со старым врагом Тиграном – 6,5-5,5. Лев почти безропотно лег под нож – 8,5-4,5. Ну а потом он одолел и Бориса – 10,5-7,5.

И на горизонте вновь появился Карпов! Только теперь их ждал уже матч за корону.

Корчной прекрасно понимал, советское спортивное руководство готово пойти почти на что угодно, дабы обеспечить победу своему ставленнику, однако подготовка к матчу 1974 года могла показаться детским лепетом в сравнении с тем, что было предпринято в 1978-м. Оно и понятно: тогда сражались пусть разные, но два представителя СССР. Теперь – советский чемпион мира должен был поставить на место Невозвращенца, буквально врага народа. В таком раскладе о случайности не могло быть и речи, победа во что бы то ни стало.

Команду Карпова возглавлял полковник КГБ Батуринский, руливший шахматами в СССР. С ним было два охранника, физиотерапевт, врач (знаменитый доктор Зухарь), повар, пресс-атташе, плюс – сколько потребуется сотрудников советского посольства в Маниле. Полный восторг вызывала тренерская бригада Карпова – в нее входили экс-чемпион мира Михаил Таль, главный аналитик Игорь Зайцев, секундант Юрий Балашов, плюс еще целая команда гроссмейстеров в Москве, которые дежурили у телетайпа, и в любой момент могли прийти на помощь. По ходу матча в Багио отправилось еще парочка гроссмейстеров, ну а ближе к концу – сам председатель шахматной федерации летчик-космонавт Севастьянов.

Корчной едва смог добиться доверия двух англичан – Майкла Стина и Роя Кина (многие из сильных западных шахматистов не стали сотрудничать с ним из опасения самим, вслед за Виктором попасть под советский бойкот), да привлечь бывшего советского мастера Якова Мурея. А в качестве руководителя команды, пресс-атташе и главного защитника Корчного выступила его будущая жена Петра Левеерик, в свое время получившая 10 лет сталинских лагерей, и навсегда возненавидевшую фальшь представителей страны советов.

Вовсе не нейтральным оказался организатор матча, будущий президент ФИДЕ Флоренсио Кампоманес. Когда определяли место для проведения матча, Корчной наивно полагал, что чем дальше от СССР, тем лучше, но попал из огня да в полымя. Филиппины оказались для советских просто благословенным местом, в котором исполнялись все их пожелания. Даже босс Кампо, диктатор Маркос, выказывал чемпиону мира куда большую симпатию и гостеприимство, чем никем не признанному беглецу. К слову, за несколько дней до начала поединка Корчной получил швейцарское гражданство, но ему запретили ставить ее флаг на столик. Эта «ничейность» Корчного представителями СССР всячески подчеркивалась – мол, раз он ничей, заступиться за него некому, и делать с ним можно что угодно.

Единственный, кто старался поддержать хотя бы иллюзию равных возможностей чемпиона и претендента, был президент ФИДЕ Макс Эйве. Но престарелый голландец не мог два с лишним месяца торчать на Филиппинах, и стоило ему уехать, на матче начинало творится черт знает что! Чуть ли не каждый день одно за другим летели взаимные обвинения и ноты протеста, заявления и пресс-конференции, провокации и холодная взаимная ненависть, от которой неподготовленного зрителя бросало в оторопь. И все это – в шахматах.

Первые семь партий завершились вничью, причем в 5-й претендент упустил явный голевой шанс. А перед началом 8-й партии Карпов сообщил Корчному через судью, что больше не станет пожимать ему руку ни перед началом игры, ни после нее. Шок от столь очевидного нарушения правил и норм приличия был столь силен, что Виктор проиграл без борьбы. Его лихорадило несколько партий, но смог успокоиться, и легко сравнял счет в 11-й.

Но тут же последовал «двойной удар». Отлично проведя 13-ю партию, Корчной внезапно – в один ход – превратил победу в поражение, а затем тут же проиграл еще и 14-ю. Ни с того ни с сего Карпов вдруг повел в счете, сразу два очка – 3-1. То есть это только так казалось, что ни с того ни с его, Корчной знал ответ: все дело в докторе Зухаре, который «мешал ему думать». Этот маг и волшебник окруженный членами советской делегации, восседал в 4-м ряду, порой по пять часов подряд немигающим взором смотрел на сцену. Виктор уходил от него за сцену, обдумывал ходы в комнате отдыха, постоянно требуя, чтобы его в зале не было или он сидел не ближе 12-го ряда. Наконец, когда перед началом 17-й партии Зухарь, как приклеенный сидел на своем месте, Корчной попытался лично удалить его из зала, – и добился своего, но потратив массу моральной и физической энергии, прекрасно проведя партию, трагически проиграл, подставившись под нелепый мат. Счет стал – 4-1.

Решив, что от него больше ничего не зависит, Корчной взял несколько тайм-аутов, и укатил в Манилу, где дал пресс-конференцию, на которой он рассказал и о сговоре Кампоманеса с советскими, и о Зухаре «которого готовили еще к матчу с Фишером», и о многом другом. Он потребовал установить между сценой и залом зеркальный экран, «иначе продолжение матча невозможно». Как ни странно, такой нестандартный ход претендента подействовал. Прежде глухие ко всем его требованиям и просьбам, организаторы внезапно предложили сторонам «джентльменское соглашение»: советские уберут Зухаря (тот может находиться в зале, но только на местах, отведенных для делегации СССР), Корчной же в ответ снимает требование экрана и снимает зеркальные очки, они мешают зрению Карпова.

Как только Корчной успокоился, его бешеная энергия тут же нашла выход. Он выиграл 21-ю партию и изо всех сил давил в нескольких следующих партиях, порой перегибая палку, и «доигрался» в 27-й: погнался за миражом победы в равной позиции, и получил скальпелем по горлу. После этой партии счет стал 5-2 в пользу Карпова, и казалось, дело уже сделано. Но, несмотря на то, что Виктор был на 20 лет старше своего соперника, он куда лучше мог распределить силы по дистанции, и в тот момент, когда Анатолий держался уже только на морально-волевых (по его словам, после 27-й партии он потерял всё: сон, энергию и желание продолжать), сумел прибавить. И буквально смел соперника.

Претендент блестяще провел 28-ю партию, записав на свой счет первую победу черными, а затем уверенно реализовал перевес в 29-й. За две партии счет стал «всего» 5-4 в пользу чемпиона мира. Корчной ехидно писал по этому поводу: «Ох, что творилось в этот момент в советском лагере! Высокие официальные лица – Ивонин (государственный шеф советских шахмат) и космонавт Севастьянов (шеф, так сказать, общественный) – давно в Багио, ждут не дождутся заключительного банкета. Банкета же всё нет и нет…»

Наконец, в советском лагере началась настоящая паника, когда Корчной в отличном стиле выиграл 31-ю партию, сравняв счет – 5-5! «В какой-то момент Карпов начисто утерял то, в чем превосходил всех соперников, в умении предвидеть ход противника, – писал Корчной. – Насколько мощным мой соперник выглядел в 13-й и первой части 17-й партии, столь же беспомощным – в 29-й и 31-й. Налицо была полная потеря уверенности в себе».

Ходит легенда, что Карпова «на случай неудачи в матче» в аэропорту Манилы ждал билет с открытой датой до Лос-Анджелеса. Трудно было даже представить себе, чем все могло бы закончится, выиграй первым шестую партию в Багио не Карпов, а Корчной. Сам Виктор Львович предполагал, что не был исключен вариант с его устранением, хотя трудно поверить в то, что советские сотрудники КГБ решились бы убить чемпиона мира по шахматам. Но то, что Анатолий из героя нации моментально превратился в изгоя, похлеще Спасского, оставившего СССР без короны, бесспорно. Но все осталось на своих местах – Карпов, Корчной, даже Кампоманес, который заполучил главный пост в ФИДЕ.

Карпов после 31-й партии взял тайм-аут и по предложению Севастьянова укатил в Манилу на баскетбол, где по случаю как раз играла (и проиграла!) сборная СССР. А пока чемпион мира развеивался в столице, в Багио готовилось поле для решающего боя. Батуринский в одностороннем порядке расторг недавнее «джентльменское соглашение»: вернул Зухаря в 4-й ряд, заполонил зал «советскими туристами», депортировал индийских йогов Дада и Диди, которые по ходу поединка помогали Корчному справиться с напряжением.

Да и сам претендент явно переоценил свои возможности. Он, подталкиваемый Левеерик и Кином, считал, что надо «ковать железо, пока горячо», – и не выпускать явно поплывшего чемпиона. Мурей уговаривал Корчного сыграть что-то простое и надежное – французскую защиту, в которой он не проиграл ни разу в 1974 году, а уже потом, белыми в 33-й нанести решающий удар. Но Виктор Львович отчаянно рвался в бой. Кто же мог знать, что именно в этом варианте у Карпова есть прекрасная заготовка, которая и закончила матч.

Кстати, судьба этой партии даже легла в основу биографического фильма о Карпове – как раз под 70-летие главного героя. Правда, киношная версия, в которой перед глазами Толи пролетают какие-то обрывки воспоминаний детства, отец, первый тренер, Фурман, звучит совсем неубедительно, но значение этой партии для его судьбы не переоценить.

Ведь не будь этой «валидольной» победы, не услышали бы мы и знаменитое Брежневское: «Взял корону – держи!», ставшее для Карпова руководством к действию на годы.

Корчной, возмущенный тем, что в 32-й партии были попраны все договоренности и нормы приличия, демонстративно не явился на закрытие матча, долго не принимал положенный ему гонорар. «Это был мой протест против поведения советских и Кампоманеса, – писал он. – В матче, превращенном в побоище, где при пособничестве жюри были утрачены все понятия о честной игре, где бессовестно нарушались все правила и соглашения… в таком соревновании и церемония закрытия превращается в место казни бесправного!»

Как известно, победителей не судят. Но эта история Карпова и Корчного, в которой тяжело привычно распределить роли на протагониста и его противника, настолько прочно сидит в памяти шахматных поколений, что даже спустя 44 года рождает сильные эмоции.

Евгений Атаров, Levitov Chess

Чемпион мира. Подлинная история матча Анатолия Карпова и Виктора Корчного | Другие виды | Спорт

​Начиная с послевоенного периода доминирование советских шахматистов в мире стало подавляющим. Корона переходила от одного отечественного гроссмейстера к другому. Что, конечно, не слишком радовало западную аудиторию.

Честь шахматной короны

Поэтому победа в 1972 году американского гения Бобби Фишера над Борисом Спасским был встречена на «ура». И, помимо всего прочего, использовалась Вашингтоном и в политических целях — вот, дескать, смотрите, свободный мир сокрушил Советы.

Неудача, что и говорить, задела представителей СССР за живое. Даже среди песен невероятно популярного в ту пору Владимира Высоцкого появилось произведение под названием «Честь шахматной короны», в котором данный провал представал в юмористическом виде.

А вот функционерам было не до смеха. Требовался реванш, и желательно как можно более убедительный.

До финального матча претендентов следующего цикла дошли два советских шахматиста — опытный Виктор Корчной и молодой и перспективный Анатолий Карпов. В матче до трех побед верх взял Карпов, которому и предстояло бросить вызов Фишеру.

Чемпион ввиду отказа оппонента

Спор о том, чем бы закончилось противостояние Карпов — Фишер, идет до сих. Но матч этот не состоялся из-за категорического отказа американца.

Фишер выставил Международной федерации шахмат (ФИДЕ) список из 64 требований. Несмотря на то, что многие из них были откровенно абсурдными, 63 удовлетворили. Но разгневанный чемпион на компромисс не пошел, отказавшись от поединка.

В результате в апреле 1975 года новым чемпионом мира был провозглашен Карпов.

Поначалу молодого советского гроссмейстера именовали «бумажным чемпионом», намекая на то, что корону он получил без борьбы. Однако своими выступлениями на крупнейших турнирах Карпов доказал, что является лучшим из тех, кто регулярно выступает в соревнованиях. Фишер же стал затворником, не принимая участия ни в каких состязаниях.

Западные СМИ загрустили — тема идеологического противостояния в шахматах, казалось, сходила на нет. В реальности, однако, все только начиналось.

Слева направо: Виктор Корчной, Анатолий Карпов, Тигран Петросян и Лев Полугаевский на торжественном закрытии 41-го чемпионата СССР по шахматам, 1973 г. Фото: РИА Новости/ Игорь Уткин

Коммунист и «невозвращенец»

Один из сильнейших советских шахматистов Корчной по скандальности и вздорности характера если и уступал Фишеру, то не очень много. Он был убежден, что в СССР его «зажимают», ставят палки в колеса и не дают стать чемпионом мира, продвигая Карпова.

В 1976 году Корчной отказался возвращаться в СССР после турнира в Нидерландах. Интересно, что власти этой страны, поразмыслив, решили не предоставлять шахматисту убежища, и Корчному пришлось перебираться в Швейцарию, где к нему отнеслись более благосклонно.

В очередном отборочном цикле «невозвращенец» играл блестяще. Поочередно победив Тиграна Петросяна, Льва Полугаевского и Бориса Спасского, он получил право на матч за мировую корону.

Поединок Карпов — Корчной сразу приобрел политический окрас. Виктор Львович хорошо понимал, что такая постановка вопроса дает ему право рассчитывать на поддержку всех, кто недолюбливает Советский Союз. Помимо всего прочего, на этом можно было и неплохо заработать.

Матч проходил на Филиппинах — многолетний президент этой страны Фердинанд Маркос был настоящим фанатом шахмат и обеспечил солидный призовой фонд поединка.

Анатолий Карпов, 1981 г. Фото: Commons.wikimedia.org

Зловещий доктор Зухарь

То, что страсти будут кипеть не только на шахматной доске, стало ясно еще до начала матча. Корчной хотел играть под флагом Швейцарии, однако советская делегация указала, что гражданства этой страны у перебежчика нет. Препирательства закончились тем, что маленькие флаги, которые обычно ставят на игровой стол, убрали совсем.

Уже во второй партии матча Корчной предъявил Карпову претензии за… йогурт. В ходе игры чемпиону подали стаканчик с йогуртом, сделав это с некоторым нарушением регламента. Корчной разъярился: «Помощники Карпова сигнализируют ему, какой делать ход!»

Представители сторон, судьи и организаторы долго судили и рядили, но установили порядок подачи напитка Карпову в дальнейшем. Репортеры были в восторге — на подобные происшествия с интересом реагировала даже публика, крайне далекая от шахмат.

Шахматисты вообще люди довольно мнительные. Шум, скрип, покачивание соперника на стуле — вывести из себя гроссмейстера может любая мелочь. В команде Карпова в Багио приехал психолог Владимир Зухарь.

«Зухарь и в шахматы-то играть не умел, а ему вменяли в вину, будто он подсказывал мне ходы. Он был полковником медслужбы и приставлен ко мне в помощь как специалист по проблемам перегрузок и трудностей сна. К сожалению, Владимир Зухарь, неоднократно помогавший советским космонавтам, мне никак не пригодился. Нормализовать в Багио мой сон ему так и не удалось», — рассказывал впоследствии Карпов.

Виктор Корчной, 1984 г. Фото: Commons.wikimedia.org

Однако Зухарь стал одной из главных фигур матча, по крайней мере, для Корчного и для западных журналистов. Дело в том, что сам доктор был убежден, что обладает некими парапсихологическими способностями, с помощью которых может подавлять негатив, исходящий от Корчного в сторону Карпова.

Ничего особенного Зухарь не делал — просто сидел в зале и смотрел на Корчного. Но гроссмейстеру с его подвижной психикой этого хватило. Заметив однажды Зухаря в зале, он стал совершенно по-детски возмущаться: «А чего он смотрит?»

Скандалист и террористы

У Корчного был свой арсенал приемчиков на грани фола, которыми он на протяжении всей своей карьеры выводил соперников из себя. И с Карповым тоже получилось.

Перед началом очередной партии чемпион отказался пожимать Корчному руку. Виктор Львович обратился к судьям — что, мол, за неуважение? Арбитры поинтересовались у Карпова, что происходит. Анатолий Евгеньевич заявил, что рукопожатие обязательным не является.

Как потом выяснилось, не выдержал Карпов оскорблений, которыми обильно сыпал Корчной в своих интервью.

Матч на первенство мира по шахматам между Анатолием Карповым и Виктором Корчным (слева направо) в Италии, 1981 г. Фото: РИА Новости/ Дмитрий Донской

Но и это было еще не все — Корчной, если позиция на доске складывалась не в его пользу, мог запросто… обматерить соперника. Достаточно тихо, чтобы этого не услышал весь зал, но достаточно громко для того, чтобы Карпов понял, кем его считает претендент.

На фоне скандалов матч продолжался. Игрался он до шести побед одного из соперников, то есть общее количество партий было не ограничено. После победы Карпова в 17-й партии счет стал 4:1 в его пользу, и претендент снова начал чудить.

Взяв тайм-аут и уехав в Манилу, он устроил там пресс-конференцию, объявив, что борется с невиданными доселе «злом».

Корчной: «Особо я остановился на проблеме Зухаря. Я отметил, что советская „шахматная“ новинка была подготовлена еще к матчу с Фишером. Шахматист находится в гипнотической связи с психологом, который внушает ему, например, что он играет как Фишер и Алехин вместе взятые! Я заявил, что тандем Зухарь — Карпов непобедим; этого кентавра с головой Зухаря и торсом Карпова надо раздвоить, иначе матч невозможен».

Корчной пригласил на помощь американских йогов — Стивена Двайера и Викторию Шеппард. Журналисты выяснили, что американцы проходят по делу о покушении на индийского дипломата в Маниле и выпущены из тюрьмы под залог.

Советская делегация заявила протест: присутствие террористов в зале является событием из ряда вон выходящим. Сомнительных персон выставили из игрового зала, но Корчной взбодрился и выиграл очередную партию, сократив разрыв в счете.

Орден за победу

В 27-й партии, которая завершилась в 73-й день матча, Карпов одержал свою пятую победу.

Казалось, до окончательно триумфа рукой подать. Но чемпион к этому времени был физически и эмоционально измотан, у него пропал сон. А коварство безлимитного матча как раз в том, что здесь невозможно переждать и добиться успеха за счет ничьих.

Корчной же, наоборот, оказавшись на грани поражения, пришел в себя и заиграл просто отлично. За ним остались 28-я и 29-я партии, и счет стал 5:4.

Когда же в 31-й партии Карпов допустил ошибку и снова уступил, советская делегация оказалась на грани паники.

У Карпова была возможность взять тайм-аут, и он ею воспользовался. Пауза позволила чемпиону «перезарядить батарейки», и на 32-ю партию он вышел бодрым и готовым к борьбе. Что стало неприятным сюрпризом для Корчного, убежденного в том, что его соперник сломлен.

Впоследствии Виктор Львович заявлял, что во всем опять виноват доктор Зухарь. А еще некий помощник самого Корчного, «сливший» Карпову информацию о том, какой дебют разыграет претендент.

Партия была отложена на 42-м ходу белых, которыми играл Карпов. Позиция Корчного была проигрышной, и на доигрывание он решил не выходить.

В полдень 18 октября 1978 года в гостиничный номер Карпова постучали арбитры матча и представители ФИДЕ. Они принесли конверт с запиской Корчного, в которой он признавал поражение в 32-й партии. Матч завершился со счетом 6:5 в пользу Анатолия Карпова.

Чемпион приехал в СССР с триумфом, удостоился аудиенции у советского лидера Леонида Брежнева и был награжден орденом Трудового Красного Знамени.

Корчной, по большому счету, тоже не остался в минусе, превратившись в крайне популярную фигуру на Западе.

Спустя три года Корчной сыграет еще один матч за звание чемпиона мира с Карповым, но на сей раз преимущество более молодого гроссмейстера было подавляющим.

«В конце жизни Корчного мы были в нормальных отношениях»

Надо признать — Карпов и Корчной своим сражением с политическим подтекстом «раскрутили» популярность шахмат в мире до высочайшего уровня.

Что касается личных взаимоотношений, то они в мире древней игры сложны подчас без всякой идеологии.

В 2009 году Корчной в интервью изданию «Спорт Уик-Энд» сказал о Карпове: «Я не понимаю Карпова. У меня много противоречий с Борисом Спасским, но я понимаю его, хотя мы можем непримиримо с ним спорить. Но Карпова — не понимаю. Вероятно, мы из разных поколений, и что-то такое… не связывается. Да, мы способны анализировать общую партию, но даже в этом общем анализе он во всем видит свое преимущество. Иногда это выглядит смешно. Возможно, прежние амбиции… Но в целом у нас дипломатические отношения».

Когда в 2016 году Корчного не стало, Карпов в интервью ТАСС заметил: «Смерть Виктора Корчного — это очень печальное событие, большая потеря для шахмат… Безусловно, Корчной — это великий шахматист, мой исторический соперник. Когда-то друг, потом — враг. Потом — не могу сказать, что друг, но в конце жизни Корчного мы были в нормальных отношениях». Об их последней встрече во время турнира в Швейцарии Карпов вспоминал так: «Корчной также был среди почетных гостей, но, к сожалению, уже в инвалидной коляске и уже выглядел неважно. Увидел меня и обрадовался, но первой меня узнала его жена Петра, однако вида не подала, хотя и кивнула головой. Потом я подошел, остановился рядом, и Корчной говорит: „Вот Петра вас не узнала, а я-то узнал“. Это было достаточно трогательно».

Загадочная история китайской «хрустящей» рыбы

Китайская кулинарная культура постоянно пополняется новыми и вкусными разработками и всегда находится в авангарде кулинарных тенденций. Одним из последних дополнений к большому разнообразию ресторанов китайской кухни является широко популярный ингредиент для хот-пота: хрустящая рыба белого амура.

«Хрустящий» или «хрустящий» (脆) белый амур, как его обычно называют, представляет собой разновидность уже известного белого амура, его обычно жарят на гриле или жарят, а затем подают в соусе из острого и кислого ингредиенты. Недавно разработанный метод подачи — это блюдо в горячем горшке, которое в основном представляет собой тонко нарезанное филе, опущенное в кипящий котел на несколько минут, которое выглядит несколько прозрачным и с хрустящей текстурой, взрываясь ароматами. горячий бульон.

Белый амур обитает в крупных прибрежных реках Сибири (река Амур) и Китае, впадающих в Тихий океан. Их широко выращивают в пищу в Китае, Малайзии, Сингапуре, Борнео, Индонезии, Таиланде, Тайване, Гонконге и на Филиппинах.

В Китае горячие горшки часто меняются с точки зрения ингредиентов, которые можно в них добавлять. В то время как первоначальная смесь состояла в основном из овощей и красного мяса, в большинстве современных горячих блюд есть все, от лапши до грибов, мяса, тофу и даже утиной крови! Поэтому не так уж и странно, что хрустящий белый амур также плавает в горшке, несмотря на то, как бы странно это ни звучало.

Что еще интереснее, так это то, как это блюдо было разработано в первую очередь, или, точнее, «открыто». На самом деле, в то время как белый амур был деликатесом в китайской кухне на протяжении веков, более позднему «хрустящему» его варианту меньше нескольких десятилетий, и он был сделан непреднамеренно.

В начале 1970-х фермеры в южной провинции Гуандун (город Дуншэн) сбрасывали сломанные бобы на рыбную ферму. Эта случайная находка заставила их понять, что контролируемая диета из конских бобов и кормовых бобов способна превратить мягкое мясо в хрустящую, почти хрустящую текстуру с более хрупким мышечным составом. Открытие вскоре стало излюбленным методом выращивания рыбы, а впоследствии и предпочтительной альтернативой, когда дело дошло до потребления.

CCTV — «Трансформация «хрустящего» белого амура в Китае»

Теперь, благодаря научным исследованиям, специализированный рацион хрустящего белого амура позволяет получать более твердое и жевательное рыбное филе с более плотными мышечными волокнами. , и в целом; более приятное пережевывание, особенно при варке, например, в горячем горшке.

Так родилась хрустящая рыбная добавка к жаркому, которая быстро оказалась отличным дополнением к кипящему острому супу из ингредиентов.

Обыкновенный карп и «Хрустящий» карп визуально неразличимы, потребители могут отличить их только по цене, которая обычно удваивается.

Два зайца одним выстрелом  

Хотя это странное сочетание еще не стало популярным на Западе, поскольку белый амур долгое время считался неполноценной рыбой, на самом деле есть еще больше причин попытаться вывести еду в тарелки людей.

Белый амур считается инвазивным видом. Опять ныряем обратно в 19В 70-х годах (очевидно, большое десятилетие для карповой рыбы во всем мире) крупная и быстро размножающаяся рыба была завезена в воды США в качестве средства борьбы с нежелательными паразитами. Вскоре после этого он начал бесконтрольно размножаться, теперь его рассматривают как угрозу для других местных видов, и поэтому его рекомендуется есть как можно больше.

Как и во многих пищевых тенденциях в Китае, как только новый вкус становится популярным, целая экосистема заведений общественного питания строится именно вокруг него, и чаще всего; остается там надолго, добавляя к огромному списку китайских деликатесов, которые стоит попробовать.

Хотя вы можете не найти это в баке для морепродуктов в ваших местных китайских супермаркетах  , но , вы, безусловно, можете попробовать их в некоторых крупных сетях Hot pot в Штатах или купить оптом у оптовиков.

Плавающая корка для карпа

5 сентября 2021 г. 5 сентября 2021 г. riccicox

Брайан Скойлз  рассказывает о своих методах ловли коварного старого карпа с поверхности.

Слова и фотография  Брайан Скойлс

С тех пор, как я впервые забросил удочку, чтобы поймать карпа, я думаю, будет справедливо сказать, что многое изменилось. Кричащие «Цапли» были заменены высокотехнологичными пультами, лазающие по деревьям дроны, забросы с помощью лодок с GPS-наведением, а старая кипяченая картошка на высокотехнологичных бойлах. Ради интереса я так и не убедил карпа, что картошка — вкусная еда. Тем не менее, я много ловил на хлебную корку, что подпитывало мою страсть к поверхностной рыбалке, которая продолжается и по сей день.

Нет ничего более захватывающего, чем приблизиться к ничего не подозревающему карпу, путешествуя налегке и немного понаблюдав за его пределами. Я согласен с тем, что в наши дни не все воды подходят для такого подхода, потому что они слишком заняты, но в большинстве частей страны есть странный небольшой пруд, где можно немного повеселиться летним вечером. Забудьте о пб и мешках, это все о том, чтобы вернуться в прошлое на пару часов «старой школы» придираться.

Gear — это сама простота. Я предпочитаю 12-футовое удилище с тестовой кривой около 2 фунтов, катушку среднего размера с хорошим сцеплением, загруженную 15-фунтовой леской. Моя установка – специальный поплавок Daiwa X45 и катушка GS4000. В конце концов, просто крючок, мой выбор Korda Mixa. Мой отстегивающийся коврик можно использовать как сумку для запасных частей, которые мне могут понадобиться.

Я люблю бродить по озеру, избегая очевидных хорошо используемых плавательных бассейнов и просто выбрасывая несколько кусочков корки вдоль краев, возле нависающих деревьев и т. д. Большую часть времени к нему прицепляются маленькие серебристые рыбки, но это хорошо, так как я считаю, что активность может привлечь более крупную рыбу. Большую часть времени бросок представляет собой не более чем исподтишка. Иногда я не опускаю насадку в воду, пока не узнаю, что в этом районе активна рыба. Положите приманку на лист кувшинки или зацепитесь за внешний лист дерева, это может быть плюсом. У меня была рыба, толкающая подушечку в воздух, чтобы добраться до корки, поскольку она соскальзывает с хлеба лучше, чем любой сигнализатор поклевки.

Использование корки вышло из моды, но это может быть преимуществом. На нескольких напорных водах, где я ловил рыбу, карп становится все более и более подозрительным к обычным поплавкам, но, извините за каламбур, может быть присоской к большому комку корки, особенно по краям вечером.